Невеста

– Хочешь добавки? – спросил Миро, держа сковородку наготове. – Хочу, – улыбнулся ему Кёске. Довольный Миро подошёл и положил на тарелку ещё мяса и тушёных овощей. – Спасибо. Очень вкусно, ты у меня настоящая хозяюшка. Миро покраснел – и от удовольствия, и от смущения – и отвернулся, чтобы отец не заметил его румянца. Он поставил сковородку на плиту и принялся заваривать чай. Кёске быстро всё доел и встал из-за стола. Шагнул к Миро, приобнял его за пояс, прижал к себе и поцеловал в макушку. – Ты научился так вкусно готовить. И зачем мне жена? Лучше тебя всё равно никто не справится, мой Миро. Мальчик вздрогнул и чуть не выронил заварочный чайник. Слышать от Кёске подобные вещи, сказанные тихим бархатным шёпотом, было выше его сил. О, в детстве он сам постоянно твердил, что когда вырастет, выйдет замуж за папу. Годы шли, он взрослел и понимал, что такой брак невозможен. Но если понимание неправильности пришло, то желание не исчезло. Миро всё ещё больше всего на свете хотел быть с Кёске, всегда с ним и только с ним. А Кёске, словно нарочно, говорил такие вещи, постоянно заигрывал и шутил, вёл себя нежно и ласково, при каждом удобном случае прикасался и целовал. А Миро таял и млел, в то же время сгорая от стыда. Они с Кёске всегда были очень близки. Каждую свободную минуту проводили вместе, купались и спали вдвоём, могли пить из одного стакана и по очереди есть мороженое. До определённого момента в этом не было ничего предосудительного. Но с недавних пор Миро стал реагировать на всё иначе, нежели раньше. От близости Кёске его кидало в жар, даже если они ложились в холодную постель. Он краснел и дрожал, когда Кёске прикасался к нему: хлопал по плечу, ерошил волосы или целовал в щёку. Миро наслаждался каждым прикосновением, но боялся выдать свой восторг, отчего цепенел и уворачивался. Он не обманывался насчёт собственных чувств и давно признался себе, что они далеко превосходят родственные. Миро любил Кёске не только как отца и защитника, он любил его как самого дорогого на свете человека, прекрасного и желанного мужчину. Миро уже не кричал вслух, что хочет стать невестой папы. Он знал, что это выглядело бы по меньшей мере странно. Но хоть он и мог управлять своим поведением, чувства были ему неподвластны. И Миро страдал – от запретной невозможной любви, от собственной извращённости, от постоянного притворства и необходимости всё скрывать. Миро решил, что его долг держать свои чувства в тайне даже от самого близкого человека, особенно от него. Как бы Кёске не любил его, каким бы мягким и заботливым отцом не был, как бы не потакал его капризам и детским глупостям, вряд ли он одобрил бы подобные неправильные чувства почти взрослого сына. Миро не надеялся встретить взаимность своим запретным чувствам и тайным желаниям. Подобные мысли даже слегка пугали его, стоило замечтаться о несбыточном. Он хотел верить, что Кёске ничего не замечает, продолжая считать его своим маленьким милым мальчиком. Родителям ведь свойственно не видеть, что дети выросли. Миро ершился, полагая, что Кёске сочтёт его поведение проявлением трудного подросткового возраста, огрызался и командовал. Кёске сносил всё с удивительным терпением и только больше баловал. Самое сложное началось, когда Миро из ребёнка стал превращаться в юношу. Его тело менялось, возрастали и его потребности. Миро снились странные, волнующие, неприличные сны, и он просыпался, дрожа и задыхаясь. Порою Миро возбуждался так сильно, что приходилось прятаться в туалете и снимать напряжение. Миро знал, что для юношей в его возрасте это нормально, но был уверен, что только он во время оргазма представляет лицо отца и шепчет его имя. Он умер бы от стыда, узнай об этом Кёске, но, к счастью, тот ни разу не застиг его на месте преступления. В отличие от многих других родителей, Кёске не был закомплексован или застенчив в сексуальных вопросах, он рассказывал Миро и о том, откуда берутся дети, и о том, чем занимаются влюблённые. Но, одобряя теоретические знания, Кёске настоятельно советовал Миро не торопиться применять их на практике. Миро и не собирался торопиться. Он верил в чистые чувства и не понимал, как можно быть с кем-то без любви. А единственный человек, которого он любил, с которым ему, возможно, хотелось бы стать единым целым, был совершенно недостижим. – Кёске, я разолью чай, если ты не отойдёшь, – проговорил он, выбираясь из объятий отца, хотя больше всего ему хотелось никогда не покидать их. – Ты для меня дороже любого чая, Миро! – рассмеялся Кёске, но всё-таки выпустил его из объятий и вернулся за стол. Мальчик вздохнул. Кёске лишь бы шутить, а его теперь кидает в дрожь. Миро налил чай отцу и себе, отнёс на стол, поставил туда же вазочку в печеньем и сел напротив Кёске. Тот ласково улыбнулся ему. – Миро, у тебя есть какие-нибудь планы на воскресенье? – Нет. А что? – У меня съёмки за городом. Хочешь поехать со мной? Моих сцен всего две, так что, думаю, я освобожусь ещё до полудня. Погуляем, устроим пикник. Что скажешь? – Я не против! – обрадовался Миро. Проводить выходные с отцом он обожал с детства, ни с кем другим не было так хорошо и интересно. – Значит, договорились, – Кёске отпил глоток чая и блаженно закатил глаза. – Мой любимый. – Конечно, – отозвался Миро. – Я купил сегодня. Он всегда старался удовлетворить любое желание отца, потакал его вкусам и стремился угодить. Не потому, что хотел выслужиться, просто если Кёске был счастлив, то и Миро тоже. После ужина Кёске ушёл в гостиную повторять сценарий. Миро вымыл посуду, а потом присоединился к отцу в гостиной. Он устроился за столом и принялся за уроки. Он быстро справился почти со всеми заданиями, но застрял на задаче по алгебре, ответ никак не сходился. – В чём дело, Миро? – на плечи легли сильные руки, Кёске наклонился через его плечо. Мальчик вздрогнул от неожиданности. Отец всегда замечал, если у него что-то не в порядке! – Что ты не можешь решить? – спросил Кёске. – Двести пятую задачу, – ответил Миро. – Ну-ка, дай посмотреть, – Кёске поставил локти на стол и склонился над учебником, вчитываясь в условие задачи. – Садись, – предложил Миро, уступая ему место. – Ага, – Кёске сел на стул и, притянув мальчика за пояс, усадил к себе на колено. – Вот, смотри, тут надо применить такую формулу... Кёске объяснял легко и понятно, только вот когда он был так близко, мысли Миро не желали сосредотачиваться на формулах и цифрах. Кёске записал решение, подставил формулу и быстро всё просчитал. – Вот так. Понятно? – Спасибо. – Для тебя всё, что угодно, – улыбнулся Кёске. Миро вспыхнул. Привыкнуть к шуткам отца было невозможно. Он переписал задачу и собрал портфель. – Я приготовлю ванну, хочешь? – предложил он. – Хочу, – отозвался Кёске. – Не откажусь погреть свои старые кости. – Ладно, тогда ты первый. – Миро. – Что? – В последнее время ты постоянно моешься один. – Ну... это нормально, разве нет? – Но мы всегда мылись вместе! – воскликнул Кёске. – Папочка чувствует себя одиноким! Никто не трёт мне спинку... – Хорошо! – Миро закатил глаза. – Я зайду и потру тебе спину. – Почему бы нам просто не помыться вместе, как обычно? Мальчик покраснел и промолчал. Он не мог признаться, что попросту боится выдать себя. Даже простые мысли о Кёске вызывали однозначную реакцию, Миро боялся представить, что будет, если он окажется вместе с обнажённым Кёске в ванной. Именно поэтому он старался быстро принять душ в одиночестве, игнорируя их традицию совместного мытья. – Миро. – Что? Кёске подошёл к нему и мягко взяв его за подбородок, заставил поднять лицо. Мальчик ответил ему смущённым взглядом. – Ты на меня сердишься? – Нет, с чего ты взял? – Тогда в чём дело? Скажи мне, Миро, не скрывай ничего! Ведь между нами никогда не было секретов. – Мне... мне нечего сказать... – Правда? – Кёске обнял его за пояс и склонился над ним. В его глазах светились забота, нежность и любовь. – Совсем нечего? – Кёске... – Да? – он наклонился ещё ниже, мальчик чувствовал на своём лице его дыхание. – Да, мой Миро? – Мы не должны... – Не должны что? – переспросил мужчина, крепко прижимая его к себе. – Ничего не должны, – вздохнул Миро, вцепившись в лацканы его пиджака и прильнув к нему. – Ничего... – Я люблю тебя, – прошептал Кёске. От нежности, звучащей в его голосе, Миро затрепетал. Он поднялся на носочки и прижался губами к щеке Кёске. – И я люблю тебя. Можно, я буду... твоей невестой? – Да, Миро, – со стоном откликнулся Кёске, сжимая его в объятиях. – Только ты! 26. 12. 2011.