Honey

Когда Артур сидит во главе стола, он чувствует себя не просто Великобританией. Он картинно откидывается на спинку стула и вдыхает прекрасный аромат чая с бергамотом, тут же отставляя кружку на стол. Сейчас он чувствует себя Британской империей. Это его маленькая слабость – некоторая ностальгия по былым временам. Как говорит Иван, раньше было лучше. Сам Брагинский сидит рядом за столом, наблюдая за Англией. Он странно улыбается – вполне в духе России. Ивана забавляют такие настроения Керкланда, но каждый раз, когда на пороге стоит Артур, он молча пропускает его в свой дом. Россия оглядывается в окно. На улице сейчас дождь, но от этого на небольшой кухне как нельзя уютно. Тишина отнюдь не напрягает, а сидеть с кружкой горячего чая в руках одно наслаждение. От напитка жарко, так что Иван сидит в расстегнутой шинели, но шарф распускает только сейчас. Англия поворачивает голову на звук. Вообще, он никому себя таким не показывает. Все-таки Британия – страна авторитетная, и этот авторитет на людях держать необходимо. Иван может использовать такую слабость – прекраснейший шанс, но он ничего не предпринимает. Не в первый раз. Он очень дорожит этими моментами. Когда Англия не просто страна, пусть даже и великая. Сейчас он просто Артур – нежный и чувствительный, без едких замечаний и действительно домашний. С чаем в руках, слегка растрепанный, в расправленной белой рубашке, все еще вспоминающий былые времена, он кажется Ивану как никогда живым и настоящим. И конечно же милым. На самом деле глаза у Артура большие и практически наивные. На публике он их постоянно щурит – то в усмешке, то подозрительно или раздраженно. Можно подумать, что они вечно такие, как только еще морщины не появились. Но вон, Китаю больше четырех тысяч лет, а он выглядит довольно молодо. Однако, все же только Брагинский ловит на себе искренние взгляды колдовских зеленых глаз. Он видит в них свое отражение и улыбается. Ему вообще льстит вся эта ситуация. Но стоит ему подумать о том, что маленький Америка видел эти уникальные изумруды, полные нежности и доброты, как Россию с головой захлестывает ревность. Он этого не показывает. Все также продолжает улыбаться. Керкланд хмурится. – Чего лыбишься? Иван тяжело вздыхает. Британия есть Британия, и насколько магической она бы не была, такое волшебство она демонстрирует редко и ненадолго. Иван отмахивается и прикрывает глаза. Англия хмыкает, трогая ручку кружки. Вообще, он не пьет чай из кружек (конечно, вне стен этого дома). Россия следит за его пальцами из-под полуопущенных ресниц. Однажды, когда Англия так заявился где-то посреди празднования Нового года, Россия, дождавшись ухода сестер и прибалтов, подарил Керкланду его личную кружку. Теперь она гордо сверкает боками с британским флагом и надписью «I'm just asking». Англия в тот день повозмущался, но чашку у Ивана оставил, и на сегодня регулярно пользуется. От воспоминаний Ивана отвлекает мягкая ладонь, невесомо скользящая по скуле и челюсти. Ну надо же. Задумался. Брагинский бормочет что-то невнятное. Чужие пальцы уже на шее, но, достигнув ключиц, спешно возвращаются к лицу. Россия не открывает глаза, опасаясь спугнуть еще один чарующий момент. Англия сегодня щедр на подарки. Большой палец легко нажимает на веко, переходит на переносицу и, задевая горбинку носа, опускается на губы. Водит по ним немного, пока Иван не кусает его неожиданно, пугая. Артур смотрит на него со смесью укоризны и испуга, но в ответ видит только искры смеха и нежности в глазах напротив. Немного противоречиво, думает он. Иван отпускает палец и сравнивает, какой Керкланд ему больше нравится: язвительный, молчаливый или все-таки сладко постанывающий. Он хочет проверить снова. Каждый раз, когда Ваня целует его, Артур чувствует как самый первый. То, что он сидит на стуле, не помешало ему схватиться за широкие плечи русского в поиске утерянного равновесия. Только от этих поцелуев так сносит крышу, хотя Иван целует его медленно и нежно, практически целомудренно. Артура хватает ненадолго – делая резкий вздох, он сам нетерпеливо припадает к чужим губам. Иван его за поспешность кусает и слегка оттягивает губу, вызывая тихий стон. Как он вообще мог выбирать между настроениями Артура? Как ни поверни, этого несносного британца он любит любого, сильно и бесповоротно. Когда Иван отрывается от губ Артура, Керкланд собирается возмущаться, но не успевает – Брагинский ловко пересаживает тихо взвизгнувшего англичанина к себе на колени. Он обнимает Англию вокруг тонкой талии, немного задирая рубашку. Иван опускает голову и шумно выдыхает носом где-то в Артурову шею, вызывая толпу приятных мурашек. Тот в ответ тоже обвивает руками чужую шею и прижимается плотно-плотно, всем телом. Англия расслабленно перебирает руками серебристые мягкие пряди, пока они сидят так дальше. Но не может удержаться: – А ты мне почему сахар в чай не положил? – Так ты у меня его с медом пьешь. – Да неужели. – Da, my honey. Артур тихо смеется, а Иван просто улыбается счастливо и снова его целует.