***
— Я рад, что вы не спалили кухню. Он не уверен, но, кажется, колятово «иди к черту» было лишь дружелюбным приветствием любовника. — Мы очень старались, — вздыхает он. — Но, кажется, не совсем вышло. — Нормально, — Колят в последний раз заглядывает в духовку и устраивается на диване. — Отцу понравится. Я, правда, дико устал, но это ничего. Сандас садится рядом с ним, все так же, как и при входе, держа в руках какой-то длинный прямоугольный кейс. — Я мог бы помочь тебе расслабиться, знаешь. — Нахуй — это туда. Семиус смеется тихо. Гаррус качает головой и уходит доставать торт из духовки и накрывать на стол. До прихода Тейна остается два часа.***
— Они передерутся, если я не буду за ними следить. Изображение Тейна в инструментроне смеется хрипловато. — Тогда иди и последи за ними, я скоро уже буду дома. — Звучит как «на самом деле не очень скоро, но я хочу соврать Гаррусу, чтобы он от меня отстал». — Все может быть. Он ловит чужую улыбку и фыркает. — Так и знал, что ты меня не любишь. Но ты едь, едь, я, может, подумаю, съедать твой торт или нет. — Существуют более гуманные способы умереть, чем отравиться человеческой кухней. — Я не ищу легких путей. — Полагаю, за это я тебя и люблю. — Не подлизывайся. Из соседней комнаты доносится куча ругательств, и, вроде бы, что-то откуда-то падает. Гаррус качает головой. — Мне кажется, твой сын прибьет моего сослуживца, — жалуется он, Тейн смеется. — Тебе-то смешно, Колята Шепард отмажет, а мне как объяснять его неадекватной сестре, почему у ее братца шея свернута? — Неудачно поцеловались? — Ты такой шутник, Тейн. Колят из-за стены снова ругается — Гаррус уже подсознательно готов к переходу на ультразвук, но его не происходит. Все становится как-то подозрительно тихо. Он осторожно выглядывает за угол, успевая заметить переплетенные руки и парочку более откровенных деталей. — Беру свои слова назад, — смеется он. — Твой сын его затрахает. Тейн выдыхает как-то обреченно.***
— А я все гадал, что ты там припрятал, — фыркает Гаррус. Семиус, довольный, словно кот, ловит меняющееся выражение лица Тейна. Тот вертит снайперскую винтовку в руках, приглядывается в прицел и урчит горлом. — Во сколько она тебе обошлась? — А это так важно? Тейн хмурится. — Я не привык быть обязанным, и… — Считай это благодарностью за то, что не проделал во мне дыру капельницей. Колят закатывает глаза, Гаррус отчетливо видит, как он сдерживает улыбку. Тейн оглядывается. Ему явно неловко сидеть на диване, в окружении коробок, наблюдая перед собой торт, который ему презентовал до невозможности гордый собой Колят. Еще Колят продемонстрировал ему какую-то ужасно древнюю штуку, часы на ножках, вроде как будильник. Человеческий. «Он жутко громкий и не вырубается, пока не запустишь им в стену», — шепнул ему Семиус. — «Так что выброси при первой же возможности». От него Тейн подарок получил еще утром. «Получил», конечно, сильно сказано, потому что Тейн до сих пор отнекивался как мог, но, когда инструментрон сообщает ему о входящем звонке — Гаррус уверен, — все пойдет по плану. Рожа Шепарда, вся в шрамах, вызывает у него тихий смешок. — Хэй, — Шепард дергает камерой и поворачивает ее немного, садясь на диван. Гаррус узнает по обстановке, где тот находится. — Извини, что так поздно, но мне грозились отгрызть голову, если я пропущу ежедневные прогулки. — Как твоя нога? Шепард чешет подбородок. Гаррус замечает, как дергается его вторая рука, загипсованная и зафиксированная. Тейн садится рядом с ним, напротив экрана. — Неплохо, но Джокер ворчит, что я мог бы и пострадать для приличия. Кто-то вне поля зрения камеры — и Гарруса с Тейном — смеется хрипловато. — Джокер просто сам не дострадался, — голос, без сомнения, может принадлежать только одному человеку. — EDI исправляет это, как может. Недавно приходила и спрашивала, как устроить своему благоверному скандал, а то скучно ему, видите ли. — Да, — смеется Гаррус, — она пришла по адресу. В скандалах ты мастер, Аленко. Средний палец появляется на экране откуда-то слева. Гаррус фыркает, глядя на кольцо на безымянном пальце. — Мог бы и показаться для приличия, — Шепард ворчит, ужасно похожий на Андерсона, и Гаррус отчего-то находит это сравнение до ужаса точным. — «Для приличия» я должен быть одет, — в тон ему отвечает Кайден. — И вообще, я готовлю. Не нравится — готовь себе сам. — Вижу, над тобой издеваются, как могут, — хмыкает Тейн. Шепард обреченно вздыхает. — Он пилит меня по поводу того, что мы ничего не сказали тебе раньше. Слева слышится, как течет вода из крана, а потом стук поставленного на керамику стекла — видимо, стакан. — Если кто-то продолжит жаловаться, останется без ужина и будет собирать свои вещи сам! Одной рукой! — крик Кайдена доносится издалека. Наверное, из кухни. Гаррус, наблюдая за смиренным выражением лица Шепарда, толкает Тейна в бок. — Тебе это никого не напоминает? — Ума не приложу, кто от кого понахватался. Где-то за стенкой Семиус и Колят остались вдвоем, и Гаррус понятия не имеет, что они там творят: или снова перекидываются колкостями, или оскверняют диван. Он почему-то больше склоняется ко второму. — Я, наверное, правда должен извиниться, — говорит Шепард, и лицо его на экране становится чуть грустным. — Мы думали, что ты обрадуешься, или типа того. Наверное, сначала стоило спросить. Тейн качает головой. — Я обрадовался. Но предупредить явно стоило. — В следующий раз — обязательно. Тейн смотрит на него, приподняв брови. От гляделок их отвлекает Кайден: про «не одет» он и правда не шутил. Насколько Гаррус может судить, у него только… длинный фартук. Он искренне надеется, что ему просто не видно остальной его одежды. Иначе у него возникает вполне резонный вопрос о том, правда ли только прогулками ограничивается лечение шепардовской ноги. — Спроси у своего турианца, почему он тебе ничего не сказал, — Кайден на экране вытирает руки полотенцем с изображением, кажется, Цитадели. — На счет Джона я, в общем-то, не сомневался. Идиотизм не лечится даже ранениями в голову. — Эй, это обидно. — Ты еще не привык к правде, Джонни? Гаррус фыркает со смехом: эти двое слишком уж похожи на притершуюся друг к другу супружескую пару, несмотря на то, что их официальному браку… сколько? Два года? — В общем, — Гаррус наблюдает за тем, как Кайден отходит куда-то близко к камере и возвращается с графином и стаканом, — мы прибываем на день позже, но Тейну там все более или менее знакомо, так что, думаю, проблем не будет, — Кайден наливает сок (абрикосовый?) в стакан и, не отвлекаясь и не отворачиваясь от них, ставит перед Шепардом. — Если что, пишите EDI, они с Джоком там уже два дня как, встретят вас. Гаррус кивает. Они говорят еще минут десять — в основном слушают легкую перепалку майора и коммандера, — а потом прощаются, потому что по расписанию у Шепарда ужин, а потом прогулка и сон. Гаррус не сдерживается и шутит — Кайден в ответ только закатывает глаза, но он слишком хорошо знает этот жест: недовольный тем, что Аленко нечем отнекиваться, всегда так делает. Тейн, расслабленно прикрыв глаза, устраивает голову на его плече и, кажется, не дышит несколько минут. — Спасибо. Гаррус не уверен, за что точно его благодарят, но на всякий случай находит чужую ладонь и сжимает.***
Джокер, ворчащий и явно недовольный, закрывает дверь в номер и возвращается вниз, к сидящей за столом EDI. — «Пять минут, мы выйдем», — передразнивает он, садясь. — Такое впечатление, что Гаррус зря вытащил эту свою палку из задницы. EDI улыбается. — Все ведь не так плохо, — говорит она, немного погодя. — Можем заказать еще по коктейлю. — Почему мы выбрали Мексику? — риторический вопрос его повисает в воздухе, EDI вряд ли ответит на него как-то, кроме как логическим объяснением: они выбрали место, благоприятное для отдыха Тейна. — Такое впечатление, что жара и сушь побуждает дреллов размножаться. Иначе я эту сексуальную активность объяснить не могу. EDI отвлекает его от меню пальцами, поправляющими его шляпу — широкополая, она сидит гораздо более непривычно, чем кепка. — Дай им время, Джефф, — от спокойного голоса EDI он и правда немного остывает, несмотря на то, что его возмущение отчасти наиграно. Он вздыхает и кивает. Шляпа снова сползает на глаза, и EDI поправляет ее с абсолютной нежностью.