Улыбка

Густой летний воздух, пропитанный ароматом хвои приятно кружил голову. Невероятно синее небо акварельными разводами проглядывало сквозь высокие сосны и ели. Наша группа уже день третий гуляла по этим прекрасным местам. И нет, мы не потерялись или еще что то, у нас поход. Его мы планировали около месяца назад. И не смотря на довольно прохладное лето, неутешительные прогнозы синоптиков, а так же скептиков, которые завелись в нашей группе, мы организовали его и теперь мы здесь. В горах. За многие километры от цивилизации и людей. Ближайшее село, например, находится в 160 километрах от нас. Сейчас на горизонте виднелись зазубренные пики гор, пронзающих небо словно шпили, какого то древнего замка. Красота неописуемая. Вот только эта красота сейчас поехала, куда то вверх, с подозрительно высокой скоростью. Вскоре до меня дошло, что я падаю, видимо как всегда зацепилась ногой за вьюнок. Лихорадочно замахав руками и наконец, выставив их перед собой, я все же коснулась носом земли. - Ну что ж, Эля у нас опять витает в облаках. Смотрите и мотайте себе на ус, - сказал наш «главный коротышка». – В лесу, такие как она, не выживают. Я вообще удивлен, что она проходила в кружок спортивного туризма и не убилась там. А это наша головная боль и спасение в одном лице. Человек под метр с кепкой способный разжечь костер в любых условиях и при отсутствии спичек. Спортсмен, к сожалению не комсомолец и просто красавец – Рома Арзамасов. Несмотря на свой рост, постоянно хмурое выражение лица и скверный характер в него влюблена половина нашего университета. Просто потому, что факультет филологический, а он занимается спортивным туризмом и боксом. Ну что ж, мне не впервой выслушивать язвительные комментарии конкретно от Ромы. Этот карлик взял меня под свою опеку при моем поступлении в университет. Это произошло, потому что я единственная из нового потока занималась спортом. Как он прознал о том, что я занималась туризмом, до сих пор не понимаю. Хотя, он президент нашей «студенческой» общины, так что все возможно. При всем при этом мне постоянно достается от него. Причем порой по совершенно непонятным для меня причинам. Трава тут конечно мягкая и все такое, но все же пора вставать, что я и сделала с помощью моей сестры Маши. Она старше меня на два года, но при этом ведет себя по отношению ко мне как мать. Это порой раздражает. Но сейчас ее помощь была как нельзя, кстати, ибо на моей спине сейчас двадцати килограммовый рюкзак. Еще бы он не был тяжелым, еды нужно много на такую ораву, да еще сам поход около месяца длиться. Не лицензию же на ружье покупать. Встав, я с сожалением оглядела свою футболку и штаны, на которых все-таки остались следы от сочной травы. Ох, и достанется же мне от Ромы. Он мало того что злобный карлик, так еще и чистоплюй каких поискать надо. К примеру, сейчас он в белой рубашке. В поход идти в рубашке и оставить ее целой и чистой может только он. Магией владеет что ли? Дождавшись, когда я встану, наша группа двинулась дальше. Сегодня мы должны дойти до перевала. И дойдем, потому что не выполнить план Арзамасова невозможно. Испепелит взглядом на месте. Присоединившись к моим друзьям – Ане и Маше мы продолжили болтать. Вообще я замечталась, пытаясь придумать слово, ведь мы играли в «Угадайку» и я хотела выделиться. Остальные ребята просто разговаривали меж собой кто о чем. Ближе к полудню мы пересекли перевал, и дошли до котловины естественного происхождения, где было милейшее на вид озеро, будто бы кусочек неба. Так же там была небольшая сосновая рощица и много-много черники. Ее было настолько много, что казалось это не ягода вовсе, просто кто-то пролил синюю краску на эту лужайку. Меня сразу же распределили собирать эту ягоду, потому что, собирая ветки для костра, я скорее себе ноги переломаю и на медведя наткнусь, нежели найду что ни будь для розжига. Плюс я очень люблю чернику, так что особого сопротивления от меня Рома не дождался. Разве что я немного побурчала на счет болотистой местности, ведь я в кроссовках и скорее всего их заляпаю. В конце концов, со мной пойдет Женя, сын какого то богатого разводчика лошадей. С ним мы постоянно ссорились, и поэтому он получил от меня прозвище – лошадь. Он и ведет себя как лошадь и смеется также. Поэтому скучно не будет точно. Собирать чернику мне неожиданно понравилось. Все же я выросла в походах и обожаю природу. Ягода тут оказалась крупная, сочная и зрелая. Так что я наелась от души и собрала ягоды на всю нашу честную компанию. Получать удовольствие от собирательства мне не помешала не сырость в ногах, не общество зазнайки Жени, которому было в удовольствие пытаться поддеть меня. Но сегодня я была в крайне благостном расположении духа, поэтому отбивалась вяло и вскоре Женя сам от меня отстал. Наверное, на меня так действует горный воздух, такой кристально чистый, наполненный свежестью и ароматом целебных трав. Собрав достаточное количество черники, мы отправились в сосновую рощу, где Рома решил организовать лагерь. По дороге я собирала ароматную душмянку для чая и весело щебетала с Женей. Несчастный парень настолько опешил от моего поведения, что округлив глаза, настороженно поглядывал на меня. А яркое солнце светило нам в спины, и я любовалась идущими впереди нас длинными тенями. Вечером мы сидели у костра, в облюбованном нами сосняке. Солнце совсем недавно перестало рассыпать по земле свой золотой янтарь, но небо все еще хранило отголоски алого зарева. Этот закат навсегда оставил след в моей душе, такого я еще не видела. Алые блики просачивались сквозь стройные стволы сосен, а трава из зеленого ковра превратилась в золотое руно. Фантастический закат. В нашем тесном кружке велись задушевные беседы. Костер, словно кусочек закатного солнца, озарял наши лица и согревал приятным жаром мои промокшие насквозь ноги. Было так тепло и уютно, что мне захотелось спеть. Слава богам голос у меня неплохой, по крайней мере, никто еще не жаловался. Мой одногруппник Артем взял с собой свою гитару, чего я от него никак не ожидала. Ведь он довольно субтильного телосложения, а гитара это все-таки дополнительный вес. Впрочем, играл он на гитаре давно, еще со школы, и инструмент этот любил нежно и трепетно. Наверно расставаться надолго не захотел. Некоторое время мы распевали задорные песни о жизни туристов и всего к ней прилагающегося. Но когда по темному бархату неба рассыпалось серебро звезд, подал голос молчавший до того Рома. - Артем, можно я сыграю? – спросил он. - Конечно, - смешно округлив свои васильковые глаза, ответил Артем. Он явно не ожидал такой просьбы от нашей мраморной статуи. Приняв гитару с благодарным кивком, Рома некоторое время смотрел на красные лепестки костра своими глазами цвета закаленной стали. Интересная у него внешность кстати. Чистая кожа бледного оттенка, несмотря на палящее солнце, высокие скулы, выразительный и острый подбородок. Затылок по-армейски идеально выбрит, а поверх него небрежно спадают иссиня черные волосы. Уголки тонких бровей и губ опущены книзу, и это естественная для него хмурость. Но глаза у него выделяются сильнее всего. Он всегда их слегка сощуривает, будто бы вглядывается вдаль. Сейчас, цвет его глаз был похож на грозовое небо. Но вот его взгляд приобрел осмысленный вид, и он тронул струны…никогда я еще не слышала такого. Дивной красоты аккорды проносились по этим диким местам и будоражили мою душу. Они сплетались в невероятную симфонию звуков и рисовали вспышками образов в воображении невероятную историю. Такую непохожую и странную. Ноты то опускались на дно голубого озерца, то взвивались ввысь, к самым звездам. Мелодия то затихала, то вновь набирала обороты. Это было одновременно на что-то похоже и настолько незнакомо, что разум просто отказывался верить что эту мелодию можно извлекать из шести металлических струн. Тонкие, но такие сильные пальцы быстро порхали по грифу. Это было похоже на странный танец, завораживающий своей необычной красотой. И тут он запел. Я не ожидала услышать такой голос. Нет, я, конечно, знала что при пении можно изменить и тембр и высоту, но что бы так. Когда Рома просто говорит, голос у него немного глуховатый, но сейчас он поет совершенно по-другому. Прекрасный, бархатный голос громко разносился вокруг. Он пел всем знакомую песню, которая в его исполнении открывалась с совершенно других граней. В ней мы находили новый смысл. Я потихоньку начала подпевать ему, стараясь, что бы меня никто не услышал. Но тут с разных сторон послышались голоса наших ребят, видимо они тоже начали выходить из прострации. В итоге получился хор. И ведущим как всегда был Рома. Даже сейчас он был для нас всех ориентиром за которым мы все следовали словно мотыльки за огоньками. Но вот последние аккорды схлынули в ночной тиши. Над нашим уютным костром повисло звенящее молчание. То что только что произошло было странным, ведь до этого Рома ни разу не пел и не играл не то что на гитаре, ни на одном музыкальном инструменте. Я подняла голову к небу, тысячи звезд сияли мне из темной глубины, словно пробитые в крыше старого сарая, такое спокойствие я ощущала впервые, в душе что-то приятно пощипывало. Я улыбнулась и закрыла глаза, опустила голову, а когда открыла, опять увидела его, он смеялся в ответ на чью-то шутку, так странно. Он смеялся так искренне, так открыто как никогда. Хотелось взять частичку этого смеха и положить его в маленькую бутылочку на шнурочке, какие сейчас в моде, что бы всегда носить с собой. Вокруг снова загомонили ребята, выспрашивая у Ромы, когда это он научился так хорошо играть. Он все отнекивался снисходительно ухмыляясь. А я сидела и любовалась тем, как на его лице плясали оранжевые блики костра. В груди снова начало разливаться теплое и пушистое чувство. Вскоре все начали расходиться по палаткам. А я все сидела и гипнотизировала взглядом затухающий костер. Где то на периферии сознания меня позвали по имени. Я потянулась и зевнула, разминая затекшую спину. Нестерпимо захотелось попить душистого чая, сваренного на костре, но потянувшись к котелку, что свисал над нашим костром, я увидела только веточки трав, да заварку. Огорченно вздохнув, я почти смирилась с тем, что попить не удастся, как в руку мне ткнулась чужая кружка, с остывшим, но все еще таким ароматным чаем. Подняв глаза выше, я увидела лицо Ромы и удивленно вскинула брови. Не подумайте, когда случалось что - то действительно важное, о помощи его просить даже не приходилось. Но такие мелочи как эта он просто игнорировал, будто их и не было. Так что мое удивление было столь же безграничным, как и скучающее выражение стоящего напротив меня Ромы. - Ну и? Ты пить хотела? – спросил Рома, приподнимая брови и насмешливо смотря на меня. Видимо на моем лице крупными буквами было написано удивление, впрочем, как и большинство из спектра человеческих эмоций. Так и не дождавшись от меня какой либо реакции, он вздохнул, и, поставив кружку на пенек, сказал: - Как надумаешь, потуши костер, только не так как в прошлый раз. И не забудь что завтра твое дежурство по кухне, - отвернувшись, он ушел спать. Постояв еще какое то какое то время, я все же допила оставленный мне чай, отметив про себя что Рома пьет стопроцентную заварку. Потому что как сделать травяной чай столь крепким, я не представляю. Подхватив жестяное ведерко, я отправилась к каменистому ручью, что стекал в озеро. Заморозив руки и пролив на себя добрую половину набранной воды, развернулась в сторону нашего лагеря. В последний раз взглянув в сторону озера, я любовалась некоторое время тем, как звезды отражаются на ровной поверхности озера. Сейчас оно кажется зеркалом в обрамлении интересной пушистой рамы. Вернувшись, я залила костер и отправилась отдыхать. Наутро, с трудом разлепив глаза, я в очередной раз вопрошала неведомую распределительную систему – почему именно в мой день дежурства дождь? Причем хороший такой, добротный. Вздохнув, я попыталась как можно тише вытащить дождевик из рюкзака. Выходило паршиво, потому что спиной я почувствовала леденящий душу взгляд. И даже тот факт, что палатка общая, не мешал с легкостью определить обладателя этого взгляда. Чуть повернув голову, я краем глаза увидела недовольное выражение лица Ромы. Ну что ж, была, не была! Шуршание вытащенного дождевика заполнило сонную тишину. Никто не шевельнулся, только Рома закатил глаза, видимо поражаясь моему поступку. Пожав плечами, я нацепила на себя дождевик, больше похожий на мусорный мешок. Выбравшись из палатки, я в очередной раз тяжко вздохнула и пошла к навесу, под которым находилась наша провизия и прочие вещи, не имеющие права промокнуть. К приготовлению завтрака все было готово, не хватало только одного – костра. А вот с ним проблема. Со стороны палатки послышался звук расстегиваемой молнии. Ко мне шел…шла смерть. Ну, по крайней мере, именно так и выглядел Рома, когда одевал дождевик. Если бы смерть решила надеть вместо привычного балахона полиэтиленовый, а косу поменяла на топор. - Иди за метелками ели, тут была парочка, - с этими словами он вручил мне топор, а сам сел на пенек и, скрестив руки на груди, уставился на меня. Видимо решил заняться своим любимым занятием – наблюдением за чужой работой. Я, конечно, не очень поняла, зачем нам метелки ели, но, наверное, нужно. Принеся веник из зеленых колючих веток, я вопросительно посмотрела на него. Взяв его в руки, он отправил меня в лесок еще раз, а сам пошел в сторону кострища. Вернувшись снова, я увидела, что - то типа каркаса для навеса над местом для костра. Теперь я поняла его задумку, из метелок сделать крышу навеса, что бы спокойно развести костер. Когда все было готово, Рома удовлетворенно кивнул головой и устремил свой взгляд на меня. Ну что ж Эля, теперь твой выход, нужно хотя бы попытаться зажечь спичку. После нескольких неудачных попыток Рома отобрал у меня коробок и быстро соорудил маленький шалашик из сухих щепок. Быстро чиркнув по коробку, поджег бумагу и подложил под шалашик. Огонек затеплился и вскоре радостно охватил влажные ветки сосны. Я понуро сидела рядом с закипающим котелком. Ну что ж, в очередной раз доказав что я совершенно беспомощна в экстренных ситуациях только это мне и можно делать. Всю основную работу Рома сделал за меня, из – за чего я чувствовала себя обузой. Неприятное чувство поселилось, где то в районе ключиц. Горло запершило и сжалось, а в уголках глаз появилась первая влага. Судорожно всхлипнув, я стерла дорожку, которую прочертила слезинка. Капюшон дождевика свалился, поэтому несколько капель дождя теперь свалились за воротник футболки. К слову этот самый дождь недавно закончился, но небо все еще было налито свинцом, готовое в любой момент разразиться ливнем. Сидящий напротив меня Рома поднял голову и посмотрел на меня. До этого он очищал о копоти другой котелок, для чая. - Эля, ты чего, плачешь? – спросил он. Я отрицательно мотнула головой, опустив ее еще ниже. Видимо он не поверил, потому-то отложил котелок в сторону, протер руки полотенцем и подсел ко мне. - С каких это пор шуршащие пакеты плачут? – иронично спросил он. Я в ответ обижено засопела. По губам сама собой стала расползаться улыбка. - Ну вот, другое дело. Узнаю растяпу Элю, - хмыкнул Рома, а потом положил руку мне на плечо и придвинул к себе, другой рукой взлохматив мои волосы, которые и так напоминали воронье гнездо. – Теперь- то сырость разводить не будешь? А то миру придется спасаться на ковчеге. - Всегда когда мое дежурство, начинается дождь, несправедливая закономерность, - тихо пробурчала я. В ответ Рома засмеялся. Подняв голову, я удивленно посмотрела на него. Уже второй раз за поход он открыто смеется, именно смеется, а не ухмыляется над чьей - то шуткой. Так мы сидели некоторое время. Вскоре тяжелые тучи расступились, пропуска золотые лучи солнца. Многочисленные капли недавно пройденного дождя сияли сотнями драгоценных камней. Весело шипел котелок с остатками душмянки и дикой смородины. Где то высоко в коронах деревьев щебетали непуганые пташки. Спустя какое- то время вновь начнется походная веселая суета. Жизнь закипит, забурлит, и мы вновь пойдем покорять дикие места нашей родины, каждые раз поражаясь ее великолепной красотой. А пока я буду ценить эти спокойные, предрассветные минуты перед костром, и любоваться такой редкой гостьей на его лице. Улыбкой.