Мой плюшевый

      — А я смотрю, у тебя было противостояние с этим Салахом, — на ломаном русском раздраженно бросил Квинси через плечо. — Так зацепил ты его, да?       — Что ты несешь?       Саша сидел на скамье в раздевалке, и опустив голову смотрел в одну точку, не замечая ничего вокруг себя.       — А то я несу, — вдруг не выдержав напряжения воскликнул парень. — Что даже комментаторы заметили, что между вами что-то проскочило!       — Тох, не кричи. Массимо услышит же. Да и парни тоже.       — Прекрати меня уже называть так! Меня Квинси зовут! Антон это мое второе имя! Второе!       — Не кричи, — снова тихо ответил Селихов. — Просто Мохаммед хотел забить гол. Гол, в котором, в принципе, не было смысла. И в итоге забил.       Услышав горечь в голосе вратаря, Промес слегка встревожился. Неужели винит себя в случившемся?       — Сань, — тихо позвал он, присаживаясь рядом. — Сань, ты не виноват в случившемся. Кто угодно, только не ты.       Вратарь только отмахнулся от него:       — Кто угодно, только не я, да? А кто же тогда? Может быть, ты пропустил все семь мячей в ворота? Или может быть, Массимо? О, нет! Я понял! Это Ребров стоял на воротах, да?       — Я думаю, тебе нужно принять душ…       Дверь приоткрылась, и в раздевалку быстрым шагом влетел Глушаков.       — Вы чего тут сидите? — недовольно пробубнил он.       Промес молча кивнул в сторону Селихова и развел руками.       — Сань, пойдем, — нарочито бодро позвал кэп и как-то почти истерично хохотнул. — Там журналюги собрались, крови хотят.       — Ага, — буркнул Селихов, все так же разглядывая свои колени.       — Сань! Пойдем, я тебе говорю. Если мы отсюда не свалим в скором времени, то нас еще и второй раз выебут. На этот раз ебать будут журналюги.       — Стыдно, — тихо отозвался Саша, поднимая голову и красными глазами взирая на кэпа. — Стыдно, Дэн, понимаешь?       Денис подошел к сидящим парням и по очереди похлопал обоих по плечу.       — Понимаю, Сань. Стыдно. Но давай вернемся в «Титаник».       Саша кивнул и нехотя поднялся. Накинул пиджак и, не оборачиваясь, вышел из раздевалки.  — Что это было, по-твоему?       Саша остановился. Он смотрел на камеры, микрофоны, ручки и блокноты. Старался не замечать толпу журналистов, которые перебивали, перекрикивали друг друга.       — Скажу три слова. Очень стыдно. Извиняемся перед болельщиками. Сыграли в открытый футбол. Вратарь у «Спартака» сегодня был плюшевый, — вдруг вырвалось у Селихова, и он сам ужаснулся от сказанного. Шея нещадно болела. Хотелось массажа и прохладного душа, поэтому он просто развернулся и пошел прочь.       В автобусе сел позади Адриано и сразу вставил в уши наушники. Только закрыл глаза, чтобы хоть ненадолго уйти от всего этого, скрыться от этого позора, как по плечу кто-то хлопнул. Открывать глаза не было сил, наушники вынимать тоже. Еще один хлопок, на этот раз чуть сильнее. Саша приоткрыл один глаз, увидел печальное лицо Реброва и вновь закрыл глаз, демонстративно отворачиваясь. Почувствовал, как кто-то сел на сиденье рядом, сразу же догадался, кто это, и с трудом поборол дикое желание сжать крепкую темнокожую руку.       Автобус тронулся через несколько минут. Тишина в салоне прерывалась только редкими звуками смс-оповещений и набираемых в ответ сообщений. Телефон в кармане завибрировал. Наверняка Аня. Саша достал телефон и посмотрел на экран. Все верно, Аня. Читать смс не хотелось. Парень почувствовал, как напрягся сидевший рядом Квинси, заметив имя на экране, и быстро спрятал телефон обратно в карман. Им было достаточно места на двух креслах автобуса, но Промес прижался к вратарю так, будто их сдавило в час-пик в автобусе. Тепло от тела Квинси даже успокаивало, и Саша поймал себя на мысли, что с удовольствием бы положил голову на плечо полузащитника. Что, собственно, он и сделал, притворившись спящим.       От Квинси приятно пахло. Еле уловимый запах шампуня и туалетной воды, которую подарил ему Селихов на новый 2017 год. Конечно, тот флакон с водой давно уже закончился, но Промесу так понравился запах, что он теперь сам покупает себе эту туалетную воду.       Резкий поворот — и Селихов вжимается губами в темнокожую шею. Только бы никто не заметил. Только бы не заметил. В ответ Квинси только легонько ткнул его локтем куда-то под ребра, и Саша открыл глаза, сделав вид, что действительно спал.       — Чего пихаешься?       — Заметят, — почти одними губами прошептал Квинси и отвернулся.       — Заметят, что я сплю? — недовольно пробубнил Селихов и посмотрел в окно.       — Саш, — Квинси вновь ткнул его локтем. — Прекрати на меня дуться.       — Джейми написала что-нибудь? — Селихов решил перевести тему.       — Нет, — Квинси вновь уставился в телефон. Больше он не сказал вратарю ни слова.       Селихов вышел из душа, обернув полотенце вокруг бедер. Включил телевизор на фоне и, наконец, решил прочесть сообщение от Ани.       «Дорогой, не расстраивайся! Я люблю тебя!»       — Да что ты понимаешь?! — воскликнул Саша, и швырнул телефон на подушку.       В дверь робко постучались. Селихов нехотя встал и пошел открывать. Квинси! Ну кто же еще? С сумкой какой-то... Саша вопросительно посмотрел на парня.       — Саша, — Квинси улыбнулся. — Там Денис собирает всех и…       — Да пошли они! — вратарь посторонился, предлагая войти парню. — Не хочу никуда идти.       — Что ты такое сказал о плюшевом? — поинтересовался Квинси, доставая из принесенной им сумки коньяк.       — Что? — не понял вратарь.       Промес молча показал ему заголовок в ленте новостей, где выделена цитатой фраза «Вратарь был плюшевый».       — Да бляяяяя, — взвыл Саша, схватившись ладонями за лицо. — Я! Я был плюшевый, понимаешь? Слишком мягкий! Ничего не смог!       Промес сел на край кровати, слегка притягивая вратаря за угол полотенца.       — Иди ко мне, — улыбнулся он. Селихов послушно сел рядом и вновь уткнулся лицом в шею Квинси, чтобы на этот раз всей грудью вдохнуть аромат. Почувствовал легкое касание мягких губ ко лбу и слегка улыбнулся. Первый раз за этот вечер. Квинси слегка приобнял Селихова.       — Ты не прав, — вдруг нарушил тишину нидерландец. — Ты не виноват. Ты ни в чем не виноват, мой плюшевый.       Селихов только успел слегка ухмыльнуться. Пухлые губы полузащитника слегка коснулись губ вратаря.       — Ты не виноват, мой плюшевый, не виноват.