Этот мужчина и Хэнкок-тян

Этот мужчина ей не нравился. Совсем. Когда они впервые встретились и ее королевская нога ступила на палубу Санни Го, она подумала: "Этот - такой же, как и все. Отвратительный мужчина". Он, человек со странными бровями, запел ей дифирамбы, чуть ли не облизал с ног до головы, позволил потоптаться на себе. Ужасный мужчина. Она прошла мимо, не удостоив его и взглядом. И замерла, краем уха услышав насмешливое, неуловимое «Хэнкок-тян». Она обернулась, и в нос ударил сигаретный дым, в глазах зарябило от сердечек обожания. Ей показалось. Плыл мугиваровский корабль в бескрайнюю даль. А Хэнкок боготворили, перед ней преклонялись, была бы воля – носили бы на руках. Каждый день - новый кулинарный шедевр, новые комплименты и лучи вечной, ничего не стоящей любви. Она бы по-королевски отвернулась, пренебрежительно скривила бы пухлые губы, облила презрением. Хотя она так и делала, играя свою роль и позволяя только любимому видеть настоящую ее. Но отчего-то при виде надоедливого кока внизу живота все скручивало, болело, к горлу подступала тошнота. С каждым прыжком «львиного» корабля в небеса ей все тяжелее было находиться рядом с этим мужчиной. Выбросить бы его за борт. Только вот… рука у него теплая, мозолистая и сильная; непонятные ощущения бежали по всему телу надоедливыми мурашками, когда он помогал ей спускаться со ступенек, когда она едва не подвернула ногу. Наверное, именно тогда он впервые назвал ее так уменьшительно-отвратительно, так насмешливо: - Не ушиблась, Хэнкок-тян? Или не первый?.. Может, лучше скормить его змеям?.. Ей все чаще хотелось превратить кока Мугивар в камень. Стереть неизменную улыбку с лица и восхищенные, голодно-раздевающие взгляды. Но в камень он почему-то не превращался, как она ни старалась. Не был «влюблен»? Не хотел ее? Не желал – до боли в сердце и тяжести в штанах? Абсурд! Каждый его жест, взгляд, каждый вздох принадлежали ей. Любвеобильный бабник. Таких, как он, она ненавидела, презирала. А он все понимал и вертелся вокруг нее с серенадами и восхвалениями. С глазами дерзкими, будто действительно знал все, будто все понимал. И это неизменное «Хэнкок-тян» так раздражало! Отвратительно! Неприемлемо! Непозволительно! Будто и не Королева перед ним, а всего-лишь… «тян». Кошмары из прошлого застревали криком в горле, как будто иголок наглоталась. Вставала с кровати, нетвердыми шагами ступала по дощатому полу, кутаясь в плед. Королева Пиратов шла в камбуз, мечтая о горячем кофе, горьком и обжигающем, позволяющем почувствовать себя живой. А кружка с черным напитком уже ждала ее там, на столе. Он знал… Откуда же он знал? Что он за дьявол, раз умеет читать в душах, не имея ни Воли, ни «фруктовых» сил? У нее целый остров, богатый ресурсами и сильными воинами-женщинами. У нее титул самой красивой женщины в мире и власть над всеми мужчинами. Только его почему-то нет в этом списке. Он… не мужчина? И бросала ему в лицо оскорбления – жестокие слова, так похожие на бритвенные лезвия. Вспыхивала яростным пожаром и ненавидела так же, как Терньюбито. Почти также. Только больнее. Он не мужчина… Или... Слишком… мужчина? Для нее… У него неизменные сигареты в карманах да жалкая кухня на всеми разыскиваемом корабле. У него кошачьи повадки и прозвище глупое. Вот и все, что есть. А еще гордость, самомнение и насмешка ядовитая. - Оставайся позади, Хэнкок-тян! – снисходительно доносил до нее слова негодяй-ветер, так похожий на этого мужчину. Хэнкок-тя-я-ян! Этот мужчина… Гори в аду, мужчина! Рвалась в бой, убивать собиралась. Ей плевать было, никто не смел ей указывать! Ей, Королеве среди Королей! Никто и никогда! Впереди враги, позади враги. Вся власть Знати, которую проклинала всеми фибрами своей души. Знать-гадюка, да они, парочка смертников, в центре. Похоже, время умирать пришло. Только вот жаль, что с ним. С мужчиной. Этим. Как нашкодившего котенка прятал за спину. Кок Мугивар лишь безразлично выпускал облачка дыма в свободные небеса. И отчего-то становилось страшно. Как в те времена, когда была маленькой и слабой, когда идти было некуда и не к кому. Только сама, одна. За себя и за сестер. Как тогда, но все же иначе. И, оказывается, хрупкая спина чувствовала другую спину – сильную и крепкую. Надежную и жуткую. Совсем не любимую. Спину из кошмаров, из темноты, куда боятся ступать даже самые страшные злодеи. Кок Мугивар сражался, дрался, уничтожал. Убивал. Брызги алой крови падали в соленое море невыплаканными слезами. Будто отравой выжигало сожженное, но все еще скованное проклятой меткой прошлое. И тогда она понимала, почему его называли дьяволом. Глупым именем из детских страшилок почему называли. Потому что человек с черной ногой мог прийти только из ада. Возвращались на корабль самых свободных в мире пиратов, возвращались, оставляя позади все, что было. И даже то, что «не случилось». Могло бы случиться, если бы захотели. В том «не было» она роняла слезы на его черный пиджак и кашляла от дыма и горького на вкус смеха. В том «не будет» он сжимал в руках сильное, гибкое тело и ловил своими губами вздохи Королевы-тян. Кто-то выдумал эту глупость. Случайно. На корабле их встречали, не зная, что оставленные ими следы на песчаном пляже смывало море. Не воздушные облака, не песчаные замки. Ожоги, смытые кровью. Все будет, как всегда. Он остался «этим мужчиной». Самым ненавистным ей. Ее мужчиной. Она слышала неизменное «Хэнкок-тян». Насмешливое, совсем не королевское. Его… Они оставались… Но этого уже не было.