Он стал ее кошмаром.

      Можно я прибегу к тебе от внутреннего дождя?       Ее органы скоро атрофируются от такой сырости, разведенной соленой жидкостью, которую она старательно прячет на публике и даже при друзьях.       Только не с ним.       Он умеет прижать ее настолько сильно к своей груди, что ей не хватает воздуха. Насколько бы сильно кто-то другой ее не прижимал, только он мог сделать это с достойным обережением от окружающего мира.       Но не от себя.       Каждый день, а точнее каждую ночь, ворочаясь в постели, а после просыпаясь в мокрой одежде и с постелью той же влажности от пота, вызванного страхом.       Сон.       Гадкий, гнусный, противный. Мерзкий, ужасный, неприемлемый. И только он может спасти ее от него, пробуждая ото сна тогда, когда сам просыпался от ее истерик. Прижимая к себе, говоря на ухо теплые слова успокоения, гладя по голове, целуя в макушку. Защищая от всего на свете.       Неужели сон может быть настолько плохим? Настолько эмоциональным? И что в таком случае ей снится?       Сон. Такой дурной, противный, гнусный. Мерзкий, скверный, отвратительный. И он. Такой добрый, милый, ласковый... когда то. Теперь такой же, как и сон. И его глаза, жаждущие насилия и жестокости. Крови. Ее крови.       А дальше... причиняя ей всяческий вред физически, её "демон" калечил ее душевно. Она ведь так любила его, так дорожила им. А он стал ее кошмаром, вводя ей иглы под кожу и заливаясь страшным, остервенелым и срывающимся смехом. Ее голос тоже сорван, крича просьбы спасти, достать ее отсюда и зовя на помощь, заранее зная, что ее никто не услышит.       Он всячески бил и калечил её. Биты, шипы, наручники, плети, веревки. Острые, тупые предметы. Что-то вводил под кожу, от чего сводило все тело, сводило спазмами все конечности и не давало ни единой клеточке пошевелиться. А он измывался, кричал не жалея сил, которые, казалось, были бесконечны.       После таких "процедур" он обычно брал ее на руки и, делая вид, что ничего не было, сажал ее на свои колени, прижимая к себе и успокаивая. На полминуты. А дальше, отшвыривая как игрушку на скользкий, мокрый от ее крови пол, уходил. Через некоторое время комнату заполнял газ, от которого девушка выключалась....       А дальше она просыпалась с мокрой постелью от пота и в одежде, мокрой от слез, прижатой к себе крепкими руками. Шепча на ухо слова успокоения, парень не сомневался, что русая успокоится и поверит, что это и правда был сон, скинув свое "побитое" состояние на жуткий стресс ото сна.       

Наивная, глупая, мелкая, жалкая игрушка.