***
— А ты уверен, — шёпотом спросил Жиллиман, — что рыбий жир и горчичники от шизофрении помогают? Сангвиний вздохнул. — Честно говоря, нет. Как и чай с малиновым вареньем. Но посмотри на нашего брата — кажется, он счастлив. Конрад Кёрз, временно прекративший требовать, чтобы его называли Ночным Призраком, крепко спал, придавленный к кровати подоткнутым под матрас одеялом. Как и положено, в тёплых носках и синей пижаме в мелкую ультиму. — Это была моя пижама, — с тоской заметил Жиллиман. — Жадность — плохое качество, Робаут, — улыбнулся Ангел. — Разве мама тебе об этом не говорила? — Мне не жаль пижамы, — возразил тот. — И носков тоже. Но я не понимаю… Как тебе удалось? — Надеть на нашего брата пижаму? — Нет. Как тебе удалось его отмыть? Сангвиний загадочно улыбнулся. — Резиновая уточка творит чудеса, — туманно ответил он. — Кстати, Робаут, мне понадобится твоя помощь… — В чём? — Это сложный вопрос, — вздохнул Ангел. — Скажи, Ойтен умеет варить манную кашу с комочками?Часть 1
5 декабря 2017 г. в 10:25
— Ойтен, дорогая старушка Робаута, всегда брала его за ручку, когда он пугался. Наш брат хоронил свои страсти под слоем льда и расчетов, пока мать гладила его по головке. А кто пришел к Ночному Призраку, когда тот дрожал во тьме? — Кёрз шмыгнул носом. — Кто подтыкал ему одеяло, читал сказки на ночь и выгонял монстров из-под кровати?
В глазах Конрада заблестели слёзы.
— Никто никогда не любил меня. Никто не водил меня в зоопарк по выходным, не покупал мороженое и не катал на пони!
Сангвиний невольно вздрогнул, вспомнив «пони» — зверюгу, которая жила у Хоруса в качестве домашнего любимца, спала у него в ногах и питалась в основном травой и пальцами.
— Никто не кормил меня манной кашей с комочками, — продолжал Кёрз всё более жалобно. — Никто не заставлял пить рыбий жир и надевать на ночь тёплые носки. Никто не запрещал мне выходить в открытый космос без шлема. Некому было завязать мне волосатый шарф хвостами назад. У меня даже варежек на резинке не было! Никто не запрещал мне есть конфеты перед обедом и не заставлял мыть руки перед едой!
— А как же Фулгрим?
— Фулгрим — самовлюблённый павлин! Ему было плевать на меня, он думал только, как бы выделиться перед Отцом. Думаешь, он дал мне резиновую уточку для ванны и заводную подводную лодку? Ха! Я от него только и слышал — «Конрад, не убивай слуг!», «Конрад, убери труп со стола!», «Конрад, вынь из Дорна когти!». Может, он хоть раз поставил меня в угол?..
Кёрз сделал театральную паузу.
— Нет, нет и нет! Никто никогда не ставил меня в угол. И не запрещал гулять, пока не сделаю уроки. И не носил за мной портфель в школу. У меня и портфеля-то не было! И школы. Я даже не мог сунуть градусник в чай, чтобы прогулять контрольную! Некому было ставить мне банки, горчичники и кормить малиновым вареньем!
Он снова зашмыгал носом, преисполнившись жалости к себе.
— Конрад, — тихо сказал Сангвиний, — всё ещё можно исправить. Мы вылечим тебя, ты станешь тем, кем должен был стать. Пойдём со мной…
— И что ты сделаешь? — взвился Кёрз. — Что? Заставишь меня пить какао с пенками? — он жалобно всхлипнул. — Я никогда не пробовал какао с пенками… и холодные макароны… и изюм с косточками…
— Конрад, — повторил Сангвиний громче, — я понимаю. Но жизнь на этом не заканчивается, ещё не всё потеряно. Ты должен пойти со мной.
— Назови хоть одну причину! — потребовал тот.
Ангел на мгновение задумался.
— Я подарю тебе свою резиновую уточку.