I'm at home...

      Тёмная дождливая ночь. Частые капли дождя глухо стучат о стекло, будто отыгрывая свою собственную, незатейливую мелодию. Сильный порывистый ветер завывает в такт урчанию грозы и ярких вспышек молнии. Даже не верится, что ещё утром на небе не было и тучки! В такую погоду лучше сидеть дома в окружении семьи, укутавшись в тёплое одеяло, с чашкой чая в руках, что согревает ладони.       Я рисовала на запотевшем окне поезда уже минут десять и вот, наконец, закончила. Немного отодвинувшись, дабы разглядеть свой шедевр во всей красе, я придирчиво осмотрела результат. Это были совсем по-детски нарисованные животные: четыре неуклюжие черепахи и что-то неясное, издали напоминающее крысу.       Неожиданно молния озарила небо яркой, секундной вспышкой, после которой раздался громкий раскат грома. Повернувшись, я ещё уловила отсвет зигзага в небе, а в памяти сразу же пронеслось давнее, но такое тёплое воспоминание.       На улицы Нью-Йорка опустилась ночная пелена. Шёл ливень, потоки воды с шумом стекали в канализацию, а ветер гулял по её туннелям, создавая ещё более оглушительный шум. Но всё это словно затихало, когда вновь гремел гром.       Эти звуки были отчётливо слышны и в нашем логове, пугая малыша Майки. Расположившись на кровати, он поджал под себя ноги и, укрывшись одеялом, что только глаза были видны, мелко дрожал. А когда грохотал гром, он и вовсе втягивался в панцирь. При особенно сильном ударе он не выдержал: вскочил на ноги и принялся бегать кругами с криками ужаса. — А-а-а-а-а-а! Страшно, страшно, страшно! — всё повторял он. — Сейчас в меня ударит молния, и останется от меня только маленькая кучка! — Майки, успокойся, всё хорошо, — остановив его и крепко прижав к себе, ласково шепнула я. — Я же рядом, глупенький, тебе ничего не грозит.       Он же в свою очередь прижался ко мне всем телом, попутно всхлипывая. — Не волнуйся, учитель нас от всего защитит, — присоединился Эль. Он всегда полагался на Сплинтера. — Да я её одной левой! — уверенно заявил Афи и принялся размахивать кулаками в воздухе, пытаясь подтвердить свои слова. — По моим расчётам, вероятность того, что это случится, равна семи процентам. Она попадёт в какой-нибудь мусорный бак, так что не переживай, — вынес вердикт Дон.       Микеланджело отлип от меня и задорно улыбнулся. Тут послышался новый раскат грома. Лампы замигали, издавая странное жужжание, и внезапно погасли. Через секунду мы все вместе разместились за спиной нашего отца, который удивлённо на нас поглядывал. Затем ему пришлось заботливо укладывать нас спать.       Немного поморгав, я осознала, что ненароком задремала. Но как только я вспомнила, что мне снилось, на моих губах расцвела улыбка. Вдруг меня прервало требовательное урчание. Вздохнув, я нажала на кнопку для вызова проводницы. — Вы что-то хотели? — вежливо спросил меня женский голос. Перед собой я увидела девушку с длинными русыми волосами и милыми чертами лица. — Да, — я подняла на неё взгляд. — Будьте добры, принесите бенто и стакан ежевичного сока. — Подождите минуту, — ответила проводница с улыбкой и ушла, покачивая бёдрами.       Через несколько минут заказ уже был у меня. — Приятного аппетита, — пожелала мне девушка. — Спасибо.       Открыв коробку, я с аппетитом облизнулась. Рис, роллы и суши — вот что хранила в себе эта коробочка.       «Как они там? Может, переехали? Или их поймали? — мысленно вопила я. — Успокойся, быть такого не может. Они уже большие мальчики, могут о себе позаботиться. Ну, хорошо, все, кроме Микки, но он — исключение. Спокойнее. Вдох, выдох… — проделав эту нехитрую процедуру, я привела себя в относительный порядок. — Если бы их разоблачили, это знала бы каждая собака. Да и не переехали бы они, слишком многое нас связывает». — Через десять минут мы подъезжаем к Нью-Йорку, — объявил голос машиниста.       Наконец, поезд прибыл к месту назначения. Покинув свой вагон следом за остальными пассажирами, я немного поморщилась от неприятного ощущения сырости. Сделав несколько шагов, я остановилась. Удивительно! Целых шесть месяцев назад я уехала отсюда, а такое впечатление, будто не прошло и дня. Но ещё там, в поезде, я поняла, что меня не было здесь целую вечность. Вдохнув полной грудью, я накинула капюшон и пошла с вокзала, а оттуда направилась по тем улочкам, которыми полгода назад покидала родных. Сократив путь переулками, я, наконец, нашла нужный мне люк.       Перед тем, как отодвинуть тяжелую крышку, я внимательно осмотрелась по сторонам. Первой полетела сумка, а следом и я, не забыв закрыть за собой люк. Едкий канализационный запах резко ударил в нос, я даже пошатнулась. Раньше я этого не замечала, но теперь всё изменилось. — Ну, привет, канализация! — прокряхтела я, закрывая нос рукавом.       Подобрав сумку, я зашагала вперёд, стараясь как можно точнее припомнить путь. Я проблуждала в канализационных туннелях какое-то время и уже начала всерьёз думать, что заблудилась, но вот наткнулась взглядом на знакомые каракули на стене: корявое сердечко, в котором нарисованы четыре кружочка и палочка с ручками да ножками. — Ха-ха, сердце получилось как после инфаркта! Узнаю свои каракули, — это я нарисовала в десять лет, на День святого Валентина. — Да-а-а. Пять с половиной лет прошло, а мои навыки рисования всё на том же уровне.       Проходя мимо старого рисунка, я провела по нему кончиками пальцев, и он слегка осыпался. С этого места начинался тот путь, по которому мы с братьями проходили вместе каждый день. Сэнсэй разрешал им провожать меня только до этого места, поэтому я всегда старалась идти как можно медленнее.       За следующим поворотом находится моя цель. Я шла медленно, постепенно ускоряясь, а после и вовсе побежала. Я бежала к тем, кого так люблю, кого мечтаю увидеть и обнять! «Лишь бы они были там, — крутилось в уме. — А вдруг забыли? Что тогда?». Лишь от одной мысли моё сердце болезненно сжалось.       Я замедлилась, а потом и вовсе остановилась. Я уже видела вход. Видела, что там горит свет. Знала, что они все там, но что-то колющее засело во мне и отказывалось исчезать. Почему это «а если» портит всё и всегда?       «Вот глупая, — упрекнула я себя. — Спешила сюда, мечтала о том, как вернёшься. А теперь что? До входа руку протяни, а ты еле идёшь. Дура».       Мне было страшно, и именно поэтому я старалась оттягивать этот момент как можно дольше. Но я становилась всё ближе и ближе к своей цели, сердце бешено колотилось, меня трясло, и, казалось, стоит сделать ещё хоть шаг, и я уже не выдержу этого напряжения.       И вот я стою за углом, всего лишь в шаге от своего счастья, прячась, как самый настоящий вор. Сейчас я очень благодарна учителю за то, что он научил меня ловко скрываться.       Неуверенно заглядываю за угол. Лео развлекается на игровом автомате «Звёздные герои», Раф избивает тренировочную грушу, Микки лежит на диване, ест пиццу и смотрит телевизор, а Донни разговаривает с какими-то незнакомыми мне людьми: рыжей девчонкой и парнем с клюшками.       «А они совсем не изменились», — подумала я, а на глаза навернулись слёзы.       Тело стало совсем ватным. Я слегка пошатнулась, но этого оказалось достаточно, чтобы моя тушка вышла на всеобщее обозрение. Первым меня заметил Донни, ведь он стоял лицом ко входу. Обратив внимание на его молчание, те две неизвестные мне особы обернулись, чтобы увидеть причину. Потом поднял голову Лео, а за ним и Раф. Как и ожидалось, последним соизволил подняться Микки. Мы смотрели друг на друга минуты две, но никто не решался заговорить первым.       «Я ведь так много хотела вам рассказать, так много спросить. А сейчас как будто язык проглотила…»       Мои размышления прервал Майки с, казалось бы, таким безобидным вопросом: — Привет. А ты кто?       Мне пришлось закусить губу, чтобы не закричать от разрывающей душу боли. Я медленно потянулась к капюшону и также неспешно скинула его, поднимая зелёные глаза, которые успели заметно покраснеть. — Кэшы? — громко завопил Майки.       И уже через секунду я оказываюсь в объятиях четырёх пар мускулистых рук. Разумеется, я, не раздумывая, обняла их в ответ. — Кэшы, я так скучал! — с трудом сдерживая слёзы, промямлил Микеланджело. — Долго же тебя не было, систр, — несильно стукнул меня по плечу Рафаэль. — Почему не писала, не звонила? — с упрёком в голосе спросил Донателло.       А я всё молчала. Слёзы счастья стекали по моим щекам. — Что за шум? — послышался тихий размеренный голос, после которого все немедленно замолкли.       Четвёрка отошла от меня, передавая возможность поприветствовать меня сэнсэю. — Учитель, Кэш здесь! — радостно произнёс Леонардо. — Кэш, — прошептал Сплинтр, глядя на меня.       Не сдержавшись, я прыгнула ему на шею и крепко обняла, вдыхая такой родной, успокаивающий запах. Сэнсэй тоже обнял меня. — Дочь моя. — Я вернулась… папа.