Шар со снегом

      Шары рядками стояли на полках — разных размеров и наполнения: с цветными, похожими на леденцы, сказочными замками и зверями, с льдисто-прозрачными кристаллическими жеодами, цветами, застывшими узорами заклинаний. В детстве она хотела подобный…       Эллана не понимала, как ее удалось сюда выманить. Украшенные гирляндами из омелы улицы и забитые безделушками витрины не будили в ней праздничного настроения. Наоборот, их вид вызывал только глухое раздражение — словно ее уговаривают попробовать прекрасный торт, а она сыта и ничего не хочет. Лана бездумно взяла с полки шар с аметистовой копией летающего города и перевернула. Внутри закружились белые хлопья под тихий звон колокольчиков.       — Он тебе нравится? — небрежно поинтересовался Салмарион.       — Ты должен обращаться к Щитоносице «моя леди», — прошипел Алор.       — В Даларане никогда не идет снег, — сказала Эллана и поставила шар на место.       Адъютант и оруженосец синхронно вздохнули и покосились друг на друга. Они бесцельно и бессмысленно слонялись по Даларану вот уже целый час.       — Может тогда в «Фокусника» пойдем? — с надеждой предложил Сэлм. И смиренно добавил: — Моя леди.       — На самом деле, я могу вас отпустить и вернуться в Часовню, — сказала Лана.       — Да ладно, командор, пойдем, — неожиданно поддержал оруженосца Алор. — Хотя бы согреемся.       Эллана подозрительно подняла бровь. Симпатии между этими двумя не наблюдалось с первого дня знакомства. Алор пошел с ними только потому, что не доверял своего командора Салмариону. Салмарион… А бес его знает, для чего он так упорно тащил ее на зимние гуляния. Иногда Лана совершенно не понимала, что в голове у ее оруженосца, но он был братом Сэльваны, и Лана обещала помочь с его карьерой на военном поприще. По-дружески.       — Ладно, — согласилась она. — Пообедать можно и там.       Обычно шумный «Приют фокусника» в этот час был еще полупустым. Хотя здесь, конечно же, тоже густо навешали гирлянд, а на столиках красовались праздничные венки со свечками. У трактирщика на стойке торчали из большой банки полосатые леденцы. Пахло корицей и жженым сахаром.       — Лавового эля на всех! — объявил Салмарион. — Я угощаю.       Алор поморщился.       — Лучше вина с пряностями. Миледи?..       — Мне все равно. Дежурное блюдо.       Они прошли к свободному столику у стены.       Эллана сама не понимала, откуда эта апатия и дурное настроение в Зимний Покров. Может быть, дело в том, что празднование расценивалось как необходимость. Может быть, просто слишком холодно в Даларане. С тех пор, как город лишился своего волшебного купола, искусственный климат стал куда более зависимым от окружающей среды, а на Расколотые острова пришла зима…       — Хоу-хоу-хоу! — вместе с эхом разнеслось по таверне вслед за хлопком распахнувшейся двери. — Счастливого Зимнего Покрова!       — Еооо…жиков стыд… — сдавленно ругнулся Салмарион, невольно втягивая голову в плечи.       — Хозяин, налей нам с Дедушкой Зимой чего покрепче, — распорядился ввалившийся в таверну Дартаниор.       — Уебу, — коротко предупредила Сэльвана.       Вместо привычных доспехов Дартаниор сегодня щеголял шерстяным свитером кричащей расцветки, а его смоляные волосы украшал ободок с комично-маленькими набивными оленьими рожками. Его супруга по случаю праздника тоже сменила латы на легкомысленные зеленые шортики и жилетку с меховой опушкой. Костюм Дедушки Зимы дополнял колпак с бумбоном. И руническое оружие в заплечных ножнах. Как и у мужа.       — Тебе послышалось, — хмыкнул рыцарь-некромант. — Я сказал «девушка». Моя девушка-зима.       — Смотри, — мертвая эльфийка заметила их столик и указала на него подбородком. — Знакомые лица. Они будут рады нашей компании.       — Определенно, — согласился Дартаниор. — Две… нет, четыре бутылки вина, хозяин.       Салмарион тихо застонал, спрятав лицо в ладонях.       — Это?.. — приподнял бровь Алор.       — Моя старшая сестра с мужем, — буркнул оруженосец.       Эллана промолчала.       Расплатившись с трактирщиком, рыцари смерти направились прямиком к их столу и вместо вежливой просьбы присоединиться грохнули о него бутылками.       — Привет, паладинчики, — благостно прищурился Дартаниор. — У нас сегодня перемирие, я спонсор.       — За моим столом для вас всегда место найдется, — заметила Лана. — Это Алор Солнечный Клинок, мой адъютант. Алор, это Дартаниор и Сэльвана Звездный Дым, мои… друзья.       Молодой син’дорай сдержанно кивнул. Дарт дружелюбно оскалился, Сэль попыталась изобразить обворожительную улыбку, но быстро плюнула на это и села на лавку, пихнув брата бедром.       — Это самый праздничный наряд в твоем гардеробе? — поинтересовалась она, беспардонно ткнув в Ланин парадный мундир.       — Да ладно, ей идет. Если бы на ней было платье, мне бы стало интересно, что под ним, — заметил Дартаниор и получил от жены подзатыльник. — Ай. Но на ней мундир и все и так видно. Эй! А сейчас за что?!       — Мне… вызвать его на дуэль? — немного обескуражено спросил Алор.       — Не надо, — отмахнулась Лана. — У тебя есть кляп? Нет? Тогда просто потерпи. Меня это не оскорбляет.       Она привыкла сражаться вместе с этими двумя. После Нордскола война сводила их на одном поле боя не единожды. Алор относился ко всему... слишком серьезно. Но уже через несколько минут острые углы сгладились вином, и разговоры потекли по совсем другим руслам. Что там Акерус? А Серебряная Длань? Не случится ли войны орденов? Нет, не случится. Легион объединил против себя всех, и пока это еще в силе. Куда планируется следующий удар? Где нынче доставать лучшую сталь? Не слишком ли задрали цены чарователи?..       Привычные темы успокаивали. Война есть война, чем бы ни украшали городские улицы, а Лана, похоже, слишком отвыкла от мира. Но нет-нет, а взгляд все же цеплялся, за праздничные наряды рыцарей смерти, напоминая, что Зимний Покров в большей степени семейный праздник, и в таком случае, ничего удивительного, что она чувствует себя за бортом всеобщего веселья.       — Нам пора, — объявил Алор, вернув ее к реальности. Лана в очередной раз задумалась, потеряв нить беседы, и, наверное, испортила ее своим потерянным видом. Ее адъютант, к счастью, решил спасать вечер по своему разумению. Тем более, что в основном угощение закончилось, а вина еще чуть-чуть и станет скорее много, чем достаточно. Да и в «Фокуснике» уже становилось слишком шумно для нее.       — Мы вас проводим, — не стала спорить Сэль.       Они все вместе прошлись через квартал Ветрокрылой. Смеркалось. В синем воздухе разгорались янтарным фонари. Дартаниор задирал поддатого Салмариона. Сэльвана рассеяно крутила двуручник, сшибая иногда праздничные украшения с домов. У лестницы, ведущей к порталу в Часовню, они остановились.       — Ну… Счастливого Зимнего Покрова, — немного неловко пожелал Алор.       — Бывай. Мелкий, ты с ними или с нами?       — Я же это… Оруженосец! Ик… блядь… Простите, моя леди…       — Дарт.       Голос Сэльваны прозвучал так странно, что обернулись все. Она стояла немного в стороне от компании и смотрела на мерцающие рамки постоянных порталов.       — Я хочу в Луносвет, Дарт, — тихо сказала эльфийка.       Некромант нахмурился, молча хлопнул Сэлма по плечу и подошел к жене. Теперь они вдвоем стояли неподвижно, глядя в одну сторону. Два черных силуэта на фоне золотистого света транспортной сети. Эллана вдруг вспомнила, как Сэль говорила ей — еще в Нордсколе, — что не хотела бы встретиться с семьей. С братом ее жизнь все-таки столкнула, но родители остались в Кель’Таласе. Там, далеко от фронта, на живых мертвецов смотрят совсем по-другому.       — Идем.       — Леди-командор!..       Так легко оказалось оттолкнуться от перил и соскочить со ступеньки, словно она, наконец, перестала пытаться бороться с рекой и нырнула в течение. Эллана решительно шагнула к порталам. Ни один стражник не остановит акеритов в компании рыцарей крови. Ни один горожанин не подумает вслух сказать грязного слова, когда рядом Щитоносица.       — Моя очередь проставляться, — бросила она через плечо, щедро отсыпав отреку-привратнику монет за всех, и первая шагнула в золотистую арку. За ее спиной рыцари смерти переглянулись и молча ударились кулаками.              Вспышка.              В Луносвете поздний вечер. Безмолвные стражи салютуют золочеными глефами. На одного какой-то весельчак надел венок из остролиста. В фонтане на площади Солнца плавают фонарики. Улицы освещены разноцветными лампочками. Шаркают волшебные метелки, раскидывая с плиточных мостовых тонкий снежок. Здесь не холодно, и снег, наверное, наколдовали маги.       Дартаниор находит самую сомнительную таверну, какую только можно найти в аристократичном Луносвете. Плата на входе и за кальян. Пол густо устилает ароматный туман. На столах огромные чаши с пуншем и батареи пузатых бокалов, в которых отражаются цветные огоньки. В зале еще темнее, чем на улице.       — Давайте вон туда, там свободно. Мы хотим кальян?..       Эллана поджимает ноги на вышитой огромной подушке и качает в бокале пунш. Мимо танцующей походкой снуют полураздетые официантки. Алор старательно смотрит в сторону, Сэлм — тоже старательно — на их бедра. На рыцарей смерти не смотрит никто.       Эллана думает о том, сколько лет она не была в этом городе. Потом — о том, сколько раз она здесь была, но так и не сделала того, чего хотела. Не призналась Вранешу в своей первой влюбленности. Не купила квартирку где-нибудь у Королевской Биржи, чтобы всегда было место, куда можно вернуться. Не станцевала весной на площади Соколиных Крыльев. Не съездила к отцу…       Сэльвана в своем легкомысленном наряде извивается под звуки флейты в текучем танце на помосте вместе с какой-то белокурой эльфийкой в полупрозрачном шелке. Музыка меняется, по залу волной проходит оживление. Девушки спрыгивают, не сговариваясь, и Сэльвана выдергивает на танец мужа.       — Пойдем, красавчик? — кокетливо улыбается ее недавняя партнерша и протягивает руку.       — А… нууу… ыы… — расплывается в улыбке Салмарион и делает движение, чтобы подняться, но девица хватает за плечо Алора и утаскивает его, ошеломленного, в гущу толпы.       — Нальешь нам еще пунша? — просит Лана, прежде чем оруженосец попытается пригласить ее.       Если так хочется, она могла бы прямо сейчас уйти отсюда, взять лошадь напрокат или дракондора до деревни Легкий Ветерок, а оттуда — крылобега. До виллы от силы час пути. Вряд ли дома спят. Отцовские вечеринки известны на всю Вечную Песню, сейчас празднество там должно быть в самом разгаре. Великолепные дамы, еще более раздетые, чем партнерша Алора, цвет провинциальной аристократии. Море вина и затейливые фейерверки. К утру лорд Салтерил протрезвеет до такой степени, что, может быть, признает свою дочь. А может он и сейчас трезв, смотрит на своих гостей со скукой и думает, что тихий семейный праздник порадовал бы его куда больше, но поздно — то, что осталось от его семьи, раскидано по всему Азероту. Или его семья теперь… эта… как же ее звали…       — М — меланхолия! — возвещает Дартаниор, возвращаясь с Сэльваной в их угол. Выбитый из привычной колеи Алор садится на прежнее место, косясь на увязавшуюся с ним эльфийку.       — Я знаю отличное средство от меланхолии! — весело заявляет та и призывно щелкает пальцами. — Эй! Организуйте нам игристый розовый!       — Как тебя зовут, красавица? — берет инициативу в свои руки Сэлм.       — Айерис, — она кокетливо взмахивает длинными ресницами в цветных блестках.       Официантка заправляет им кальян. Новая знакомая раскуривает и пускает мундштук по кругу. Лана делает затяжку и кашляет.       — Лучшие кальяны в Громовом Утесе, — с видом знатока заявляет Салмарион.       — Значит, нам нужен маг, — решает Дартаниор. — Пойдем найдем его и вперед, за душевной гармонией!       — Вы его уже нашли, — Айерис смеется и очерчивает рамку портала.              Вспышка.              Над Громовым Утесом дует промозглый ветер, низкое зимнее солнце висит над вершинами дальних гор. Таурены складывают высокие костры-шалашики. Соломенные венки украшают разрисованные стены хижин, сухо стучат на ветру бубенцы из ореховой скорлупы и шелестят перья на плетеных оберегах. Тауренские дети с радостным визгом играют в салки. Алор отдает Айерис орденский плащ с красным кантом. За время поездки на подъемнике замерзли все, кроме рыцарей смерти и нее.       Кальян они не находят, зато находят шамана. В его хижине горит жаркий костер. Шамана зовут Ило Громовой Топот. Он огромный, черный и курит длинную трубку. Из его гривы свешиваются десятки тонких косичек с разноцветными нитками.       Адъютант набрасывает Лане на плечи шерстяное одеяло. Все куда-то деваются. Шаман курит. Дым пахнет осенней степью: высушенными солнцем травами, хрусткими и ломкими, пеплом, горячей глиной и горечью. Пахнет осадой Оргриммара.       Эллана вспоминает, что знала в то время другого таурена. Они с Ило, если задуматься, не похожи ни в чем. Тот был бурым, грива его висела слипшимися от пота сосульками, от него одновременно пахло хлевом и лесом после дождя. Он был друидом. Размахивал своим огромным посохом, походившим на молодой, выдранный с корнем клен, и выводил ритуальные напевы на таурахэ. Его магия спасла многих из тех, кто шел на штурм рядом с Ланой. Его советы — еще больше. Он был самым спокойным существом из всех, кого она когда-либо знала. Спокойнее него могли быть только вечные ясени Ашенваля. Его звали Крило. Крило — это единственное, что было у него созвучного с Ило.       Эллана вдруг понимает, что рассказывает это вслух.       — Он тебе не родич?       Шаман качает головой и выпускает длинный клубок горьковато-пряного дыма.       Крило, к счастью, был в жизни Ланы из тех, чья история хорошо закончилась. После того, как повстанцы Вол’джина и войска короля Ринна добрались до Гарроша; после того, как был объявлен новый Вождь, и осаду сняли, она и Крило как-то ночью лежали в степи и смотрели на звезды. Потом он встал, попрощался и ушел. Просто ушел. И Лана откуда-то знала, что он до сих пор есть где-то, размахивает своим посохом и выпевает заклятья. Может быть, они еще встретятся.       Потом она вспоминает тех, с кем уже не встретится. У некоторых из них есть имена, некоторые остались просто картинками, запрятанными в дальние уголки памяти: насаженные на шпили Оргриммара повстанцы, переломанные разрушителями тела на подступах к городу.       Ило встает и откладывает трубку. Затем берет бутыль из высушенной тыквы, наливает в глиняную плошку белесой жидкости и протягивает Лане.       — Давай выпьем за них. Хоть сегодня и не День Мертвых, давай выпьем.       Эллана пьет перебродившее на травах молоко кодоя. Оно кажется ей гадким, но у него такое странное послевкусие, что она пытается разгадать его, пока не выпивает все.       — Господин Громовой Топот, — звучит голосок Айерис, — а где здесь в Утесе удобства?       — Удобства?.. — не понимает таурен.       — Ну, сходить по девочковым делам.       — Командор?       Эллана опирается на плечо Алора и тяжело встает, отставив пустую пиалу.       — Айерис, я с тобой…       Удобства в Громовом Утесе очень аскетичные. Сэльвана стоит на стреме с двуручником наперевес.       — Дарт, иди отсюда, — слышится ее голос с эхом. — Уебу.       — Нужны они мне больно, — смеется некромант. — Я, может, за тобой пришел.       — А мне можно? — пьяно смеется Салмарион.       — Уебу, — отвечает ему мягкий и мелодичный голос Алора.       Айерис в соседних кустиках хихикает.       Эллана возвращается к остальным, слегка покачиваясь. В уголках глаз расплывается туман. Их шаман стоит теперь перед своей хижиной и снова курит трубку. Салмарион выпрашивает у него попробовать, давится дымом, кашляет и смеется. Дартаниор и Сэль целуются.       — Мне надо подышать… — бормочет Лана и идет к ближайшему обрыву, где воет ветер. Ее догоняет Алор, придерживает за локоть. В Громовом Утесе нет ограждений. Она присаживается на одно колено в жесткую сухую траву, чтобы глянуть вниз. Степь зимой сера и уныла, ветер пронзает до костей, а одеяло осталось в хижине шамана.       — Леди-командор, я думаю, пора вернуться, — предлагает Алор.       — Нет.       Она продрогла, но в душе у нее до странности спокойно. Оттуда ушло все лишнее. Эллана пытается фокусировать взгляд на черных кляксах кустов далеко внизу, пока в сознании формулируется мысль. Очень важная мысль.       — Я хочу поиграть в снежки. Как в детстве.              Вспышка.              В Лордероне глубокая ночь. Ветер прогнал ядовитые испарения к морю, воздух чист и прозрачен, в бархатном небе яркими бриллиантами сияют звезды. Легкий морозец щиплет кожу, сахаристо поблескивающий снег погребальными саванами укрывает старые серые лестницы и арки, венчает пушистыми шапками статуи и разбитый колокол. Снег скрипит под ногами. Его много, он выпал явно далеко не в первый раз.       Эллана бездумно идет через площадь разрушенного города к северным воротам. Она думала, что за годы забыла, но, оказывается, затверженные однажды ориентиры намертво врезались в память. Если выйти сейчас на тракт и свернуть налево, а потом еще раз — у упавшего дерева между двух глинистых холмов…       — Ну и что вы столпились, как стадо отмороженных скелетов? — разрушил тишину язвительный оклик Дараниора. — Забыли, как греться?!       Алору в ухо летит крепкий снежок.       — Ах ты! — вскрикивает Айерис и запускает в некроманта огненным шаром. За что тут же получает снежком в затылок от Сэльваны.       — Играй по правилам, — строго говорит немертвая.       — Отделаем их, милая!       Эллана некоторое время стоит вне этого шумного хаоса, в котором комья снега летают во все стороны, пытаясь достать стремительно разбегающихся эльфов. Где-то посреди этого черной скалой возвышается шаман Ило и крутит головой то в одну, то в другую сторону. Большая часть снежков остается на его широкой груди и спине, за которыми беззастенчиво прячутся игроки из обеих команд.       Однажды, целую жизнь назад, Лана — костлявая и нескладная девочка-подросток — сбежала из-под надзора воспитателей в ближайшую деревню. Местная ребятня строила снежную крепость. Мокрый снег лежал тонким одеялом на отсыревшей земле, скатываясь вместе со слоем почвы и прелыми листьями в отвратительные грязные глыбы. Лана со свойственной ей прямотой назвала крепость самой уродливой вещью, какую она видела в своей жизни. В ответ местный заводила обозвал ее надменной прыгуаной и вместе с остальными закидал снежками. Спрятавшись за деревом от этого артиллерийского обстрела, Лана запоздало поняла, что начала переговоры с соседней державой крайне неудачно, как сказал бы ее учитель риторики. Следуя его наставлениям, ей стоило принести искренние извинения, если она надеялась с этими детьми все же подружиться. Лана представила, как будет выкрикивать витиеватые конструкции из своего укрытия, сморщила нос и зачерпнула грязного снега из-под ног.       — Атака с воздуха!!! — завопила она, выпрыгивая из-за дерева и тыча одной рукой в небо. А другой размахнулась и прицельно засадила снежком прямо в лицо зазевавшемуся заводиле. — Вражеский командир убит!       Взрослая Эллана улыбается и зачерпывает из-под ног пригоршню снега. Он отлично лепится, подтаивая от тепла ее голых ладоней.       — Дартаниор!       В лоб обернувшемуся некроманту прицельно влетает снежок. Он размазывает снег по лицу, стряхивает нетающие хлопья холодными пальцами и щурит горящие синим глаза.       — Силы Света на подходе! — возвещает он, протягивает руку и цепляет темным арканом хрюкнувшего от неожиданности Салмариона. — Теперь ты на нашей стороне, мелкий. Уравняем шансы!       Эллана усмехается и командует:       — Занять позицию у правой арки!       Она сама бросается в другую сторону, укрывается за статуями и порушенными перилами каменных мостов, хватает снег на бегу, скатывает в твердые шары, отправляет их в полет через тихую площадь Лордерона.       Дети из деревни Легкий Ветерок воевали самозабвенно. И через час никто уже не помнил, что одна из этих вопящих, мокрых насквозь, до кончиков ушей заляпанных грязным снегом девчонок — пришлая. Но через два с виллы Салтерил на синем крылобеге прибыла в поисках сестры Флайран.       — Лана! Лана, будь я проклята! На кого ты похожа?!       Детская война замерла и рассыпалась. Флайран Салтерил стояла у дорожного столба, держа ездовую птицу в поводу, и, поджав губы, взирала на младшую сестру. Холеная, чистая, с прической волосок к волоску, в алом, как пожар, расшитом золотом платье из тончайшей шерсти. Она смотрела на тяжело дышащую после игры, грязную девчонку со слипшимися в сосульки светлыми волосами. И деревенские дети тоже смотрели.       Лана перевела дыхание, шмыгнула расклеившимся носом и гордо задрала подбородок.       — На прошедшего жаркий бой рыцаря.       — Вот как?       Старшая сестра приподняла бровь и оглядела притихшую детскую толпу. Лана бы не заплакала, даже если бы она в тот момент взяла ее за ухо и поволокла домой, отчитывая за безрассудство и неподобающий вид. Но ее авторитет здесь был бы безвозвратно подорван.       Флайран набросила поводья крылобега на столб.       — Тогда собирайте вассалов, леди Салтерил. На ваших границах дракон!       Молодая волшебница вскинула руки и в ее пальцах расцвела красочная огненная иллюзия. Дети с визгом бросились врассыпную.       Обе сестры вернулись из деревни только затемно — одинаково грязные, уставшие и счастливые.       Посреди истоптанной площади стоит таурен Ило. Очередной снежок попадает ему в мускулистое плечо. Ило задумчиво затягивается, пыхает трубкой пару раз, смотрит на нее, склонив рогатую голову набок, и убирает в сумку. Весь табак прогорел. Ило наклоняется и сгребает трехпалой рукой снег. Он лепит снежок целую минуту, большой и обстоятельный. Затем подкидывает на ладони, оглядываясь по сторонам. Син’дорай, рассыпавшиеся по своим укрытиям, замирают, ожидая его выбора. Ило подбрасывает снежок в последний раз, размахивается и кидает. У Алора хорошая реакция — он успевает пригнуться за каменной урной.       — Нашего полку прибыло, — усмехается Дартаниор и получает снежком в шею с совершенно неожиданной стороны. У входа в Подгород стоит Отрекшаяся в одеяниях жрицы Забытой Тени. Несколько секунд они с некромантом смотрят друг на друга. Отречка улыбается, показывает ему язык и сгребает следующий снежок.       Веселье продолжается.       Где-то посреди него раздается громкий свистящий оклик:       — Что тут происходит?!       Сэльвана, оказавшаяся к вышедшему из руин патрулю ближе всех, оборачивается и одаривает вопрошающего шалой улыбкой.       — Битва за Подгород, — доверительно сообщает она.       — Что?.. Подожди, да я тебя знаю. Ты одна из тех рыцарей смерти, что проносили тут большой мешок с курицей в день, когда у Госпожи украли валь’киру…       Чуткое ухо немертвой улавливает свист воздуха. Она резко присаживается, и снежок залепляет патрульному рот.       — Враги прорвали оборону!!! — кричит Сэльвана, рванувшись прочь от патруля. В подгородских стражей летят снежки. Мертвая эльфийка хваткой смерти выдергивает из укрытия их магичку. — Валим отсюда.       — Туда, где потеплее, пожалуйста, — стучит зубами Салмарион.              Вспышка.              Над Оргриммаром закат. Красное, словно елочный шар, солнце плавает в розовой пене облаков в оранжевом небе. Рыжие скалы облиты его умирающим светом, как патокой. Город шумит. На площади перед крепостью Громмаш стоит гигантское праздничное дерево, увешанное сладостями, кусками доспехов и сломанным оружием. На улице не протолкнуться, в окрестных тавернах все еще хуже, но им удалось отбить себе столик.       Эллана медитирует над кружкой жутко сладкого и такого же крепкого пойла. Это последняя, говорит она себе, допью и домой. Но пойло в кружке не кончается вот уже полчаса, а выпить его залпом нереально.       Рядом Сэльвана грызет огромный круглый леденец. Ило какой-то добряк заново набил трубку, и шаман пыхает ей, пуская к потолку клубы сизого дыма, сгущающиеся в комковатые тучи и сыплющие снегом к вящему восторгу окружающих. Иногда из туч падает жаба, но это никого не волнует. Тут тепло, хорошо и весело. Всеобщая радость обволакивает Лану, просачивается внутрь нее, заполняя освобожденное недавней тоской место.       Скрипач за стойкой наигрывает веселенький мотив. Жрица-отречка вытаскивает Алора танцевать. Лана бы пошла с ними, но ноги отказываются подчиняться. Айерис карабкается на чужой стол и лихо отплясывает, вскидывая в воздух шелковые юбки под задорный свист и улюлюканье.       — Иди сюда! — кричит она Сэлму, и тот с готовностью запрыгивает к ней, а потом указывает пальцем в потолок. Свист становится еще громче: над ними висит веточка омелы.       — Сама подставилась, — радостно заявляет Салмарион. Хочет сказать что-то еще, но магичка впивается в него в страстном поцелуе. Алор затравленно косится вверх, отречка строит ему глазки.       Эллана смотрит в свою кружку. На дне плещутся остатки, и кажется, что их немного больше, чем в последний раз. А, к демонам, думает она и закрывает глаза.              — Готова, — Сэльвана ткнула мужа локтем и кивнула на уснувшую в обнимку с кружкой паладинку. Дартаниор встал, проталкиваясь к танцующим, и дернул Салмариона за штанину.       — Уводи отсюда светленького, — выдохнул он наклонившемуся шурину в ухо.       — Айри, — заплетающимся языком обратился Сэлм, едва не потеряв равновесие, когда выпрямлялся обратно. — А поехали в Зимние Ключи на коньках кататься!       — Легко, сладкий, — ухмыльнулась эльфийка.       — А-алор!       Магичка раздвинула мерцающую рамку портала и шагнула первая, увлекая Салмариона, который ухватил за воротник адъютанта Элланы. От них не отстала жрица-отречка, шаман Ило и еще где-то четверть таверны. Сэльвана подняла сладко сопящую эльфийку на руки и вслед за пробивающим дорогу мужем вынесла ее на улицу.       — Фух, — выдохнул Дарт. — Самая сложная часть плана выполнена.       — Может, все же в платье ее нарядить?       — Не надо.       Некромант покрутил головой и метнулся к праздничному дереву, стянув под шумок красную атласную ленту с одного из подарков.       — Приподними… Вот так, — он завязал пышный бант Эллане на шее, отошел на шаг, оценивая результаты, и кивнул. — Пойдем.       — Открывай ворота, твои стабильнее.       — Правильно говорить: открывай ворота, я не умею, — съязвил Дарт и поставил портал в Акерус.              Вспышка.              На Расколотых островах уже была ночь. Впрочем, небо над оплотом рыцарей смерти всегда темное с прозеленью от извращенных энергий, исходящих от гробницы Саргераса. В самом некрополе тоже ничего не менялось.       Сэльвана и Дартаниор, выйдя из разверзшихся врат смерти, поспешно нырнули в боковую галерею, где ходили разве что патрули, да изредка мог встретиться какой-нибудь адепт власти льда.       — А ты не допускаешь варианта, что он оторвет нам головы? — задумчиво спросила Сэль.       — Все будет нормально, главное — сразу обезвредить.       — У меня заняты руки.       — Вот именно. Занять руки.       — Может, поймаем Бладвинга, пусть он передаст? Его не жалко.       — Если мы впутаем в это еще и Бладвинга, — резонно возразил Дарт, — нам точно поотрывают головы. Всем троим.       — Что здесь происходит? — раздался голос за их спинами. — Что вы опять затеяли, Звездный Дым?       — Легок на помине… — пробормотал некромант и значительно посмотрел на жену.       Сэльвана задержала дыхание, прикинула расстояние на звук и сделала два шага назад, прежде чем развернуться вальсирующим движением и оказаться перед Кольтирой Ткачом Смерти нос к носу.       — Это тебе! — произнесла она с каменным лицом и передала свою ношу в машинально подставленные руки.       Кольтира опустил взгляд и заледенел.       — Какого вы ее сюда притащили? – прошипел рыцарь смерти.       — В подарок, — галантно улыбнулся Дартаниор. — Счастливого Зимнего Покрова!       У Ткача Смерти заходили желваки.       — Убью обоих…       — У тебя руки заняты, — невинно заметила Сэльвана, пятясь.       — Тасс!       Эльфийка развернулась и горной ланью скакнула по коридору. Дартаниор схватил ее за руку, одновременно сбрасывая перевязь с боевой косой. Сэльвана на ходу запрыгнула пригнувшемуся мужу на плечи.       — Умчи меня, упырь, в свою страну упырию! — фальшиво пропела она и напоследок обернулась, послав застывшему посреди галереи Ткачу Смерти воздушный поцелуй, прежде чем оба супруга скрылись за поворотом. По коридорам Акеруса жутким ледяным эхом прокатился их заливистый смех.       Эллана сонно завозилась на руках у Кольтиры, закинула ладонь ему на плечо и уткнулась носом в шею, так и не проснувшись. Немертвый скосил на нее глаза и глубоко вздохнул.              

***

      Лана вынырнула из сна и тут же в этом раскаялась, мучительно схватившись за голову.       — Святой Свет, клянусь, я никогда больше не буду пить с мертвецами… — простонала она, открывая глаза.       В окна сквозь легкие занавески пробивались солнечные лучи. Пылинки кружились в золотистой полоске света. На стуле под окном разложены ее парадный китель и брюки. Саму Лану окружали пахнущие лавандой простыни и мягкие перины. Гостиничный номер. Даларан.       Эльфийка повернула гудящую голову и узрела оставленный на тумбочке кувшин. В нем оказалась свежая простокваша. Стараясь не совершать резких движений, Эллана добралась до него ползком и осушила почти до половины, после чего блаженно опустилась обратно на прохладные подушки. Полежав так, пока головная боль не отступила хоть немного, девушка приоткрыла один глаз. Рядом с кувшином она заметила еще что-то, привлекающее внимание ярким цветом.       На тумбочке, перевязанный красным атласным бантом, стоял шар. Лана дотянулась до него, не меняя положения, и подняла перед лицом, рассматривая. Внутри висел маленький Даларан из аметистовых кристаллов. Кажется, это был тот же самый шар, что она рассматривала вчера в одной из лавок. Наверное, Алор или Сэлм все-таки купили его. Кто же из них довел ее до гостиницы?.. Она попыталась вспомнить, но вчерашний вечер безнадежно перемешался и спутался. Порталы, дым, шумная таверна, снег… Кажется, она стояла перед темной витриной, упирая ладони в холодное стекло, и плакала, что в детстве хотела такой вот шар… Или это ей приснилось?       Под окнами кто-то запел праздничные гимны. Эллана отвлеклась от своих попыток что-то вспомнить и просто смотрела, как в шаре на миниатюрный Даларан медленно опускаются мерцающие снежинки. В горле почему-то стоял ком, но она гладила пальцами глянцевые бока игрушки и улыбалась.