Ни рубца, ни шрама

Глянь на руки свои, рассматривай кожу шелковую да гладкую. Коли нет ни рубца, ни шрама, коли тонкая она, как бумага, и синие нити вен при свете видны, как следы столетий на ветхих святейших храмах, присмотрись и подумай: "странно!". Что же, время немилосердно к этим явно чужим святыням. Впрочем, так же оно, примерно, не обходит и нас доныне: шёлк и бархат той юной кожи как листва весной на деревьях; только что же потом поможет, как только настанет время, как листве, и желтеть, и дрябнуть, только тут уж совсем не "странно". Ну, а что нам сказать про время? Небось, знаем всё, небось, слышали: как в один сезон сеять семя, так в другой – собирать под крышами, и молоть зерно в пыль мучную, фасовать потом всё в пакеты, через год повторить рискуя однотипные – жуть – сюжеты. Я о том, что меняются фермеры, а фермы – нет, они не меняются. Меняются слова, сленги, термины, а круг как был замкнутым, так останется. Я о том, что желтеют осенью те же листья, что по весне нам сверкали свежестью. И кто знает, кому ещё молиться, чтобы зло победилось добром и нежностью? Как же сложно сидеть и думать, до чего проста эта формула; только жаль, что выходит в сумме, что нет ни одного знакомого, который ей заморочится и всерьёз подумает: когда же всё это кончится, всё это безумие? Я о том, что у нас у всех очень мало времени. Пока наш хлеб собирают те же фермеры, и пока знакомы нам марки на пакетах, стоит натореть в поисках ответов, и нужно придумать, что-нибудь решить, ведь на кону – на минутку – наша жизнь! Хотя кого я обманываю, она там в любом случае. Только мысли неприятные всё равно мучают. Всё равно махина работает, механизмы запущены: тело стареет, да собаки спущены. Мир погряз во зле – это не новость, но во всех новостях между строк, и ошеломляет скорость, с которой запущен кровосток. Земля как губка, впитает миллиарды литров, но... её топтать ещё, а уже стыдно. Глянь на руки свои, рассматривай кожу шелковую да гладкую, ни рубца на ней нет, ни шрама – хорошо значит, ещё не драма. Пока это не наши дома затопило, и пока огонь нам не лижет руки, не будем считать, где кого убило, отдаваясь в объятия скуки. Пока за окном темнеет вечерами, а рассвет озаряет землю утром, будем дальше шевелить мозгами: нам достались очередные сутки. Пока жива соседка из квартиры напротив, у нас вообще-то есть возможность проявить заботу. Пока мы живы, ходим или хотя бы видим – можем не оставаться безучастным зрителем. Наша воля, человеческая, полна огня и силы – только путь короток от колыбели до могилы. И что тут волноваться, и откуда страх? Определённая кончина поджидает всех, но, встретив, с улыбкой на губах, поймёшь, отчего жизнь продлевает смех.