Мельница

“Бойся своих желаний.”

      — Всего лишь три недели тому назад я прочла с этого места нашу прокламацию по поводу 10-й годовщины нашего прихода к власти в разрушенной войной стране, после чего выступила с обращением к вам и всему немецкому народу.       Девушка в парадной форме медленно ходила по трибуне, усиливая магией свой голос, чтобы все в зале Берланского Дворца Спорта чётко слышали её.       — Кризис, с которым мы столкнулись на западном фронте, достиг своего апогея. Казалось бы, преодолев фанатичную веру Красных в светлое будущее через войну на востоке силой нашего оружия и крови наших мужей, немецкий народ должен был воспрять в надежде окончания этой Вечной Войны, но вероломное и бесчеловечное нападение нейтральной к нам страны - Соединенных Штатов на Кольн и Бреман, оставившее после себя лишь пепел, поставило нас перед фактом, что Союзники не остановятся, пока все из всех наших братских народов не умрёт.       Светловолосая, почти седая с повязкой на глазу девушка начала делать второй круг, продолжая свою речь, держа руки за спиной и смотря в пол.       — Мы верили, что сломив красного гиганта востока, питаемого антисемитскими странами, мы принудим их всех к долгожданному миру. Но реальность бывает жестокой. Их народы слепы и не видят кровавого безумия своих лидеров, они с радостью бегут на смерть!       Она взглянула на людей, сидевших в первом ряду. Её взгляд пронзал.       — Я сама видела, как красные отправляют на пулемёты детей, чуть ли не младше той, какой я была, впервые вступив в битву! Видела, как юнцы франков - дети воинов начала этой войны шли убивать с надеждой, с надеждой! Веруя в сами не зная что и умирая бессмысленно с простым вопросом в их мёртвых глазах. “Зачем?”. Зачем? Я знаю зачем! Зачем и почему! Мы приняли решение принять всех евреев, несмотря ни на всеобщую ненависть к ним, ни на угрозы сильных мира сего. И они решили воплотить эти угрозы в жизнь.       Снаружи пробил гром, дав передышку девушке между словами. Шум дождя громко бил за стенами.       — Я не могу ответить вам, почему они ненавидят народ, приведший нас к Богу, но могу заверить вас, что мы единственные остались людьми в этой Бесконечной Войне! Слушая последние слова наших героев у Волги по радио, мы не желали ни божьей кары их убийцам ни вечных мук врагу в аду. Мы желали, чтобы наши воины погибли не зря! И мы смогли! Спустя полгода герои Волги смогли найти покой, встречая наших мужей на Курской Дуге, сломавших безумную механическую машину русских. Наши солдаты подали всем остальным пример в эту безумную эпоху! И какое обязательство это накладывает на всех нас, в особенности на весь тыл! Восточный фронт стал сигналом тревоги, которая подала судьба всей Германии! Народ, который смог пережить столько несчастий, и при этом почерпнув из этого дополнительные силы и победив в последствии - непобедим! В моей речи к вам и к германскому народу я вспомню наших павших героев.       Минута молчания длилась словно вечность.       — Я не знаю сколько миллионов людей слушает меня по радио в этот летний вечер - в тылу и на фронте. Я хочу обратиться ко всем вам из глубин моего сердца и затронуть глубины ваших сердец. Я полагаю, что весь народ интересует, что я скажу далее. Поэтому я буду говорить со всей серьезностью и открытостью, как того требует данная минута. Германский народ - пробужденный началом войны более двадцати лет назад, воспитанный первыми потерями и обученный первым полным поражением, - в состоянии вынести всю правду. Он знает всю серьёзность положения, и поэтому его руководство может требовать жестких и жесточайших мер. Мы, народы, объединившиеся в единую Германию после мгновенного краха от настоящего поражения, знаем цену нерешительности и слабости. Удары и несчастья войны только придадут нам сил, решимость и волю для преодоления всех трудностей и преград!       Люди по всей стране собирались у народного радио, семьями слушая эту речь. Солдаты на фронте внимали своего фельдмаршала сквозь разрывы снарядов и треск пуль. Словно высшие силы оберегали их всех ради этой речи.       — Наша война идёт больше двадцати лет. Причины? Сейчас не важны, они могут подождать до тех пор, пока наш народ не узнает полную правду о катастрофе на западе, о новом несчастье, опустившееся на наши жизни. Не было предупреждений, не было сражения, не было места даже героизму! Все люди… всё население Кольна и Бремана погибло в мгновение ока… Взрывы невиданной мощи оставил после себя лишь пепел и кратер на месте древнейших городов нашей Родины. Под покровом ночи они решили уничтожить мирное население, прикрываясь лозунгами о борьбе с возрожденным империализмом, но там были лишь люди. Не было императора! Он погиб, сражаясь с предателями задолго до этого! Не было солдат, они, как верные стражи нашего покоя, держали фронта, не ведая о коварстве врага. Но сейчас, когда апогей гонки вооружений был достигнут, в чём смысл границ, если нет защиты? Миллионы погибли ради чего? Ради устрашения? Нет - отвечу я вам! Они убили наших детей, наших родителей, наших жён и мужей лишь ради утоления своего любопытства! Хотели узнать пределы мощи нового оружия, рождённого в безумии войны в агонизирующем мире!       Фельдмаршал остановилась, чтобы перевести дыхание, и опустила взгляд.       — Именно так и выглядит нынешняя картина войны. Бессмысленные смерти, ради пустой веры. Героизм наших солдат, ради опустевших домов. Гонения народа, ради сокрытия правды, и теперь одновременно громкая для остальных и тихая для нас смерть от оружия, от которого мы не можем защититься! Но! Это не всё! Невиданная храбрость и мужество наших соотечественников в казалось бы “нейтральной” к нам стране, а также благодаря простому человеческому здравомыслию тех нескольких учёных, что не побоялись гнева своих покровителей, дали нам надежду. Надежду на победу! Ведь это оружие возмездия за поражение их прикормленных собак на Востоке было лишь в двух экземплярах! Но работы ведутся и поэтому мы должны действовать быстро!       Нет смысла спрашивать как это произошло. Нет смысла предаваться горю и самобичеванию. Нет смысла молить пощады. Наш враг ждёт. И как в прошлый раз, собрав свою волю в кулак, мы восстанем и вновь поднимем наши руки вверх! Когда я выступала перед вами здесь же на годовщине, я задала вопрос, что было бы с нашей страной, с нашим народом, придя к власти предатели, сдавшие страну, ударившие в спину национал-социалисты и убившие нашего императора? Какая опасность бы за этим последовала - быстрее, чем мы могли тогда ожидать, - и что бы мы ей противопоставили? Тогда мне с братом хватило храбрости и воли не отдать страну в руки алчных вероломных дураков, и мы быстро подтвердили наши опасения перед всем нашим народом! И даже сейчас они лишь подтверждают и доказывают всем нам, что народ Германии может выстоять, будучи только единым!       Она перевела дыхание, и этой паузы хватило, чтобы зал утонул в аплодисментах.       — И поэтому я обращаюсь прежде всего ко всему остальному миру и провозглашаю основные положения, относительно всей этой войны.       Первый тезис: если бы наша страна не была объединена в единое монолитное государство после смерти императора и краха Рейха, то от германского народа не осталось бы никого, следовательно наша война ведется не за ресурсы, а ради самого сохранения нашего народа и нашей истории. Война имеет идеологический смысл!       Второй тезис: только наша страна смогла и продолжает бороться против “западного” мира будучи одной в Европе, но смогла она не без помощи братских народов бывших Дакии, Цескии и Поляндии, не перенесшие потерю государственности и гонимых везде евреев. Важны не народы, а цели направляющих их!       Третий: в открывшихся новых условиях войны мы должны действовать быстро и решительно, или же будет слишком поздно. Победа или смерть!       В первом случае я сообщаю вам, что даже наша немедленная капитуляция не остановит наших врагов от их жестокости и бесчеловечности. Что наш враг хочет лишь нашей смерти и ничего более! Это можно увидеть в простом действии - в создании концентрационных лагерей. В Штатах почти не осталось индейцев и евреев, они сгнили в них; в бывшей Руссии же Красные успели многих “врагов народа” отправить туда в ссылку за инакомыслие! На территории бывшего Легадонского Союза, где образовалась Северная Федерация, после поражения Рейха появились “лагеря смерти”, где все евреи и не-норды погибали от холода и голода. Все они успели уже разделить черту между людьми и нами, германским народом! Так я вам сообщаю, что любые предательские мысли опасны не только для вас, но для ваших близких и окружающих тоже!       Во втором моем утверждении я сообщаю вам, что ненавидеть целые народы - это не наш путь, этот путь выбрал наш враг и нам не нужно подражать им. Мы все люди и должны понимать что движет врагом на поле боя - желание жить, прославиться или отомстить. Это мы понимаем. Но ведь не солдаты начали войну, начали её кабинетные пиджаки! Думали, что война будет быстрой! Чёрта с два! Войны начинают когда хотят, а заканчивают когда могут! Нам нужен мир, а для него - победа!       В последнем же тезисе я вам сообщаю, что война… изменилась. Нет цели принудить к выдаче ресурсов, нет цели поднять престиж собственной страны, лишь полный геноцид остановит врага, следовательно для победы над таким противником, который бесчеловечно и без стратегической цели использовал столь жестокие бомбы на Кольне и Бремане, мы должны действовать решительно и максимально жестко! Таких монстров можно остановить лишь совместными усилиями, ведь борясь в одиночку с монстрами сами рискуем ими стать и поэтому я вам говорю, нам нужны все ресурсы, усилия всех народов Объединенной Германии, полная самоотдача для победы! Мы в состоянии Тотальной Войны, которую предсказал нам Легендарный Генерал Ханс Зеттоур ещё когда я только вступила в армию!       Женщина замерла, устало переводя дыхание, затем медленно опустилась на стойку трибуны, склонив голову.       — И исходя из этого, я говорю, что Тотальная Война - это не предостережение, но требование данной минуты. Нам угрожает гигантская опасность. И усилия, с которыми мы ее встретим, должны быть столь же гигантскими. Пора нам снять лайковые перчатки и воспользоваться кулаками. Мы больше не можем позволять себе действовать мягко, если дурак не понял с первого раза, зачем ему объяснять второй? Но мы должны быть жесткими не только к врагу, но и к себе. Все ресурсы должны использоваться, причём быстро и тщательно, насколько это возможно с организационной и практической точек зрения. Ненужные хлопоты неуместны. Будущее же Аркадии и наших народов лежат на наших плечах. И если мир лежит только через трупы врагов, то мы проложим к нему путь! И наши потомки наконец будут жить в мире!       Её слова встретили гул оваций зала, каждый слушавший это по радио ощущал словно он тоже был там и в том же порыве аплодировал фельдмаршалу.       — Но я продолжу. Для нашей победы требуется каждый человек, каждый порыв духа. Любое рвение, любое желание помочь в чём-то приближает нашу победу и должно быть соответственно награждено в будущем. Мы никого не забыли в прошлом, не забудем и сейчас! Любой герой, будь труда или фронта, будет записан в анналы истории нашей страны. Пусть в наши последние годы тыл в роскоши не был, но я призываю полностью отказаться от него. Какой толк от него сейчас? Зачем нам дорогие магазины фарфора или зарубежной кожи? Зачем нам сейчас ночные питейные? Любое послабление сейчас будет роковым для нас! В будущем же мы не только вернемся к прошлой роскоши мирной жизни, но даже приумножим её, отбросив ненужную часть для войны сейчас!       В прошлые годы мы в газетах и на радио вспоминали становление Рейха, какие он пережил трудности начиная от Основателя Оттона и заканчивая Фридрихом Милостивым. Как раздел церкви почти тысячу лет назад изменил весь мир и чуть не развалил Рейх; как единственный Крестовый поход поставил точку между Западом и Востоком; как Император-Рыцарь раздробил империю внутренне; безумства Инквизиции; буйство Чёрной Смерти; нашествия Татаров, а затем арабов; отделение Арелатского королевства и начало вражды с франками; войны с Бессарабией; войны с Легадонией, объединением Трёх Королевств Севера; войны с османами; войны с Ватиканом; Тридцатилетняя война; войны, войны, войны!       Как вы видите Рейх был в состоянии войны постоянно! Начиная религиозными, заканчивая идеологическими причинами Рейх был разделен не только внешне, но и внутренне. И в этом была ошибка предыдущих правителей. Нет правителя без народа! Какой может быть народ, если он разделен враждой? Пусть мы и смогли преодолеть это и объединились в единый народ Германии, мы не должны умалять заслуги и достижения прошлого! Наши предки смогли пройти сложности и вставать снова, снова и снова, несмотря ни на что! Поражение от честолюбивых арелатцев, захотевших независимости и не заметивших петлю франков? Пусть! Идиотам не помогают! Вена решила стать главной в Рейхе? Народ Германии потребовал в качестве платы их кровь! Турки решили отобрать нашего бога? Мы отобрали их жизни!       Никто и никогда не мог склонить Рейх и молить прощения, кроме его собственного народа. Но народ бывает глуп и слеп, потому мы и ведём борьбу со шпионами и разжигателями ненависти между нами. Гестапо нужен и он ведет бескомпромиссную войну с врагами Отечества, и никакие журналисты Союзников и высказывания их лидеров не смогут нас уверить в том, что мы несчастны. Это они несчастны, что мы есть. Они хотят сделать из нас верных собак! Они думают, что знают нас лучше нас самих! Дураки! Мы не поверим этим мошенникам снова! Мы были глупцами, но искупление необходимо!       Кронпринц Вильгельм хотел мира, а прибыл на плаху. Наш Фридрих Милостивый не смог вынести предательство и умер, а его внук Вильгельм Нотсдамский, старший сын кронпринца, принял регалии, но правил меньше часа! Молодого Императора убили в его же Дворце! Нас было одиннадцать, в живых осталось двое. И даже спустя двенадцать лет я до сих пор не могу простить себя, что мы не смогли защитить его. Я поверила найденному отцу, но не поверила брату. И поэтому на мне самое большое обязательство перед народом и всеми своими силами, даже заплатив глазом и рукой, пытаюсь искупить вину перед вами!       Она вскинула правую руку, оказавшейся протезом. В зале мгновенно утих гомон. Девушка, заметив это, убрала руку за спину и продолжила:       — Впрочем, мои товарищи, для того чтобы ещё больше прояснить ситуацию, я хочу задать вам ряд вопросов. Я хочу чтобы вы ответили на них по мере ваших знаний, согласно вашей совести. После того как четырнадцатого июля аудитория встретила меня аплодисментами, на следующий день бриттская пресса сообщила, что всё это было пропагандистским шоу, не отражающим подлинного мнения германского народа. Я пригласила на сегодняшнее собрание типичных представителей германского народа, в лучшем смысле этого слова. Передо мной - ряды раненных солдат с фронтов, без ног и без рук, с раненными телами, потерявшие зрение, пришедшие с сиделками, мужчины в расцвете сил с костылями. Пятьдесят из них носят Рыцарский Крест с Дубовыми Листьями, являясь яркими примерами нашего сражающегося фронта. За ними - рабочие с берланских танковых заводов. За ними - солдаты сражающейся армии, врачи, учёные, артисты, инженеры и архитекторы, учителя, чиновники и служащие учреждений, гордые представители каждой области нашей интеллектуальной жизни, которые даже посреди войны творят чудеса человеческого гения.       Я вижу в Дворце спорта тысячи женщин. Здесь и молодёжь, и старики. Ни один класс, ни одна профессия, ни один возраст не остались без приглашения. Я могу со всей уверенностью сказать, что передо мной вы, мои слушатели, на данный момент представляете весь народ. Я хочу задать вам десять вопросов, на которые вы ответите за германский народ на весь мир, но прежде всего для наших врагов, слушающих нас по радио.       Даже с помощью магии фельдмаршал еле перекрывала шум и возбуждение толпы. Любое слово встречало отклик в душе каждого слушающего её.       — Первое. Союзники утверждают, будто германский народ потерял веру в победу. Я спрашиваю вас: верите ли вы, вместе со мной, в полную и окончательную победу германского народа?       — Да!       — Второе. Союзники утверждают, что я - простой узурпатор без прав и обязательств. Я спрашиваю вас: намерены ли вы следовать за мной сквозь огонь и воду к победе и готовы ли вы взять на себя даже самое тяжёлое личное бремя, чтобы искупить вину прошлого, как и я?       — Да!       — Третье. Союзники утверждают, будто мы устали воевать. Я спрашиваю вас: готовы ли вы следовать за мной, как фаланга, как тыл, стоя позади сражающейся армии, и вести войну с преданностью и рвением, несмотря ни на какие повороты судьбы, пока победа не будет за нами?       — Да!       — Четвертое. Союзники утверждают, что мы хотим сдаться и у нас нет желания трудиться ради победы. Я спрашиваю вас: намерены ли вы и весь германский народ трудиться, как и любой солдат на фронте в случае необходимости по десять, двенадцать или четырнадцать часов в день и отдать всё для победы?       — Да!       — Пятое. Союзники утверждают, что германский народ боиться воевать. Будто мы и наши предки не жили войной ради мира. Я спрашиваю вас: хотите ли вы Тотальную Войну? Войну, которая будет более радикальной и тяжелей, чем мы вообще можем себе сейчас представить ради победы?       — Да!       — Шестое. Союзники утверждают, что вы, германский народ, не доверяете мне, даже когда я провела вас через два года раздора и лишений? Я спрашиваю вас: верите ли вы мне сейчас сильнее, крепче и непоколебимей, чем прежде в те годы? Готовы ли вы целиком и полностью следовать за мной, куда бы я не пошла, и делать всё, что потребуется для нашей победы?       — Да!       — Седьмое. Я спрашиваю вас: клянетесь ли вы торжественно перед фронтом, что тыл надёжно стоит за ним и что вы отдадите ему всё, что ему нужно для победы?       — Да!       — Восьмое. Я спрашиваю вас: хотите ли вы, в особенности женщины, чтобы правительство делало всё возможное, чтобы побудить вас помогать фронту всеми вашими силами и идти на помощь нашим мужчинам на фронт, если вы того желаете?       — Да!       — Девятое. Я спрашиваю вас: одобрите ли вы мои методы для борьбы с уклонистами, спекулянтами, разжигателями розни внутри германского народа? Согласны ли вы, что наносящие вред военной экономике и нашей стране люди должны лишиться головы?       — Да!       — Десятое, и последнее. Я спрашиваю вас: согласны ли вы, что прежде всего во время войны, весь германский народ должен быть единым и монолитным несмотря ни на расу, ни на религию, ни на политические взгляды? Что все мы должны быть вместе, как единый народ, вместе должны нести бремя войны, будь то богатый или бедный, больной или здоровый, глухой или слепой? Что мы народ Германии?       — Да!       Грохот возгласов долго не утихал, то и дело слышались выкрики о Вожде Объединенной Германии, о клятве народу, о том, что победа близка. Только девушка молча слушала их, ожидая момента продолжить.       — Я задала вопросы, и вы мне на них ответили. Вы - часть народа, и ваши ответы - это ответы германского народа. Вы сказали нашим врагам то, что они должны были услышать, чтобы у них не было никаких иллюзий и ложных идей. Сейчас, так же как и в первые часы нашего правления и в последующие десять лет, мы тесно сплочены с германским народом. За мной - самый могучий союзник на всей земле, сам народ, и он полон решимости следовать, что бы ни случилось. Он готов нести самое тяжёлое бремя, лишь бы это привело к победе. Какая сила на земле сможет помешать нам достичь этой цели? Мы должны победить, и мы победим! Мы - народ, сплоченные самым критическим моментом за всю нашу национальную историю. И мы обещаем вам, обещаем фронту, обещаем потомкам, что мы победим!. Мы торжественно клянёмся, что будем делать в нашей жизни и работе всё, что необходимо для победы. Мы наполним наши сердца рвением, вечным огнём, пылавшим во время великих битв. Никогда во время этой войны мы не позволим себе стать жертвами лжи, которая столько раз приносила великие беды германскому народу на протяжении его истории! С горячим сердцем и холодной головой мы преодолеем все трудности войны. Великие кризисы и потрясения в народной жизни показывают, кто настоящий мужчина и кто настоящая женщина. У нас больше нет права говорить о слабом поле, ибо оба пола проявляют ту же решимость и ту же духовную мощь. Народ готов на всё. В этот час национальных раздумий и размышлений мы твёрдо и непоколебимо верим в победу. Мы видим её перед собой; нам нужно только протянуть к ней руку. Мы должны научиться подчинять ей всё. Таков долг данной минуты. И наш лозунг должен быть таким: "Воспрянь, народ, и пусть грянет буря!".       Фельдмаршал возвела руки вверх, встречая овации. И в её голове проносились множества картинок прошлого.       Как она знакомится с мальчиком, как две капли воды похожим на неё. Как она бегает с братом возле старой мельницы и они обещают друг другу. Обычные уроки в школе-интернате и споры между ними.       “— Ты ведь тоже не из местных?”.       То мгновение, когда она поверила, что брат предал её и ушел в Училище при Военной Академии. Пасмурный день в церкви, когда она поставила себе цель.       “— Я изменюсь!”.       Вот её обучение в Кадетской Школе.       “— Чтобы прорвать окружение требуется...”.       Тут она дает присягу вместе с братом, которого впервые увидела после долгой разлуки, государству.       “— Торжественно клянусь служить верой и правдой...”.       Снова ссора и горечь.       “— Я просто не хотела...”.       Затем первый бой, первые шрамы и первая награда.       “— Я не умру!”.       Восстановление после ранения и снова поле с не останавливающейся мельницей.       “— Будет ли у нас когда-нибудь покой?”.       Райнский фронт и бесконечные траншеи и шум снарядов.       “— В укрытие! Ниже голову!”.       Как брат помог прорвать окружение в Ардиннах.       “— Ты вернулся...”.       Вердун, огонь и паленое мясо.       “— Этот запах со мной навсегда.”.       Болота Ипра и сухие мертвые поваленные деревья.       “— Береги глаза и не дыши!”.       Три годы передышки вместе с братом в Берлане во время Военной Академии.       “— И скоро снова в бой, да?”.       Очередная разлука с братом.       “— Когда мы вновь встретимся, думаю мы что-то будем уже из себя представлять.”.       601-й подразделение и первые сражения с Легадонией.       “— Дакийцы были варварами, сейчас мы будем сражаться с настоящими воинами!”.       Зомма и первые потери.       “— Я тебе не приказывала умирать, солдат!”.       Серый калейдоскоп лесов Ташшендейла.       “— Не умирай!”.       Кимбре и неожиданная помощь брата.       “— И ты тоже майор в наши двенадцать?”.       Пески Галлиполи.       “— Это даже не война...”.       Аррасская бойня. “— В войне нет места романтике.”.       Лузский прорыв и Галицкая бойня.       “— Боже...”.       Новые и новые картинки прошлого проносились, каждая из которых была всё серее и мрачнее предыдущей, задевали что-то в душе фельдмаршала - женщине, усталой от принятой судьбы. Пока Таня Дегурешаф не открыла глаза.