Ритм

      Из-за дверей приглушенно звучит музыка.       Стоит войти в зал, и сразу виден оркестр: полуощипанные, с металлическими протезами додо идут, хлопают обрубками крыльев, бьются головами, заставляя играть странные, причудливые инструменты. С перьев дирижера сыплется иней. Он двигается рывками, сам как механизм, еще не отошедший от ледяного сна. Хрипит, сбиваясь, едва слышно:       — По кх-ругу... По кх-ругу...       Кто-то попытался попробовать на вкус его замороженную тушку, но обломал зубы. Теперь осколками клыков торчат ребра, раздуваются, тут же опадая тряпочками, порванные воздушные мешки.       Алиса идет мимо, туда, где по залу кружатся пары. Ритм танца сложный, двойной: один задает музыка, второй — вращающиеся, пощелкивающие шестерни под ногами. Нужно ступать в такт, чтобы не быть затянутой вниз, перемолотой огромными зубцами.       Бумажный муравей слишком медленно переставляет ноги. Одна как раз попала в провал, и он с тонким криком падает вниз, где его рвет на части. Оса-самурай ловко ныряет в открывшуюся на мгновение щель: собирать материал для гнезда.       Деликатес сидит, утирая слезы ластами, вздыхает: он ничего не может сделать. Совсем-совсем ничего. Грифон слишком большой, он лежит на громадной шестеренке, завалившись на бок и медленно сползая к краю: вымазанные в крови и перьях зубцы раз за разом с хрустом проходятся по крылу. Оно уже измочалено до половины, перемолото в кровавую кашу, на которой оскальзывается кто-то, с воем летя вниз. Грифон этого не видит. Его глаза закрыты — наверное, уже умер от боли.       Алиса обходит Грифона, держась ближе к краю зала. Мимо нее, высоко вскидывая ноги в ажурных чулочках, бежит стайка Устриц, шелестя шелком юбок. Следом удивительно ловко переваливается Морж, Алиса едва успевает отшатнуться с его дороги, переступив на более быстро вращающийся круг. Она смотрит вслед Моржу — тот как раз ухватил зазевавшуюся Устрицу за ногу и теперь, шумно чавкая, пожирает её. Кровь и слюни пятнают медленно опадающие юбки. Летит вниз пустая раковина, и Морж возобновляет погоню.       По кругу, по кругу, по кругу... Звенит, скатываясь в бездну, пустая бутылка: Осьминогу плохо, его мутит. Он свернулся в комок, закрывшись щупальцами, обвив статуэтку гейши.       Алиса идет дальше. Она ищет своего партнера, и тот сам выходит ей навстречу, галантно кланяясь и протягивая руку. Длинная нескладная фигура, заляпанное черным лицо — будто кровь из пустых глазниц. Но эта жижа куда более вязкая, она жирными каплями падает на металл, оставляя опасно скользкие лужи. Кто-нибудь обязательно наступит в них, и тогда...       Шляпник, на длинных ногах-ходулях расхаживающий по залу, кланяется Алисе с высоты своего роста, щербато улыбаясь. Та улыбается в ответ и без опаски подает руку партнеру.       Шестерни кружатся, музыка звучит. Алиса знает этот ритм. Она не оступится.       Что нельзя сказать о том, кто ведет её в этом танце.