Танатофилия

Луна называла оргазмы «пиками», и Джинни считала, что это по-своему мило. Ей очень нравилось, когда Луна произносила это слово вслух — мелодичный голос придавал ему особый оттенок, полувоздушную нотку. Каждый раз, услышав что-нибудь вроде: — У меня было целых три пика подряд. Интересно, это случилось из-за того, что мы так долго не были наедине? — Джинни невольно начинала улыбаться. Вот только в последнее время такое простое милое слово вызывало лавину не самых приятных мыслей. Джинни, не имевшая раньше никаких проблем с либидо, не знала, что делать с практически полным исчезновением желания. Нет, желание было, потому что за те годы, что они провели вместе, для Джинни стало невозможно не любить и не желать Луну — по-настоящему, от всего сердца, — но оно оставалось больше в голове. Кроме того, Джинни почти перестала получать те самые пики, а об условиях, в которых ей все-таки удавалось это сделать, она предпочитала не думать. Джинни могла кончить только в те моменты, когда думала о собственной смерти, жестокой и красочной, внезапной и далеко не всегда быстрой. Джинни боялась этих образов, того, что они приведут ее туда, куда совсем не хочется приходить. «Нужно просто подождать, — думала Джинни, в очередной раз отказывая Луне в близости. — Это просто стресс». С такой установкой она начала, сама того не замечая, отдаляться от Луны, своей лучшей подруги, своей единственной возлюбленной. «Нужно просто подождать». Лишь бы она не узнала. «Это просто стресс». Лишь бы она не заметила. Ведь, если заметит, то все кончится, разве нет?.. Однажды они весь день провели в Норе и вернулись домой уставшими — миссис Уизли заставила их очистить огород от распоясавшихся гномов, потом Рон с Гарри позвали Джинни играть в квиддич, а Луна активно за нее болела наравне с Гермионой. Это был хороший долгий день, и Джинни чувствовала себя невероятно счастливой просто лежа теперь рядом с Луной на большой кровати с мягким матрасом и чистым бельем. Простыни пахли «альпийской свежестью» — если верить тем, кто придумал заклинание на ароматическую стирку, — но почему-то запах больше напоминал о яблочном пироге. «Странно», — подумала она. Луна вдруг села и, взглянув на Джинни, улыбнулась. — Что? — Я хочу рассказать тебе историю, — Луна наклонилась и прошептала ей на самое ухо: — Чтобы получилось, как надо, тебе нужно будет закрыть глаза. Джинни кивнула, но не удержалась от шутливого: — Звучит неплохо, только учти, что я могу уснуть. А ты ведь знаешь, что сон перед ужином превращает меня в монстра... Съем тебя и все, что найду дома! Джинни-шатун! Луна рассмеялась своим бесподобным заливистым смехом — сердце Джинни сжалось от нежности, — хотя, конечно, шутка была так себе, не над чем смеяться. — Ладно-ладно, так что там с твоей историей? — Представь, что мы с тобой сейчас не в Лондоне, а где-нибудь в Африке. Пусть это будут плоскогорья Танзании, где можно повстречать много удивительных животных, как обычных, так и магического происхождения. Например, в Танзании много мулякров. Помнишь, я говорила тебе о них? — Ага, — Джинни кивнула. Ей действительно сразу же вспомнились рассказы о таинственных существах с тремя горбами и цепкими лапками, которые показывались только тому, кто «...докажет, что желает никогда не видеть их и одновременно видеть всегда». Ходили слухи, что из них получались отличные компаньоны для волшебников — вот только никому не удавалось поймать такого. — Большинство видов мулякров обитает именно на просторах Танзании, и обитают они не где-нибудь, а рядом с самыми опасными существами на планете... Рука Луны скользнула под рубашку Джинни. — Что ты делаешь? — Джинни сразу же открыла глаза. — Не надо, перестань! — Все в порядке, — Луна послушно убрала ладонь, но тут же в одно движение сняла с себя домашнюю футболку и отбросила в сторону. Обнаженную грудь подчеркивали лучи солнца, удачно вылезшего из-за туч впервые за весь день. — Просто доверься мне и продолжай слушать. Пожалуйста? На щеках Луны играл едва заметный румянец. Джинни никогда бы не смогла ей отказать, поэтому она, не сказав ни слова, снова закрыла глаза. — Эти существа, — продолжила Луна, — считаются самыми опасными магическими существами на планете, потому что они не приносят человеку ничего, кроме смерти. Они уничтожают всех без разбору, и магглов, и магов, и старых, и молодых. Она снова просунула ладонь под рубашку Джинни и начала осторожно ласкать ее соски, слегка покручивая их между пальцами. — Луна?.. — Тише. Мы с тобой в Африке, помнишь? Представь дом, небольшой и простой, из глины и соломы. Мы спим на кровати. Ни ты, ни я не смогли предвидеть того, что случится с минуты на минуту. Через пять минут ты будешь мертва. Подушечки пальцев невесомо дотронулись до живота и спустились ниже. «Через пять минут ты будешь мертва», — звенела в голове ужасная, невыносимая и предательски сладкая фраза. — Эта тварь... Это смеркут, — дыхание Луны стало сбивчивым. — И, забравшись в дом через окно, из нас двоих он выбирает тебя. Джинни не сопротивлялась, почувствовав, что с нее снимают штаны вместе с бельем. Более того, она сама раздвинула ноги после и застыла в ожидании. — Если бы смеркут не застал тебя спящей, возможно, у тебя был бы шанс. Известны случаи... когда... Луна прилегла рядом. Кажется, один из ее сосков терся о плечо Джинни. — ...когда волшебники выходили из похожих ситуаций победителями. Но ты спишь. Ты беззащитна, и смеркут, воспользовавшись этим, едва заметной тенью пробегает по одеялу и нападает. Джинни раздвинула ноги шире. Прикосновение, последовавшее за этим, заставило ее вздрогнуть и несдержанно застонать. «Я умру. Я умру. Я умру». Джинни знала, что долго ей не протянуть. — Смеркут затыкает твой нос и твой рот, не давая дышать. В этот момент ты просыпаешься, но уже слишком поздно — холодное нечто охватывает твое тело, высасывая твои силы, высасывая тебя, выворачивая наизнанку. Ты не можешь даже взглянуть на меня. Я по-прежнему сплю. Я еще не знаю, что уже потеряла тебя. — Пожалуйста, — прошептала Джинни, и Луна поняла ее без слов. — Ты задыхаешься, а потом перестаешь дышать вовсе. Смеркут всасывает твое еще теплое тело и уходит тем же путем, что и пришел. Ты мертва. Пути назад нет. Джинни хватило нескольких прикосновений к клитору, чтобы достигнуть пика. Какое-то время они просто молча лежали рядом. Луна, казалось, думала о своем, а быстро пришедшая в себя Джинни не знала, что ей делать. Она чувствовала себя просто паршиво. — Выходит, я была права, — Луна выглядела так, будто ничего не произошло, а сама она хотела обсудить не то, что только что произошло, а меню на завтра. — У тебя появилось влечение к смерти. — Ты узнала... — прошептала Джинни, стремительно краснея, хотя, конечно, краснеть уже было поздно. — Как? — Это имеет значение? — с искренним удивлением спросила Луна. — Нет, не особенно, — хрипло ответила Джинни после короткой паузы, прижав ладони к лицу. — Скажи лучше... Ты осуждаешь меня? «Я отвратительна?» Луна задумчиво взглянула на нее. — Мне нужно знать! — не в силах сдерживаться, выпалила Джинни. «Ты меня ненавидишь?» Неужели все действительно может кончиться? — Ты же сама знаешь, что это нет. Я никогда не стану осуждать тебя, никогда, — в ее голосе зазвучали грустные нотки, тоскливые даже. — Я ведь люблю тебя. — Поняла. Но это все равно кошмарно. — Что именно? — поинтересовалась Луна, прижавшись своим плечом к ее плечу. Кожа Луны была приятно прохладной даже в жаркий летний вечер. — То, что со мной происходит. Те вещи, что ты вынуждена была говорить, чтобы я... Может быть, нам стоит отказаться от секса на какое-то время? Может быть, меня перестанут волновать эти... мысли. Ведь это ненормально! Луна поцеловала Джинни в висок. — Мы что-нибудь придумаем. Говорю тебе как Полоумная Лавгуд. — Действительно, — хмыкнула Джинни. — Прости. Я тоже тебя люблю. — Я знаю. Мне об этом сказал мой ручной мулякр. Иногда Джинни не могла понять, шутила ли Луна или говорила серьезно. Наверное, к лучшему для них обеих.