I always remember about the main things.

Шерлок лежал на кровати делая вид, что спит, а сам незаметно подглядывал, как Джон, одетый лишь в хлопковые трусы, аккуратно, чтобы не потревожить детектива, выскальзывает из-под одеяла. Ноги доктора касаются холодного пола, и мужчина на цыпочках ловко лавирует в полумраке комнаты мимо стопок с научными статьями, книгами и собственными исследованиями Шерлока медленно, но уверенно продвигаясь к выходу. И хотя дальнейший путь Джона Шерлок видеть не может, иначе выдаст себя с потрохами, но по едва слышному скрипу двери детектив догадывается, что доктор покинул комнату. Шерлок переворачивается на спину, ведь так удобнее анализировать. Хотя детектив и не обладает богатой фантазией, но представить Джона посреди душного Афганистана не составляет труда. Вот Уотсон в военной форме цвета милитари наперевес с автоматом быстрым шагом обходит руины, бывшие когда-то деревней, находя раненых бойцов и женщин, испуганных детей и стариков, оказывая необходимую помощь и тем самым спасая жизни. Он сворачивает на узкую тропинку, устланную мертвыми телами, одновременно контролируя каждый шорох в районе десяти метров и бегло осматривая лица упокоенных, все еще надеясь найти здесь живых. Продвигаясь дальше, Джон замечает движение на тридцать градусов к востоку и, прижимаясь к стене, медленно подходит к лежащему на земле бойцу. Уотсон опускается перед ним на колени, прислоняет автомат к стене, так чтобы было легко дотянуться, и замечает, что лицо парня сильно порвано осколочной гранатой. На нем не осталось ни одного живого места, кроме двух ярко-синих глаз, чудом уцелевших в неравном бою. Джон достает из аптечки иглу и медицинскую нить, а затем не дрогнувшей рукой начинает залатывать раны на лице бойца. Шерлок почти видит, как втыкая сверкающую иглу в измазанную запекшейся кровью кожу, Джон закусывает верхнюю губу и недовольно морщится. В этот момент сыщик гадает: а возможно ли стереть Джона из памяти? Ответ приходит через одну сотую долю секунды. Невозможно. Внизу слышится звук льющейся воды. Шерлок точно знает, что Джон сейчас стоит спиной к двери, чистит зубы, и сначала даже не заметит, как детектив мягко проскользнет внутрь комнаты и обнимет его сзади. Сыщик вздыхает, и продолжает свой анализ. Он мысленно возвращается в субботний день, когда за шумом бегущей воды слышен красивый баритон Джона. Конечно, Джон мог бы стать превосходным певцом или сняться в кино, как какой-нибудь Арнольд Шварценеггер, но Уотсон стал доктором. Возможно, потому что верит в жизнь, но скорее всего, чтобы помогать людям. По большому счету Джону плевать на бандитов, модные бренды, родословную. Может быть, это делает его уникальным в своем роде. И Шерлок, конечно, все отдаст за теплые руки Джона, обнимающие его по утрам и вечерам, восхитительный живой голос, шепчущий на ухо всякие пошлости, а также сверхъестественное умение предсказывать погоду. Шерлок прокручивает все это в голове и снова задает вопрос: возможно ли забыть Джона? Невозможно. С этого момента детектив понимает, что что-то за этим односложным ответом стоит нечто большее, чем просто воспоминания. Шум воды давно стих, зато кухня оживилась звуками таймера на микроволновке и восхитительным запахом омлета, достающим даже досюда. Шерлок нехотя поднимается с кровати и, накинув халат, следует на запах свежесваренного кофе. Перед глазами открывается потрясающая картина: Джон насвистывает какую-то мелодию, нарезая хлеб, и детектив не в силах удержаться и не обвить своими руками талию доктора. Джон лишь улыбается в ответ, продолжая выполнять нехитрое действие. Расстояние между ними меньше метра, и обоих это вполне устраивает. К концу суматошного дня, только лежа в кровати, Шерлок вспоминает про свой вопрос, однако ответ приходит в голову внезапно. Обнимая спящего Джона, дышащего детективу в шею, Шерлок приходит к выводу, что абсолютно бессмысленно стирать из памяти Джона. Более того, это не рационально. Поэтому Шерлок удаляет дурацкий вопрос из своей головы и лишь крепче прижимается к теплому Джону. В сонной голове сыщика высвечиваются несколько слов, а затем и они медленно гаснут. Всегда помнить о главном.