Нерв

Это было забавно. Извращенно, но забавно. По крайней мере, так до определенного момента казалось Саше. Знакомое темно-серое пальто поверх какой-то очередной сногсшибательно дорогой пестрой рубашки, черные брюки к безупречно чистым, в ебаном подземелье, красным кожаным ботинкам, и этот полунасмешливый-полузаботливый взгляд. Олег умудрялся даже в грязном воняющем подвале выглядеть как модель на подиуме. От этого Саше только больше хотелось расхохотаться. Этот момент должен был настать. Это было ясно как Божий день с первого «Олег Евгеньевич, можно Вас на пару слов?». Но они оба не жалели ни об одном мгновении их ненормальных отношений. Отношений… Сашу все же прорвало гомерическим хохотом, который, отдавшись от каменных стен, раскатился безумным пугающим эхом. - Знаешь, это даже почти романтично. Умрем как Гитлер и Ева Браун, двойное самоубийство. - Не самое приятное сравнение, - скривился на мгновение мужчина. - И переизбыток пафоса. - Зато это будет вдвое романтичнее всего прошедшего года. Украткие встречи в подворотнях, голодные взгляды, тянущее на дно чувство тоски и молитвы каждый день, чтобы не встретиться на очередной облаве. Чтобы не пришлось на глазах десятков врагов и друзей обнимать мертвое тело, которое собственноручно пронзил Авадой Кедаврой. Чтобы лежа в кровати или на сырой земле можно было несмело помечтать о том, как после войны они вместе сбегут зализывать раны и восполнять катастрофическую нехватку друг друга в своих жизнях. У Саши сводит пальцы от желания коснуться, обнять, но в любой момент тут может оказаться кто угодно. Они оба слышат, как наверху затихает бой. Они понятия не имеют, чья взяла на этот раз, их вот-вот начнут искать. Олег срывается и едва ли секунда проходит, как Саша чувствует первый укус, а потом они целуются, словно на последнем вдохе перед тем, как щелкнет курок. Это почти так, и внутри Петрова вместо адреналина начинает подниматься истерика. Как же его заебала эта война. - Ебаная мясорубка, - ругается Олег чужими мыслями. Аврор бьет сильно и наотмашь, так, что щелчок свернутой челюсти Пожирателя слышен чуть ли не там, на поверхности. Носок тяжелого ботинка приходится меж ребер, и этот тяжелый кашель Олега еще долго будет будить Сашу по ночам. Но сейчас, у них есть шанс уйти отсюда живыми, и это все. Красный луч настигает Петрова на последних ступенях, и адская боль крошащихся костей бросает его лицом в каменную кладку пола. Он чувствует, как его подхватывают чужие руки и подкатывает привычная тошнота аппарации. Саша старался не думать о том, чем обернутся для Олега раскрошенные ребра и упущенный сопляк-аврор. Было неплохо уже то, что в этот раз им не пришлось убивать друг друга.