Бессмертная ошибка

6 атера 4001 г. С.Р., вечер, Империя Дэаскир, г. Шенис, Императорский замок.

Янтарные глаза горели, как два маленьких солнышка, а узкая, точно у девушки, ладонь была мягкой и горячей. Широко улыбаясь, солнцепоклонник кивнул Винсенту, не сводя с него взгляда: – Меня зовут Илайя, рад познакомиться. – А затем добавил с детской непосредственностью, кажется, совершенно не опасаясь, что его могут услышать другие гости: – Я так рад, что здесь есть и живые люди тоже! Думал, тут одни сплошь скелеты и мертвецы… – Ай`иночи, – негромко поправил его Винсент и, чуть приобняв за плечи, подвёл ближе к окну, где было меньше народа. – На «мертвецов» они и оскорбиться могут. – О… конечно. – Юноша заметно смутился, однако попытки отстраниться не предпринял. – Спасибо, что сказали, я ведь совсем ничего о Дэаскире не знаю, и… как вы сказали вас зовут? Винсент убрал руку с его плеч, прислонился бедром к широкому подоконнику и внимательно взглянул собеседнику в лицо. – Я ещё не говорил, – откликнулся он и добавил прежде, чем Илайя успел придумать ответ. – Винсент Ла Шапель. Второй секундор Дэаскира. Брови юноши взлетели вверх, а рот слегка приоткрылся, демонстрируя полоску чуть неровных зубов. Между передними виднелась небольшая щербинка, придающая Илайе вид ребяческий и немного наивный. – Секундор? – едва ли не с благоговением переспросил он. – Получается, вы всего в двух шагах от Солнечного Отца… или кто у вас самый… главный… Совсем смешавшись, Илайя закусил губу и уставился себе под ноги. Винсент коротко хмыкнул и достал из кармана спички и портсигар. – Не возражаешь? – поинтересовался он у юноши. Тот отрицательно помотал головой. – Самый главный у нас Примарх, и – нет, я не в двух шагах от него. – Винсент перехватил взгляд Илайи, решившегося поднять голову, и выдохнул струйку дыма в потолок. – В одном. У жрецов смерти секундоры – кто-то вроде ваших приоров. – И вы… – юноша закусил губу и снова было уставился в пол, но любопытство, написанное на его лице крупными буквами, быстро взяло верх над смущением, и он выпалил, скользя ищущим взглядом по лицу Винсента. – Как вам удалось этого достичь? Я имею в виду… – Он потёр щёку, лихорадочно подыскивая нужные слова. – Все наши приоры – глубокие старики, кроме разве что приора Амоса, но и ему уже почти пятьдесят, а вы… Илайя вновь замялся, и его скулы смущённо порозовели. Однако он всё же набрался решимости и закончил, пусть и совсем тихо: – Я видел квинтов, которые выглядят старше вас. – Что ж, сочту за комплимент, – хмыкнул Винсент. Наблюдать за Илайей было поистине увлекательно – непосредственные слова, неприкрытые эмоции, настоящий глоток свежего воздуха среди всей этой мёртвой и около-мёртвой публики. – Впрочем, не ты один считаешь, что я чересчур молод для столь высокого сана. Но Примарху виднее, верно? Илайя неопределённо пожал плечами и покосился куда-то в сторону. – Если он такой же, как Солнечный Отец… – Ашантэ Винсент! Вот вы где. А я вас по всему залу ищу. Глубокое, слегка шипящее контральто с лёгкостью перекрыло тихий голос Илайи и гомон присутствующих в зале гостей – по крайней мере, тех, кто находился в этой части Овального зала. Винсент чуть склонился вбок, заглядывая за спину солнцепоклонника. Перехватив его взгляд, обладательница мощного голоса вытянула руку вверх и покачала кистью, не замедляя свой торопливый шаг. Очевидно, она знала Винсента – а вот ему пришлось изрядно поднапрячь память. Чуть прищурив глаза, он окинул быстрым взглядом женщину, чьи пышные формы подчёркивало кричащее красно-синее платье, украшенное зелёным кушаком, её белые обнажённые плечи, круглое лицо, задержался взглядом на рыжевато-русых волосах, убранных в довольно небрежную причёску, но имя вспомнил лишь при взгляде на её рот – маленький и пухлогубый, немного приоткрытый и демонстрирующий два ряда остреньких деаргских зубов. – Госпожа Эвердарк. – Винсент раздавил бычок в стоящей неподалёку высокой пепельнице, выпрямил спину и поцеловал воздух над тыльной стороной её ладони, когда она, протянув руку, остановилась в шаге от него. – Его Величество сказал, что это вы настояли на моём присутствии на свадьбе вашего сына. – Конечно, я. – Не торопясь выпускать ладонь Винсента из своей, графиня Арлетта Эвердарк довольно усмехнулась. – Вы, наверное, даже не догадываетесь, однако ваше пение изменило мою жизнь, буквально распахнуло передо мной новые горизонты. Да-да, – она энергично кивнула, заметив, как при этих словах левая бровь Винсента скептически поползла вверх. – Когда я сбежала от этого ужасного человека, моего мужа, и переехала в Шенис, здесь не было никого, кто мог бы меня утешить: Нуар был слишком занят на императорской службе, а немногочисленные знакомые… Ах, ну что о них говорить. Целыми днями я сидела в своей комнате, изнывая от скуки… Воспользовавшись тем, что взгляд Арлетты обратился к тёмному окну, Винсент быстро покосился на Илайю. Растерянность, написанная у того на лице, была почти осязаема. Винсент чуть поджал губы и кивнул, привлекая его внимание, а затем одними губами произнёс: – Извини. Подожди немного, пожалуйста. Он с облегчением увидел, как лицо Илайи от этих слов немного прояснилось. Юноша кивнул, сцепил руки за спиной и с видом ценителя культуры, забредшего в музей, стал оглядываться по сторонам. Винсент же вновь опустил глаза на Арлетту, чья макушка едва доставала ему до плеча. – …и однажды я решила зайти в Храм. – Графиня и не думала останавливаться, всё продолжая свою бесконечную историю. – Мне просто стало любопытно, понимаете – до того я очень скептически относилась к культам, конечно, я верила в богов, в Жизнь и Смерть, но поклоняться им не считала нужным. Но после того, как я услышала ваше пение… – Арлетта, наконец, выпустила руку Винсента и прижала ладони к груди, отчего та соблазнительно колыхнулась. – С тех пор я не пропустила ни одной службы и очень расстроилась, когда вас сделали секундором. Не моё дело давать вам советы, однако в хоре, перед алтарём, в своём чёрном одеянии… – Она внимательно оглядела Винсента с головы до ног, отступив на шаг, и решительно качнула головой. – Нет, в нём вы смотрелись гораздо лучше. Представительнее. Красный – совсем не ваш цвет. – Если бы я мог выбирать, то, конечно, предпочёл бы остаться в чёрном, – вежливо откликнулся Винсент. Определённо, сегодняшний день можно было бы с чистой совестью назвать днём сомнительных комплиментов. – Я поговорю об этом с Примархом, – решительно кивнула Арлетта, а затем махнула кому-то рукой. – Однако… я говорила о том, что именно в Храме моя жизнь изменилась навсегда. Конечно, вам мои слова могут показаться чересчур громкими и напыщенными, но, – она ухватила за локоть какого-то невысокого мужчину в голубом сюртуке, вышедшему из толпы, и потянула к себе, заставляя подойти ближе, – это чистая правда. Ашантэ Винсент, позвольте представить вам Дориана Ульгме. – Можно просто Дориан, – мягко улыбнулся тот, протягивая Винсенту ладонь. Он казался полной противоположностью своей спутницы. Насколько Арлетта выглядела яркой и будто пылающей каким-то внутренним огнём, настолько же Дориан имел вид блёклый и бледный. Единственной заметной его чертой были разве что крупные, оттопыренные уши, да и те наполовину скрывались под пепельно-русыми волосами, которых расчёска не касалась, по-видимому, уже довольно давно. Ни светло-серые чуть навыкате глаза, ни тонкогубый рот, ни безвольные кисти, ни нескладная, чуть сутулая фигура – ничто из этого не выглядело достойным внимания, и оставалось лишь удивляться тому, что кто-то вроде Арлетты вообще заметил кого-то вроде Дориана. Впрочем, судя по слухам, и муж её не представлял собой ничего особо выдающегося… – Добрый вечер, графиня. Кто это с вами? – Альфред появился так внезапно, что Винсент едва не вздрогнул и хмуро покосился на коллегу. Тот же энергично пожал с готовностью протянутую руку Дориана и с насмешливым любопытством взглянул Арлетте в лицо. – Не знал, что вы всё-таки решили развестись с мужем. – Я не разводилась с мужем, – поджав губы, прошипела она, и идбургский акцент в её голосе прорезался чётче, чем обычно. – Я всего лишь сочла нужным пожить какое-то время отдельно от него. – Ах вот как это теперь называется. – Альфред задумчиво покивал. – Тогда как мне следует называть вашего спутника? Или правильнее будет сказать, «сожителя»? – Дориан Ульгме, лекарь-алхимик. – Лоб Абриэтты прорезала глубокая вертикальная морщина. Она повернулась к Винсенту и не без торопливости кивнула. – Прошу меня простить, ашантэ. После этого графиня развернулась на каблуках и ринулась прочь сквозь толпу, таща Дориана за собой, словно могучий бурлак – утлую лодчонку. Тот едва успел повернуться и прощально кивнуть оставшимся позади жрецам. Винсент искоса взглянул на Альфреда и вновь опёрся о подоконник бедром. – Тебе не кажется, что это было чересчур жестоко? – Не дожидаясь ответа, он энергично взмахнул рукой, привлекая внимание Илайи. – Она, конечно, дама своеобразная, но… – Она заявилась на свадьбу сына под руку со своим любовником, – отрезал Альфред. – Находясь при том в законном браке. И, знаешь, что-то я не вижу среди гостей графа Эвердарка, хм-м, интересно, почему. Винсент слегка пожал плечами и кивнул подошедшему Илайе, который глядел на раздражённого Альфреда с некоторой опаской. Перехватив его взгляд, первый секундор чуть слышно вздохнул и провёл ладонью по волосам. – Что ж, не буду вам мешать. Хорошего вечера. – И тебе, – в спину коллеге откликнулся Винсент. Некоторое время он наблюдал за тем, как тот неторопливо движется сквозь толпу, а затем повернул голову к Илайе и улыбнулся ему со всей возможной теплотой, на которую в данный момент был способен. – Прости. На чём мы остановились? – На Солнечном Отце. И Примархе, – с готовностью откликнулся юноша. – Интересно, почему и в культе Смерти, и в культе Урфина секундоры есть, а приоры – только у нас? – Видишь ли… Винсент почувствовал на своём лице чей-то внимательный взгляд и незаметно покосился на гостей. Все, впрочем, были заняты своим: кто-то пил вино, кто-то без особого аппетита пробовал угощение, выставленное на длинных столах по периметру зала – деарги, как и ай`иночи, не нуждались в обычной человеческой пище и пробовали её разве что ради удовлетворения своего любопытства или от скуки, – остальные, объединившись в небольшие группки, переговаривались, обмениваясь новостями и слухами. И лишь один гость неотрывно глядел в сторону Винсента, переводя взгляд с его лица на затылок Илайи и обратно. Чудом с ним не пересёкшись, Винсент шагнул к солнцепоклоннику и, мягко коснувшись его плеча, кивнул на одинокую банкетку, стоящую за ближней колонной – та будто бы отгораживала угол зала, образуя небольшую нишу, прикрытую от чужих глаз. Ибо дожидаться, когда советница Соль`Грау устанет играть в гляделки и решит вмешаться в их беседу, он совершенно не собирался. Винсент предпочитал избегать эту женщину, избранную одним из трёх представителей ай`иночи в Совете Семи ещё при императоре Авагду – она придерживалась мнения, что все ключевые посты в Дэаскире должны занимать представители его, так сказать, коренного населения, в то время как деаргов и, в особенности, людей необходимо из аппарата управления убрать. Ульрик Брато, член Совета Семи, представляющий людей, откровенно её боялся и избегал вступать в открытый конфликт, предпочитая отмалчиваться и уходить от ответа. Винсент же, напротив, не стеснялся возражать советнице и открыто критиковать её расистские предложения – в те редкие моменты, когда Ханакальт устраивал расширенное заседание Совета, куда, помимо его членов, приглашались также представители церкви и члены высшей аристократии. И судя по взглядам, которые Сурия Соль`Грау кидала на него во время их споров, от перехода к рукоприкладству её удерживала лишь железная воля да близкое присутствие советника Арана, которого она уважала не в пример больше, чем самого императора и всех других членов Совета вместе взятых. Увлекая Илайю подальше от её глаз, Винсент не сомневался, что при следующей встрече Сурия не преминёт попрекнуть его общением с «врагом народа Дэаскира» – бенуэнцев она называла только так и никак иначе. Однако сейчас ему было на это откровенно плевать. Вольготно расположившись на банкетке, Винсент похлопал ладонью рядом с собой, предлагая Илайе присесть, и с наслаждением закурил. – Видишь ли, на заре времён существовало лишь два культа – Смерти и Жизни. Создав людей, боги передали им веру в двух великих Создателей. Однако люди вскоре начали поклоняться и им самим. – Винсент длинно выдохнул и рассеянно проследил, как дым поднимается к потолку. – Неудивительно, что жрецы руни частично переняли иерархию и особенности некоторых церемоний, практикуемых адептами культов Смерти и Жизни. – Нас в Храме учили не так, – протянул в ответ Илайя. На его лице отражалась напряжённая работа мысли. – Нам говорили, что Жизнь и Смерть – это лишь абстрактные понятия, в то время как боги реальны, и главным из них выступает Урфин, Солнечный Воитель. – Бьюсь об заклад, в Храме Эльхоты ты услышишь то же самое, только с поправкой на главенство богини любви, – Винсент хмыкнул и пожал плечами. – И в Храме Кетавеля, и в Храме Сонна… Разве что жрецы Нейноса могут придумать что-то новое. Илайя чуть поджал губы, но возразить не решился. Вместо этого он сцепил руки на коленях и задумчиво уставился на свои переплетённые пальцы. – Почти всю свою жизнь я мечтал хотя бы ненадолго вырваться из Храма, посмотреть на мир, на страны. Я думал, что это сделает меня счастливейшим человеком в Рейсмаре. Но теперь, когда моя мечта исполнилась… – Илайя поднял голову и посмотрел Винсенту в лицо, чуть изогнув губы в кривоватой полуулыбке. – Я чувствую только растерянность. То ли всё случилось слишком быстро, то ли путешествия – это вовсе не то, что я на самом деле хотел… Винсент перехватил папиросу другой рукой и обнял Илайю за плечи, легко прижимая его к себе. – Я понимаю, что ты чувствуешь, – мягко откликнулся он. – Мне тоже когда-то пришлось покинуть дом и отправиться на другой конец света; скоро будет двадцать лет, как я не видел своих родных. Сейчас, по прошествии времени, мой отъезд из дома и попытки освоиться на новом месте выглядят разве что старой, местами забавной историей, но тогда это воспринималось совсем иначе. Тогда, стоя на палубе корабля и провожая взглядом родной берег, я разрывался от предвкушения – и от страха, впервые оказавшись оторванным от родных и друзей. Поэтому я хорошо понимаю, что ты чувствуешь, – повторил Винсент. – Страх пройдёт, нужно только его перетерпеть. Справишься? – Думаю, да. – Улыбка Илайи стала шире, а глаза вновь сверкнули весёлыми янтарными бликами. – Конечно, если вы немного мне поможете. – Буду только рад, – Винсент улыбнулся в ответ и отстранился от юноши, откидываясь на мягкую спинку банкетки. – Чудесно! Тогда… расскажите мне немного о Дэаскире, – попросил Илайя и чуть прикусил губы, приготовившись слушать. Винсент улыбнулся ему ещё раз и сделал последнюю затяжку. Сейчас он совершенно не жалел о том, что принял приглашение Императора и пришёл на свадьбу – даже несмотря на то, что Бертрам всё же заставил его исполнить тот свадебный гимн. Сейчас он готов был повторить его сколько угодно раз: общение с этим солнечным мальчиком, определённо, стоило того в полной мере.