Остров Сите

       Удивительно, но сейчас на площади перед собором почти никого не было. Эта толпа туристов, которые вечно куда-то спешат, пытаясь охватить и просмотреть как можно больше достопримечательностей, по правде говоря, жутко раздражала. Прямо выводила из себя. Ведь люди даже не понимают, что за столь короткое время, в их и без того бестолковых головушках ничего не задержится. Они просто физически не смогут запомнить информацию. А просматривать всё ради нелепой галки, на страницах автобиографии, было глупо. Шатен усмехнулся своим раздумьям, окидывая взглядом пространство вокруг себя. Тускло. Даже зелень, а здесь её было достаточно много, казалась какой-то жухлой. Она потеряла всю свою сочность и краски, будто уходящий день вытянул из неё ту жизнь и насыщенность, которые ей полагаются. Но нет, не только это было причиной. Небо тоже было пасмурным, мрачным. На его фоне так четко выделялся контур и камень собора, но при этом гармонируюя с обстановкой, а не выбиваясь и споря. Notre-Dame de Paris. Кто бы подумал, что ему придется видеть его… Небо всё сильнее затягивает, будто тот, кто смотрит там… Сверху… Хмурится. Не хватало только какого-нибудь католического священника, который станет бегать вокруг и внушать всем, о каре за прегрешения человеческие… Холодные глаза рассматривали внешний облик здания. Осаму не верил во все эти сказки, они были созданы для манипулирования общественными массами. Опять же, глупо… Беспросветно глупо. Всё это даже не привлекало его мыслей и взора. Это просто возникало в сознании, промелькало и в один миг ускользало. Больший интерес, вызывало рассматривание готической архитектуры. Твари, что были призваны, устрашать грешников, выглядели довольно интересно. Особенно его внимание привлекла одна из химер. Нет, это не было её классическим греческим вариантом изображения, но она… Забавная что ли? Дазай не знает, ему просто нравится рассматривать её. Такое ощущение, что она застыла в безмолвном, ужасающем крике, который срывается на вопль. До хрипоты, до того, чтобы глаза округлились от ужаса и бессилия. Спина причудливо изогнута, плечи опущены вниз, даже непропорционально низко. Создавалось ощущение, что это тяжесть веков заставила ее согнуться. А плечи и вовсе, сломить. Химера, казалось, уже устала от бессмысленных слёз и бесполезной мольбы к камню. Будто зная, что того, к кому взывают приходящие, вовсе не существует, а если и есть, он давно оставил этот на корню прогнивший мир. Что же, в таком случае этот кусок камня умнее многих из нас. Тревожные ощущения нахлынули так тихо и незаметно, мужчина и не успел понять, когда пропустил то самое затишье перед бурей. Незаметно начался дождь. Он крупными редкими каплями падал на землю, стараясь пробудить в этом тёмном мирке жизнь. Жалкая попытка. Осаму не видит, просто не может видеть, как эти холодные капли попадают на существо, заинтересовавшее его. Но почему-то хочется, очень хочется верить, что одна из этих капель упадёт на морду химеры, растекаясь крупным и тёмным пятном. Хочется верить, что камень заплачет. И за него, и за себя… Долго. Слишком долго он ждёт одного человека, но все натянутые струны чувств подсказывают, что их встреча состоится именно здесь, в этом месте. Сколько он тут находится? День уже успел плавно и незаметно перейти в вечер. В тот момент, когда ждёшь кого-то невольно выпадаешь из времени. Не успеваешь следить за его ходом. Секунды переходят в минуты, а то и часы, в свою очередь последние, превращаются в мгновения. — Чего вылупилась? Невольно озвученная мысль, обращённая к мифическому существу. Но это всего лишь камень. Он бездушен. Он молчит. Сейчас повисшая тишина и дождь начинают раздражать. Даже химера, уже не кажется забавной, создаётся четкое впечатление, что она мчалась сквозь время, запыхалась и никак не может отдышаться. А острые, неестественно крупные позвонки, лишь результат того, что её били палками, и они просто не вынесли ударов, расходясь и разойденяясь…        Из-за собора Парижской Богоматери показалась низенькая фигурка. Силуэт был таким тёмным и нечетким, как душа мафиози. Рука в перчатке, он не видел отсюда, но точно знал, что она именно в перчатке, держала шляпу. Мужчина недовольно цокнул языком. Как же он её ненавидел. Прямо всем сердцем. Эта шляпа вымораживала. Хотелось в который раз спалить её или выкинуть к чёрту, но… Быть может, только для того, чтобы потом было что подарить? Так по-мальчишески наивно. Смешно же. А фигура в плаще приближалась торопливой и семенящей походкой, немного скукожившись от дождя и ветра. Это всё знакомо. Этот человек ему знаком, пожалуй даже лучше чем кому-либо ещё. Чуя Накахара. Он сравнительно недавно был отправлен с заданием во Францию. Портовая Мафия, как всегда, в очередном месте лязгнула своей ужасающей пастью, с поражающем воображение, количеством зубов. И это Осаму знал прекрасно. Чуя был одним из таких зубов. Остро отточенный временем, опасный, но и как всё смертельное, запретно манящим. Рыжеволосый, приближаясь, вскинул голову и замер. Он остановился в нескольких метрах не решаясь, не веря, не думая подходить. Оба молодых человека молчали. Шаг, другой, третий… Не очень торопливые и теперь обрывистые, плавная походка стала ломаной. Накахара наконец подошёл, смотря своими пронзительно голубыми глазами прямо в лицо детектива. — Добрый вечерочек. После минуты молчания, ухмыльнулся Дазай, резко в свойственной себе манере, но это было сказано только для того, чтобы нарушить тишину. Только из-за того, что надо было что-то сказать. Чуя, по всей видимости, тоже не знал что ответить. Поэтому Осаму, пришлось выслушивать плотный поток ругательств, до того момента, как из него не получилось извлечь что-то путное для слуха. — Какого хрена ты тут делаешь? Какого? Хороший вопрос. Он просто знал, что с ним можно встретиться здесь. Встретиться и все решить. Последнее время такое подвешенное состояние стало грузом. Тяжелой волокитой для них обоих, Накахара и Дазай прекрасно это осознавали. Они чувствовали необходимость этой встречи. — Да, так. Повидаться. Холодная усмешка, такая же наглая, как и его поступок. — Не ври сам себе, это бесит. Немного устало вздохнув, ответил мужчина, отводя взгляд в сторону. Хоть, отчасти он понимал, что не совсем прав, но… Все равно бесит. Кажущиеся такими хрупкими, руки, на которых и впрямь были надеты чёрные перчатки, ускользнули в карман, подобно миражу. Сейчас так захотелось коснуться этого маленького, но сильного запястья. Ощутить подушечками пальцев чужую кожу, скользнуть ими вниз, под перчатки и ощутить тепло миниатюрной ладони. Он любил так делать. Раньше так делал.Сейчас остаётся только пожирать пустым взором столь хрупкие на первый взгляд руки. — Чего заткнулся? Тишина еще больше нагнетала ситуацию и надо было хоть что-то говорить, пусть и с напускной грубостью. Чуя продолжил. — Язык проглотил? Накахара ехидно усмехнулся, нагло вскинув голову. Это было даже вызывающе. Он прекрасно знал, что привлекло внимание недосуицидника. Да, что тут скрывать? Они оба это знали. За много лет, молодые люди стали не просто напарниками и партнёрами. Их связь была чем-то намного большим, это не подавалось определению. Оба непокорные, но не имеющие ни единого шанса существовать в отдельности и не мыслящие о таком… До недавнего момента. — А ты соскучился по моему голосу? Осаму не остался в долгу, и вскинув бровь, ответив смазливой улыбочкой на чужой оскал. — Захлопнись и убери эту ничтожную лыбу. Или я её прямо сейчас сотру с твоей рожи. Парировал Чуя. В этом был весь он, необузданный и неотесанный. — И… каким способом? Довольно растягивая слова, специально выводя рыжего. Но тот уже думал о чем-то, пропустив реплику бывшего напарника. И опять затянулась пауза. Дазай не хотел оглашать в слух свой вопрос, рыжеволосый не хотел отвечать. Не торопился это сделать, решить тут то, что тянется уже, кажется, вечность. Мафиози не ощущал, что все так будет, но понимал неизбежность. Да или Нет. Выбор простой, но неимоверно сложный. Как часто на словах мы можем всё решить, но разум до конца будет противиться принятому решению. Так и сейчас, для себя он всё уже давно решил. Ещё до этой встречи. Но мозг отказывается воспринимать такой исход. Накахара вскинул голову к небу. Если там кто-то есть, он сотворил настоящую муку. Мафиози и детектив, злая ирония хитрых переплетений судьбы. Это просто невозможно. Взгляд опустился на Дадзая. Тот лишь молча ждал. Голубые глаза, сейчас особенно чистые, непривычно суровые. Всего пара шагов, сокращая расстояние, и забинтованный притянут за ворот плаща. Чуя ещё никогда так не целовал. Отчаянно и властно. Казалось, мистер шляпа пытался максимально чётко запомнить эти ощущения на долгое время. Влажно и жарко, прикусывая губу. Он никогда особо не доминировал. Лишь всем своим видом пытался показать, что подчиняется лишь по-своему желанию. Конечно, от части так и есть, но дело было не в этом. Бестия мафии отстранился, по-английски уходя куда-то за спину шатена. Он уже все сказал. Это был его ответ. Прощальный поцелуй. –Уйдешь? Чуть хрипло, как раненный матерый зверь, выдавал из себя Осаму. Ответом ему стала тишина. Пугающая тишина. Наверное, мужчина первый раз так её боялся. — Проваливай. Звук шагов за спиной прекратился. Нет, никто уже не изменит своего решения. Шляпник уже не ответит привычно, нагло и надменно: «Ты же этого добивался?» Нет. Он просто облегчает задачу бывшему напарнику. Накахара не станет уходить, он позволит сделать это Осаму. За спиной Чуи слышатся неторопливые шаги, но они и не медленные. Медлить нельзя. Ему не надо оборачиваться, он итак знает, что худощавые руки засунуты в карманы бежевого плаща. А сам шатен удаляется в неизвестность без него, вскинув голову, как будто ничего и не произошло. Но это было не так…