Вспомнить то, чего не было

Слэш
R
Завершён
32
автор
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
32 Нравится 0 Отзывы 7 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
      Себастьян снова незаметно проскальзывает за закрытую дверь фотостудии.       Щелчок.       Не выключателя – закрывшейся двери. Двери, за которой уже дольше той вечности, которую помнил Себ, царила полутьма. Темно-серые зыбкие очертания, словно на черно-белой фотографии.       Сухой щелчок.       Не возведенного курка, больше нет - щелчок включившейся красной лампы. Себастьян больше не работал в полиции. Он не помнил почему. Но он точно знал, почему занялся фотографией, хотя и отвечал на этот вопрос так же неопределенно.       Себастьян нормальный. Он скажет, что его привлекает расфокусированная мгла, но промолчит о том, что она ему напоминает. Скажет о глубокой обволакивающей тишине, в которой эхом под высоким потолком отзывается каждое движение, но промолчит о мыслях, которые витают в этом безмолвии. Расскажет о глянцевом шелесте рассыпавшейся фотобумаги и кислом запахе проявителя. И ни словом не обмолвится о том, какие воспоминания рождают в нем химические пары.       Над чем он работает?       Себастьян нормальный. Он не помнит ничего ненормального. А его домыслы никого не волнуют, поэтому он не никому не признается. Не расскажет, что он день за днем здесь, в черно-белой комнате, кропотливо собирает свою память по крупицам. Он на самом деле не уверен, что помнит это.       Глаза.       Скулы.       Правый уголок рта, искривленный в величественной ухмылке.       Линия челюсти.       Ключицы.       Он собирает искомый образ по частям из разных фотографий, с маниакальной старательностью добиваясь совершенства. Часть за частью, будто выкладывая кусочки головоломки, как фреску за алтарем католического храма, он составляет облик, который не помнит.       Себастьян не помнит этого, а его психоаналитик уверяет, что кошмары — это лишь последствия травмы, но он твердо знает – он убил его. И это странным образом волновало.       Достать припрятанное фото. Сделать копию, убрав ненужное. Добавить недостающий фрагмент на незаконченный портрет. Свет, ожидание – сто сорок семь секунд, рассчитанные в уме на пятьдесят три вздоха, – проявитель, красный свет.       Его психоаналитик говорит, что этого никогда не было в реальности. Себастьян смотрит на свои ладони, залитые алым матовым светом лампы – его руки словно в крови. Узнаваемо, снова.       Себастьян всегда сражался за справедливость, рьяно и неотступно. Убивать людей – несправедливо, лишать людей воли – несправедливо. Такие поступки всегда влекут за собой последствия.       Себастьяна мучает сознание, что он совершил непоправимую ошибку. Себастьян не помнит. Или ему внушили это? Лицо на фотографии проявляется, сшитые очертания в красных отблесках кажутся устрашающе настоящими.       Себастьян помнит, как скользкие от пота и крови пальцы скользили по стеклу колбы, в которой был Разум. Себастьян помнит свою ярость. Себастьян смотрит на знакомые черты сквозь толщу проявителя. Тонкие изящные губы складываются в рваную ухмылку:       - Ты убил меня.       - Да, - болезненно выдыхает Кастелланос, не отводя распахнутых глаз от фотографии. Он чувствует ужас определенности, но в тоже время облегчение накатывает на него, смывая границы между догадками и реальностью. Он понимает это. Он не помнит, но знает. Он убил, он хотел убить, уничтожить. Он, кто бы он ни был, хотел убить и убил… кого? Что это значило?       - Ты мой, - мерещится Себастьяну, что-то напоминая, словно кнутом проходя по напряженному мозгу.       «Что? Что я сделал?» – он напряженно пытается заглянуть под слой жидкости туда, дальше, где глаза кажутся живыми.       - Это был мой мозг, ты разбил его вдребезги и растоптал, ты уничтожил мою надежду на жизнь.       «И никакой тактичности, как всегда вскрывает правду откровенно, словно собственный череп», - быстрая раздраженная мысль мелькает в голове, оставаясь неузнанной. Себастьян отмахивается, сжимает пальцами край стола: «Так это правда. Это было. Я это сделал».       Себастьян крепко зажмуривается, стараясь не думать, что разговаривает с фотографией. Он нормальный. Ему нужен этот разговор.       - Ты выжил?.. Лесли?.. Ты?.. – его шепот звучит искомо, рвано, сбивчиво, сумасшедше. Себастьян пытается нашарить любые воспоминания, но даже не помнит к кому обращается.       Ему слышатся шаги за спиной, но Себастьян лишь крепче впивается в край стола. Все что ему нужно – это услышать правду от этого глубокого незримого голоса.       - Ты позволил себе, убить меня, не подумав, какой ад ожидает тебя после? Ты позволил себе, убить меня.       Кастелланос, казалось, чувствует неровное дыхание у себя на затылке и до боли жмурит веки. Ему нужно чтоб видение не исчезало, чтоб разговор не прекращался. Он не будет врать самому себе.       - Да, - сокрушенно, повержено.       - Ты знаешь, что чувствует мозг, умирая? – Этот голос – густой, низкий, волнующий – словно оседает терпким осадком у него на подкорке, заставляя вслушиваться в каждый последующий звук. – Горячее иссушающее давление, острую боль, а в последние секунды – неконтролируемый ужас.       Себастьян словно ощущает угрожающие, но невесомые прикосновения чужих плеч к своей спине.       - Разрывающее чувство. К слову, весьма походит на смерть от удушения. Это ты со мной сделал.       Себастьян чувствует, как его сердце бьется где-то позади, там, за спиной, в чужой грудной клетке. Там правда, там жизнь. А он совершил непоправимую ошибку, и расплата не пожелала задерживаться. Он не имеет права сопротивляться. И не хочет.       Ему кажется, что холодные ладони легли на его бедра, а злой, голос сказал ему прямо на ухо:       - Позволь мне задушить тебя.       Голос – Себастьян был готов поверить, что он звучал из-за спины, а не в его голове, - был голосом Дьявола. Но, Пресвятая Дева Мария, разве он смеет сопротивляться Дьяволу после грехопадения?       - Да, - хрипло, откровенно жаждуще.       Прохладные невесомые пальцы скользят вперед, обвиваясь вокруг талии, хватаясь за пряжку ремня. Себастьян вздрагивает: это был Дьявол, но ему это было нужно. Его еле заметно трясет, когда ремень со свистящей легкостью выскакивает из шлевок и исчезает с его бедер, но он не может признаться даже себе: от ужаса расплаты или больного предвкушения.       Это смерть. Себастьян понимает. Это его смерть. Она так изящна, так покровительственна, но так необходима и сладка сейчас.       По его шее скользит полоска кожи. Себастьян почти не чувствует прикосновения пальцев к своей коже, но его собственный ремень уже перехватывает горло и перекрывает доступ кислороду. Он пытается сохранить достоинство и втягивает воздух носом, но уже через пару лихорадочных мгновений сдается и жадно хватает ртом. Вот она правда. В глазах, даже закрытых темнеет, мозг покрывается сотнями уколов легкой, но нарастающей боли, а давление словно взрывает сосуды.       Себастьян принимает это. Инстинкт самосохранения подсказывает ему кричать, вырываться, хватать за ремень, но вместо этого он чувствует лишь стекающее по позвоночнику наслаждение. Вязкое, прохладное, наэлектризованное. Пусть так. Он ничего не вспоминает, но сейчас чувствует, что это правильно.       - Ты хочешь жить? – внезапно проскальзывает к нему сквозь пузырь мнимой глухоты мстительный голос.       - Да, - судорожно срывается раньше мысли с его сухих, обветренных горячим дыханием губ.       - Я тоже хотел. – Себастьян чувствует отчаянный рывок и понимает, что он последний, больше он ничего не успеет ощутить. Разрывающий лихорадочный ужас окутывает его, но даже угасающее сознание успевает ухватить:       - И буду.       Кастелланос чувствует под вспотевшими ладонями крепкую деревянную поверхность и осознает, что секунду назад потерял сознание, но успел прийти в себя до того, как упасть. Зрение возвращается медленно, кровь пульсирует в висках, вдыхать хочется глубоко, хоть и легкие словно налились болью, пот градом стекает за ворот.       Перед ним на щербатой столешнице лежит затянутый в петлю ремень.       Себастьян зло смотрит на фотографию и остервенело, голыми руками, достает ее из-под бликующей красным жидкости. Забрасывает в лоток с закрепителем.       - Я найду тебя, - со вновь вспыхнувшей строптивостью шепчет Кастелланос, наблюдая как на точеных чертах аристократичного лица выступают уродливые шрамы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.