В пустоте

      Тьма накрыла ненавистный прокуратору город. Ветер безумно свищет, поднимая пыль. Нет звезд, нет облаков. Ничего не мешает видеть серебряную монету луны. Пилату кажется, что скоро от нее опустится на землю светлый луч, по которому он пойдет за безумным философом, выдумавшим кучу небылиц, вроде того, что на свете нет злых людей. Головная боль не беспокоит его более сотни лет, но прокуратор давно потерял счет времени. Год кажется часом, минуты тянутся тысячелетиями.       Банга неподвижно лежит в ногах хозяина, только глаза собаки чуть шевелятся. Ему хочется понять, что видит его друг, царь и бог в этом светлом диске. Пес несет незаслуженную кару многие столетия, но тот, кто любит, должен разделить участь того, кого любит.       -О боги, боги мои, какая пошлая казнь…-внезапно бормочет человек. Какой-то порыв отчаяния заставляет его беспомощно протянуть руки к небу. Он ждет. Он не может не ждать. Ему кажется, что чего-то не договорил с тем осужденным, Га-Ноцри. Не понял. Не смог принять. Обрек на смерть мечтателя с его мирной проповедью. Слезы палача высохли пару десятков лет назад.       Они уже не помнят, когда это место так опустело. Словно невиданная сила уничтожила все вокруг, оставив лишь мертвые горы да каменное кресло прокуратора. Плащ с кровавым подбоем изодран самим временем. В осанке Понтия Пилата не было и тени былой горделивости: плечи поникли, голова безвольно опущена, словно он терзался новым приступом гемикрании. Расплата тяжела, ибо нет на свете порока страшнее трусости.

***

      Серебристая дорога в небо зовет за собой жестокого прокуратора Иудеи. Громадный черный пес следует за ним молчаливым стражем. Он ждет их. Пилат падает на колени, не доходя пары шагов. Не стыдясь ни слов, ни слез. Иешуа обнимает его. Прокуратору кажется невероятным, что философ опустился на колени вслед за ним. Хотя Га-Ноцри лишь сын неизвестных родителей в рваном хитоне.       О, боги, какая пошлая казнь! -почти надменно восклицает Пилат, идя бок о бок с тем, кого так давно ждал, -но ты мне скажи, ведь ее не было? Скажи, не было? Невыразимая мольба звучит теперь в его голосе. В глаза читается только одно: «прошу тебя.Ты знаешь, сколько я уже выстрадал.»        — Ну, конечно, не было, — мягкая, снисходительная улыбка тронула губы философа, -тебе это померещилось.        — И ты можешь поклясться в этом?..        — Клянусь.