Прививка

День 1. — Блин, тащиться неохота, — Мурасакибара лениво кидал мокрую от пота форму в спортивную сумку. — Почему нельзя сюда все принести? — Нужна стерильность, а тут у нас антисанитарные условия, — терпеливо объяснил уже готовый к выходу Куроко. — Я бы тоже не отказался сделать необходимые прививки прямо здесь, — уставший, но довольный Аомине растер перегруженные сегодня колени. Он вот уже как месяц не пропускал ни единой тренировки и выкладывался на 150%. С того самого момента, когда собранная команда Vorpal Swords победила в игре против американцев, неожиданно сборные команды всех стран вдруг захотели попробовать свои силы. Не с национальной командой Японии, а именно с командой студентов. Спустя год бесконечной череды товарищеских матчей со сборными разных стран, баскетбольная ассоциация ФИБА прислала предложение сыграть товарищескую игру с командой сборной Мира в Гане. Отказаться мог только дурак. — А прививки делать обязательно? — поморщился Кисе. — Без прививки от желтой лихорадки не пустят в страну, — Мидорима быстро и аккуратно перематывал пальцы на левой руке. — Ни разу нигде не слышал, чтобы кто-нибудь в Африке подцепил эту заразу, — Кисе нехотя кидал вещи в сумку. — «Тушки» тех несчастных, кто заболел, остались лежать в сухой земле африканской саванны, — Акаши громко захлопнул шкафчик. — Закончили споры. Это вам не насморк. Через минуту команда из шести человек выдвинулась по направлению к больнице. День 2. — Надеюсь, это пройдет к игре, — Аомине растер предплечье. — Вроде не болит, а какая-то мерзотная слабость есть. — Сказали же, что через сутки пройдет, — Акаши удобнее устроился в большом кресле самолета. — Только у 5% людей возможно повышение температуры, озноб, недомогание, головная боль, головокружение, — не отрываясь от рассматривания густых облаков, Мидорима процитировал информацию из энциклопедии прививок, которая сегодня была его талисманом. — У тебя больше двадцати часов полета в запасе. Все пройдет до того, как мы приземлимся в Аккре. Серьезные осложнения типа отека Квинке, анафилактического шока, длительных системных заболеваний или нарушений функций органов встречаются в единичных случаях. Процент на тысячу, меньше единицы. Успокоившись, Дайки развалился сразу на двух креслах, явно мешая Куроко, но тот почему-то даже и не думал возражать. Кисе, насколько возможно, откинул спинку назад. Значит, волноваться не о чем. Почти сразу после прививки у него поднялась температура, но сейчас уже было все в порядке. Только место укола болело, и образовалась довольно крупная шишка в этом месте. Легкая слабость и озноб не так уж и донимали, в конце концов. К счастью, он знал, как можно «согреться» в самолете. По салону самолета прошла стюардесса, раздавая напитки. Мурасакибара гонял бедную девушку три раза за чипсами и сладостями и не успокоился, пока не разложил вокруг себя половину рейсового запаса еды. — Пожалуйста, проводите меня до туалета, — обратился Рета с кодовой фразой к стюардессе. Мидорима моментально отвлекся от иллюминатора и жадным взглядом проводил идущего к хвосту самолета Кисе. Вот же любитель секса на высоте — ни один полет без этого не обходится. Выждав условленное время, Мидорима поднялся и прошел к занятому туалету. Мысль, что Кисе сейчас, в этот момент, за этой тонкой дверью пропихивает пальцы в свою тесную задницу, сдерживая стоны, заставляла сильно прикусывать губу и сдерживать тянущиеся к ширинке руки. Искушение погладить себя сквозь ткань брюк было невыносимым. На условленный стук защелка на двери открылась. Мидорима втиснулся в уже занятую кабинку и запер дверь изнутри. Кисе мгновенно присосался к его губам в поцелуе, расстегивая его ширинку и гладя, как Мидорима мечтал уже несколько минут. К сожалению, это были все прелюдии, которые они могли себе позволить. Их в любой момент могли «застукать», и следовало поторопиться. Медленные прелюдии, широкое разнообразие поз и длительный оргазм откладывались до дома. Ну, или до гостиницы. Кисе нагнулся над закрытым унитазом и схватился за ручки. Ширины его расставленных ног едва хватило Мидориме, чтобы пристроиться. Опытным путем было выяснено, это лучшая поза для секса в самолете. Только так можно было удержаться, если самолет попадет в воздушную яму. Набитые синяки и шишки при падении с сидения унитаза или в раковину со столика, а также застрявшие колени в узких местах быстро учат. Сильно закусив губу, Кисе, как мог, помогал любовнику, подмахивая. Никаких нежностей, только быстрый секс. Оба уже приближались к концу, когда самолет здорово тряхнуло. От неожиданности рука Кисе подломилась, и он чуть не упал лицом в узкий промежуток между унитазом и шкафчиком. Мидорима поймал его только чудом. Прижимая к себе, заставил выпрямиться и кончил на выдохе, едва успев погасить стон.

***

По самолету в сторону туалета двигался Аомине. Отрешенно смотрящий в окно Акаши молча поймал его за руку и настойчиво усадил рядом с собой. Отпустил только когда приверженцы «высоких отношений» по очереди заняли свои места. День 3. Превозмогая боль в руке, Кисе обошел одного из здоровенных негров и почувствовал, что его сейчас стошнит. В плечевую мышцу и сустав будто насыпали толченого стекла. Но, несмотря на неудобство, он не собирался проигрывать. Сегодня у него снова поднялась температура, но он никому ничего не сказал, опасаясь, что его отстранят от игры. Место укола стало багрового цвета и еще больше увеличилось. Вся рука немного отекла и стала сгибаться с некоторым усилием. Почему-то осложнения после прививки не прошли еще в самолете в Гану, как у Аомине, а наоборот, стали потихоньку усиливаться. Но это все были сущие мелочи по сравнению с игрой с такими противниками. Чуть ли не трехметровые негры имели дикий размах рук и такие длинные ноги, что, казалось, могли перепрыгнуть даже через баскетбольный щит. Пять минут идеального копирования постепенно истекали, и все тяжелее было мгновенно реагировать на противника. Руки противно дрожали, особенно привитая. Еще несколько секунд. Провести мяч между ногами, увести назад, отдать пас, поменять позицию, заблокировать центрового соперников, скопировать Аомине, увести мяч назад и, скопировав Акаши, пройти мимо упавшего, и коронным Мурасакибары забить в корзину. Больная рука подвела, сорвавшись с дужки кольца, но это уже было не важно. Кисе кое-как поднялся с пола под восхищенный гул трибун и понял, что совсем не чувствует правую руку. Не чувствует и не может ей шевелить. Нет такой функции и все тут. Свисток судьи не был неожиданностью. Глупо было думать, что тренер и капитан не заметят проблем. Ему на замену выходил Куроко. День 4. — Кисе, какого черта ты не сказал? — сердился Акаши в гостиничном номере. — А ты куда смотрел?! — неуважительно он ткнул пальцем в грудь Мидоримы. — Мы слишком далеко от дома, и я не могу ничего сделать. Кисе, потупившись, сидел в кресле, держа больную руку. Она совсем потеряла чувствительность и двигаться самостоятельно совершенно не хотела. Кондиционер в его комнате был выключен, и температура воздуха ничем не отличалась от температуры Африканской пустыни за окном. Но Кисе все равно было холодно. В добавок, по всему телу пошли красные пятна с характерными аллергическими волдырями. Врача при гостинице не оказалось. Прибывший на игру врач от ассоциации специализировался на травмах, и о том, что случилось с рукой Кисе, не имел никакого понятия. Предположил, что аллергия и передал коробку с таблетками. Антигистаминные помогли. Рука начала немного двигаться, вернулась чувствительность, только отекла просто ужасно. Ни сыпь, ни температура и не думали проходить. Вызванный из местной больницы главный врач должен был появиться к вечеру. — Акаши, я останусь с ним, — Мидорима, не стесняясь, поднял задремавшего Кисе на руки и отнес на кровать. — Нельзя, пошли, у нас конференция. За ним есть кому присмотреть, — он кивнул на совершено бесполезного сейчас травматолога. Но и от Шинтаро толку было не больше. — Чем раньше проведем, тем раньше вылетим домой. День 5. Ночь Кисе провел в лучшей больнице Аккры. В самолет его уже грузили на каталке. Все очень спешили, но перелет до Токио длился почти сутки. Минимум двадцать часов. С поставленным диагнозом «Острый тромбоз» счет шел на часы. В бедной африканской стране не было ни оборудования, ни специалистов для проведения необходимой тромбэктомии. Держа над головой Кисе пакеты с непрестанно вливающимися в вены растворами, травматолог и главврач погрузились в самолет. — Я останусь с ним, — Мидорима сидел в огороженной ширмой части самолета. Два совершенно бесполезных врача с сомнением покачали головами, отдали ему оставшийся пакет с раствором и ушли. Только тогда Мидорима отважился провести рукой по желтым волосам. Кисе тут же открыл глаза. — Что с моей рукой? — он чуть шевелил губами и, чтобы расслышать его голос, пришлось изрядно постараться. Мидорима отогнул край простыни и с ужасом увидел совершенно распухшую руку, бледно-серого цвета и пальцы с отчетливо синими фалангами. Еще раз погладив желтые волосы, Мидорима через силу улыбнулся и поцеловал в лоб своего парня. — Все будет хорошо, — голосу не хватало уверенности, но веры хватило на двоих. Кисе еле заметно кивнул и закрыл глаза. На половине пути до Токио Кисе проснулся и совершенно бодрым голосом попросил есть. Облегченно выдохнув, оба врача объяснили, что пока есть нельзя, но при активном содействии Мидоримы разрешили выпить воды. Видимых улучшений не было. Синюшность пальцев перекинулась на кисть. — Мидорима-чи, — требовательно позвал Кисе. — Наклонись ко мне. Мидорима, все так же держа его за здоровую руку, наклонился. — Я всегда буду тебя любить, — непривычно серьезно сообщил Кисе, без улыбки, и подставил сухие приоткрытые губы для поцелуя. Удивленный подобным тоном Мидорима кивнул и нежно прижался губами к его губам. Надсадно запищал какой-то датчик. Оба врача были тут через секунду. Непререкаемо выгнав Мидориму из огороженной части, пытались разобраться, в чем дело. Через час позволили войти. В рот Кисе была вставлена трубка, а врач-травматолог вручную качал воздух специальной подушкой. — У него резко давление упало, — поведал уставший врач из Африки, — и начался отек гортани. Мы еле интубировать успели. На анафилактический шок похоже, но при остром тромбозе это исключено. — До посадки два часа, — отодвинув шторку, объявил Акаши. — Вряд ли довезем, — жестоко объявил уставший травматолог. — У него анафилактической шок. И, если мы правы, он просто не доживет до больницы. Акаши молчал несколько секунд. — Шинтаро, где твой талисман? — он положил руку на плечо вцепившегося в больного парня Мидоримы. — Здесь, — Шинтаро достал пустой шприц и положил на простыню. — Займи его место, — Акаши кивнул в сторону врача, качающего воздух. Врач неохотно передал Шинтаро подушку и показал, с какой скоростью надо качать. — Вот теперь точно долетит, — удовлетворенно констатировал Акаши. — Шинтаро везучий, как сам черт, — пояснил он под удивленные и недоверчивые взгляды врачей. День 6. — Почему именно он? — спросил Мидорима, стоя за стеклянной стеной реанимационного отделения. — Почему именно он попал в этот стотысячный процент? — У него аллергия на антибиотики аминогликозиодного класса, — Акаши встал рядом. Он только что беседовал с врачом. Мидориме не хватило сил. Все, что он мог, это стоять тут и смотреть на Кисе, обвешанного проводами и датчиками. Но и это было тяжело. Там, в самолете, когда он сам качал воздух, было гораздо проще. А теперь собственное бессилие изводило все сильнее. — Что будет, если он умрет? — не отрывая взгляда от бессознательного Кисе, бесцветно спросил Мидорима. — Шинтаро, посмотри на меня! — приказал Акаши. Мидорима нехотя повернулся. От резкого удара по щеке в глазах поплыли алые пятна, а очки съехали на кончик носа, норовя свалиться. — Соберись, — голос Акаши уверенный и строгий. — Все будет хорошо. Шинтаро прислонился лбом к холодному стеклу, чувствуя, как щека пылает от удара. Хотел бы он поверить. День 7. Состояние Кисе никак не менялось. Друзья и больничный персонал почти уговорили его пойти домой, помыться и переодеться. Но Мидорима никак не мог отойти от злополучной стеклянной стены. Головой он понимал, что его присутствие тут не обязательно, но уйти не мог. В последний раз пообещав Акаши, что пойдет домой, он еще несколько часов простоял около стеклянной стены реанимации, уговаривая себя отойти хоть ненадолго. Наконец, глубоко вздохнув, он отвернулся и тяжело пошел по коридору. В палате Кисе сработал какой-то датчик. Пикнул раз, другой и надсадно заверещал. Через секунду к нему присоединились другие датчики, создавая невообразимую, одним мертвецам понятную, жуткую мелодию. Мидорима бросился обратно к стеклу. Врачи уже делали все необходимое, младший медицинский персонал задергивал шторку вокруг больного. Через несколько минут Кисе бегом увезли на каталке. Мидорима бессильно опустился на стул, больше не чувствуя непреодолимой тяги к стеклянной стене реанимации. Время будто остановилось, размазалось или полетело со скоростью ветра — было непонятно. Стрелка на больничных часах то замирала на одном месте, то, неожиданно сделав круг, неудержимо наматывала следующий и снова замирала на одной и той же цифре. — Вы к Кисе Рете? — голос врача заставил оторваться от созерцания часов. — Как он? — Мидорима слышал свой пустой бесцветный голос как будто издалека. — Мы сделали все, что могли. Дольше тянуть было нельзя. Его сейчас прооперируют и все будет хорошо. Мидорима, почти не слыша дальнейших слов врача, кивнул. Сейчас он верил. Со всей силы верил. Эпилог. — Эту игру мы посвящаем нашему другу и товарищу Кисе Рёте, — мокрая после игры майка липла к телу взявшего микрофон Акаши. На больших экранах под потолком стадиона замелькали фотографии Кисе, отрывки съемок его игр. — Он был самым многообещающим и талантливым игроком в нашей команде, — продолжал Акаши. Построившаяся команда выражала полное согласие со словами капитана. — Кисе, это победа в твою честь. Под приветственные крики на площадку вышел улыбающийся парень с ярко-желтыми волосами. Левой рукой он беспечно махал трибунам, а правой просто не было. Рукав желтой футболки был аккуратно зашит. Члены его команды по очереди обнимали своего бывшего игрока. Когда настала очередь Мидоримы, Кисе быстро отвернулся и взял левой рукой мяч из рук Куроко. Подошел к штрафной линии и хорошенько прицелился в корзину противников. Мяч он не докинул. Ситуацию спас Аомине. Перехватил не долетевший мяч и четким данком забросил в кольцо. Трибуны взорвались аплодисментами и восторженными криками. На табло переморгнул счет на сегодняшнюю игру. Проигравшая сегодня команда соперников ответила вежливыми аплодисментами. Обе команды выстроились друг напротив друга. Кисе встал в строй, держась подальше от Мидоримы. Громкое «Спасибо за игру!» было последним в его жизни.