***
Это очень красивое место. Тут цветёт много разнообразных цветов, и все они пахнут по своему. Лилии пахнут счастьем, а вот, к примеру, ромашки — беззаботностью. На каждом шагу здесь растет много цветов, разных оттенков и с разными историями. Казалось, будто все здесь сделано из цветов. Даже люди. Её любимые — орхидеи. Они пахнут грациозностью. Она любит их потому, что всегда хотела быть на них похожей. Такой же независимой от чувств, иногда без острых колючек и обвораживающе ослепительной красотой. В чем-то она все-таки была похожа на них. Безумно красива. Каждый, кто смотрит на неё бросается в поиски этих цветов, её любимых, чтобы подарить ей хотя бы веточку этих труднодоступных, но таких красивых цветов, а она в ответ наградит тебя красивой улыбкой, ценою в миллион. И вот она снова спускается к очередному поклоннику, аккуратно приподнимая свое платье, не очень длинное и пышное, но достаточной длинны, чтобы через него легко можно было упасть. Мельком смотрит в зеркало и поправляет свои русые, шелковистые волосы, украшенные маленькими одуванчиками в нескольких прядях. Осторожно открывает дверь из красного дерева, раскрыв её на сто восемьдесят градусов. Видит перед собой парнишу с приятной внешностью, одетого в белую рубашку и чёрные брюки по пояс, с такими же чёрными подтяжками. Сверху была накинута длинная мантия, подчеркивающая стройное тело. Чёрные волосы эффектно развивались на теплом ветру, от чего за три с лишним минуты молчания он поправил их несколько раз. — Добрый день, миледи, — широко улыбнулся брюнет, протянув ей руку. — Здравствуйте, — смущенно улыбается девушка, кладя свою руку на его, кокетливо смеясь, смотря как он целует её. — Имею честь представиться Вам как Джагхед Джонс, — парень поправляет мантию, красиво улыбаясь. — Элизабет, — произносит русоволосая, переступив через волнение. Хотя такие гости приходят к ней и часто, она не чувствует себя чем-то выше. Она такой же человек, с такими же чувствами и проблемами, и каждый раз будто новый: никогда не знаешь, чего ждать. Наступает тот самый момент. Момент когда юноша дарит ей цветок, а она затаив дыхание, восхищается каждым, что ей дарят. Джонс достаёт из-за своей спины по истине красивый цветок. Девушка внимательно вглядывается, пытаясь узнать в нем орхидею. — Что это? — спрашивает она, не переставая разглядывать цветок, почему-то черно-белого цвета. — Роза, миледи. Такая же замечательная, как Вы, — смело отвечает брюнет. — А вы знаете, чем пахнут розы? — Нет, — смущается Элизабет. Орхидеи – знает чем, а вот розы – это что-то новое. Парень кладет необычный цветок в руку девушки. — Как же? Любовью, — тихо произносит тот. — Разве Вы не знали? — Это так странно, — Купер начинает вертеть розу в руках. На ней совершенно не было колючих шипов, и полоса, что разделила чёрный и белый цвета, смотрелась очень натурально. — Где же ты нашёл его? — Нигде, — отрезает парень. — Это моя душа. — Душа? Такая же черно-белая? — глаза девушки начинают блестеть. Давно она не слышала таких красивых слов. — Будто бы ангел и демон одновременно сражаются за твой разум..? — Вы очень смышленная девушка, — улыбается Джонс, поправляя прядь чёрных волос. Элизабет несколько минут беспрерывно вертит и рассматривает цветок. Тем временем, брюнет искоса наблюдает за ней, издавая смешок, другой, любопытно оглядывает с ног до головы. — Знаешь, мне никогда не дарили таких цветов, — Купер поднимает глаза на парня. — Представляю, — Джагхед находит глазами балкон маленького домика Купер, полный завявших, но все ещё орхидей. — Спасибо, — Бетти улыбнулась Джонсу, на что его щеки покрылись румянцем. — Как думаешь, какого цвета твоя душа? — вдруг спросил парень. Этот вопрос был настолько не встречным, что Бетти задумалась над ним. — Я думаю, такого же, как вон те орхидеи, — девушка показывает пальцем на тот же балкон. — Уверена? — Джонс недалеко отходит от неё, медленно шагая к очаровательной клумбе с десятками видов цветов, и аккуратно садится на корточки рядом с нежно-розовой орхидеей, убирая чёрную мантию за руки. Небрежно касается прекрасного цветка и, улыбаясь, смотрит на девушку. — Разве у тебя никогда не было такого чувства, будто ты делаешь что-то не очень хорошее, но обратного пути уже нет? Или, к примеру, когда ты знаешь, что нужно извиниться, но гордость поглощает тебя и не даёт сделать шагу? — Джагхед встаёт на ноги, нахмурившись. — Действительно не было, Бетти? Девушка молчит. Но молчит она не потому что думает, как красиво её имя звучит в его устах. Она думает о том, что он сказал. Все это правда. С ней было это чертовски много раз. — Всё ещё уверена в том, что твоя душа — орхидея? Орхидеи — цветы невинности. А я вижу в тебе другую девушку. Купер подходит к парню, оставив между ними немного пространства. — Значит, — девушка держит цветок напротив своих зелёных глаз. — Моя душа похожа на твою. Брюнет расплывается в улыбке. — Поэтому я и подарил его тебе. Но я думал ты сама мне это скажешь, — Джонс снижает тон, сокращая расстояние между их лицами. — Всё мои предшественники дарили тебе эти орхидеи, потому что думали, что ты любишь эти цветы. Это так, но я открыл настоящую Элизабет Купер. Юноша ступает назад, медленно шагая задом-наперед, и постепенно отдаляясь от девушки. Когда Джагхед скрывается за кустарниками, девушка внезапно вскрикивает: — Так где же все-таки ты нашёл это милое растение? — бежит за ним, останавливаясь за калиткой. — Говорю же, миледи, — отзывается Джонс. — Я подарил вам свою душу.***