Искажение

Ложь — это искажающий все яд. Локи раньше торговал им (насильно всем впихивал), производил похлеще, чем змеи — но послать бы на самое дно вселенной того, кто придумал, что змеи своим ядом не травятся. Он отравлен, он убит, он почему-то продолжает жить — вот только живет искаженно. Все вокруг искажено. Искажен слух — Тор говорит: «Давай прекратим сражаться», Локи слышит: «Ведь я все равно надеру тебе зад, слабак». Искажены чувства — вместо братской любви к Тору у Локи в наличии любовь неправильная, такая сильная, что он даже глаза закрывает — внутри мутит-крутит похлеще полета, когда брат в очередной раз со всей да-я-легонечко-а-что-ты-пару-стен-пробил-так-они-картонные силы отбрасывает его от себя (и тут же бежит следом узнать, не ушибся ли). К брату. Нет — Локи мотает головой и как никогда хочет устроить пару Армагеддонов. К сопернику. К сопернику в борьбе за трон Асгарда. Да что там, к единственному победителю в этой борьбе, словно больше нет кандидатур — ведь Тор весь такой хорошенький и правильный, «смотрите, я правитель, голосуйте за меня — за моей широкой спиной вам всем будет хорошо-спокойно!». Локи хочет «хорошо-спокойно» только для себя. Ему — только ему должно доставаться все внимание Тора! Так давно, что уже не помнит, с каких пор, Локи хочет Тора всего. Без остатка — чтобы тот прекратил распыляться на даже не свой мир, уже и на чужие, не оставляя Локи даже то, на что у него есть право: братскую любовь. Пусть хотя бы братскую — она тоже исказится в удушливом тумане лжи, и Локи обманет себя, что в ней есть что-то большее. Что он действительно нужен и любим! Но Тор уходит снова, даже не попрощавшись, и Локи чувствует, как лицо искажается в гримасе зеленой ненависти. В такие моменты он по-настоящему желает брату смерти. Вот только его желания тоже — искажены. Локи заходит Тору за спину, чтобы спрятаться и привычным обманом (единственным родным) забрать это место, раз ему не дают шанса его честно заслужить! И правую руку греет кинжал, обещая исполнение (искаженного — пусть!) желания. Его острие искажает у Локи желание довериться и превращает в желание, чтобы его больше никто и никогда не смог обмануть (не никто — а Тор). В этом искаженном мире у бога обмана мало осталось твердых истин, но одна правда вечна и нерушима: мертвые не говорят, не ходят, не отбирают твои надежды, не рушат твои планы, не улетают в другой мир к другим женщинам, не объявляют их любовью всей своей бессмертной жизни, отодвигая тебя на второй (с конца) план. Вот и Тор будет — мертвым. Тор будет его. Локи подходит бесшумно. Только мантия сзади скользит по камням, словно чешуя змеи — так, должно быть, скользил Змей по стволу древа мудрости, завораживая Еву своими увещеваниями. Локи облизывает пересохшие от волнения (не волнения, а предвкушения торжества момента!!!) губы — и ему самому мерещится щекочущее прикосновение раздвоенного языка. Искаженный бред! Змей, отравленный своим ядом. А Тор так близко. На расстоянии вытянутой руки (всего лишь одной руки) — не за пару миров! — и сердце ускоряет свой ритм, сердце, кажется, даже увеличивается, не в силах вместить все, что Локи сейчас испытывает (перегрузка, лишние на выход!). Сердце — а что же это еще? врут те, кто говорят, что у него сердца нет! — давит на легкие, не дает вдохнуть, и у Локи в глазах все плывет, топит его!.. Весь мир снова искажается. С такого близкого расстояния для него весь мир заслоняет фигура брата — массивного, сильного, крепкого, словно нерушимые стены Асгарда, которые они на спор пытались в детстве пробить его молотом (и пробивали) — и на ней искажение сильнее всего. Вот долгое время перед лицом Локи колыхался красный — как кровь, что вот-вот прольется — плащ, а вот один головокружительный момент — и Локи смотрит в лицо брата. Вернее, сначала в его грудь; разница в росте злит Локи тоже — словно мало уже отобранного, так брат отобрал у него еще и эти сантиметры, отобрал, чтобы стать сильнее — стать защитой для как можно большего числа подданных! Локи хочет его защищать сам. Не хочет делиться, хочет, чтобы Тор зависел от него! Вселенная, разве это так много? — Локи? — в голосе удивление и ни капли страха. Ни капли неодобрения — лишь дурацкая вера, что наивный младший братишка хочет просто поиграться. Как будто кинжал в его руке, наточенный обидой, ревностью, злостью, пропитанный ядом искаженной любви — всего лишь игрушка. Не стоит божественного внимания наследника Асгарда. Локи хочет плюнуть ему в это самоуверенное лицо и жалеет, что слюна не отравленная. — Тор. — В его собственном голосе презрение, которым он уже давно не давится — но и проглотить не может (никогда не сможет). Каждую стычку они словно заново знакомятся. Тор. Локи. Очень приятно — ну что, скрепим знакомство разрушением парочки планет и убийством пары миллиардов смертных? Искаженная братская дружба (хватит, уже не смешно!). И движения Тора — искаженные. Неправильные. Правильно было бы уже покончить с этим: взять и вырвать у Локи его желчное, озлобленное сердце, пропитанное ядом обмана так, что он уже вместо крови по венам течет. Правильно было хоть бы и задушить его, если большой-добрый Тор (любимчик всех!) справедливо не хочет пачкать его испорченной кровью свои чистенькие руки, которыми гладит спасенных красоток по мягким заплаканным щечкам. Да любой вариант был бы правильным! В очередной раз нарвавшись, Локи ожидает, что сегодня, наконец, Тор выберет второй: глаза брата уже метают молнии похлеще его молота, и взгляд такой тяжелый, что колени у Локи не трясутся только потому, что он вообще двигаться не может. И уклониться не успевает, когда Тор резким рубящим замахом рассекает воздух… …и мягко кладет ладонь на его шею. Мягко — но воздух вышибает, и Локи чуть не падает позорно к его ногам. Он даже успевает убедить себя, что это не слабость, это обманный маневр чтобы встать потом, когда от тебя ничего не ожидают, и ударить — подло, как только он способен, в самое сердце!.. — Тиш-ш-ше, успокойся, — голос рокочущий, словно камни падают — и Локи больше чем уверен, что падают они со стены, которую он возвел вокруг себя. Возвел, чтобы не пробились, чтобы суметь сохранить себя, когда его снова оттолкнут и забудут! Когда вскроется утаенная за лживыми словами «Локи, мы любим тебя» правда. — Слушай, ну давай уже прекратим это дурацкое ребячество, а? Ну сколько можно — ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда, ведь… «Нет, не продолжай, не продолжай, не смей!» — хочется кричать Локи. Ему хочется перерезать эту беззащитную, покрытую легкой щетиной шею кинжалом, хочется, хочется, хочется!!! — …ты мой единственный брат, — договаривает Тор не совсем те слова, мягко поглаживая пальцами волосы и невыносимо чувствительную кожу за ухом. Голос его под конец становится мягче — этакий мягкий таран; Локи кажется, что стена уже разрушена до основания. И пусть слова не те, не убивающе страшные, но тоже опасные — Локи ранен ими. Локи чувствует, что глупо улыбается. Не сильно — вот только едва дрогнувшие уголки губ как белый флаг поражения, и улыбка причиняет боль (непривычную — и Локи не хочет привыкать). — И я тебя люблю, — все с той же уверенностью внезапно дополняет Тор теперь уже совсем те слова, глядя ему прямо в глаза, и все разрушенные камни превращаются в пыль, а из пыли не построить стены, не укрыться… Локи убит — не ядом лжи, а кристально-чистой (как глаза Тора) правдой этих слов. Слов, которых он не хотел слышать — надо было раньше вывернуться, змеей-ужом-хоть подлой гадюкой!!! Вывернуться — и если не напасть снова, то бежать, бежать через миры, как можно дальше, чтобы эти слова его никогда не настигли, а если настигли — то исказились в привычное «Я тебя ненавижу!!!». Надо было бежать, ведь Локи лучше всех знает, что любовь — это лживый яд. Вот только и яд искажается — вместо смерти от отравления им Локи почему-то продолжает жить. Жить — ради этих голубых глаз, в которых он всегда так ясно видел не свое искаженное (уже привычное) отражение, что всех пугает, вызывает омерзение, презрение, ненависть (нужное подчеркнуть). Ради этих глаз, в которых он всегда видел настоящего себя. И пока Тор на него так смотрит — Локи будет сражаться. Сражаться за свое право быть единственным, кто может защитить того, кому защита не нужна. Ведь пусть искаженно — но Локи Тора любит.