Декабрьское.

Он поднялся на второй этаж, держа обеими руками чашку кофе, что согревала вечно ледяные пальцы. В желудке будто бился в предсмертных конвульсиях труп бабочки, коих когда-то было в разы больше, и те летали внутри, давая стимул жить. Тошнило. Возможно, от постоянного повторения происходящего, а может, от съеденной на голодный желудок дешёвой пиццы - истинная причина оставалась неизвестна. Боковым зрением он заметил пару косых взглядов, что были будто невзначай брошены на него сначала психопатом-оптимистом, затем собственным королём, фанатичным лидером, что проследил за ним дольше обычного. Был и ещё кто-то, плевать. Сейчас единственное, что интересовало вышеупомянутого - сбросить наконец с души всю липкую пакость, что накопилась за этот год, причём сделать это несколько странным для него, как бы подумали окружающие, образом. Что ж, стоит признать, что "окружающие" бы вообще немало удивились, узнав, что у извечно смеющегося, или, если конкретизировать, ухмыляющегося клона, впринципе найдутся в голове вещи, о которых он мог бы думать, сидя под пледом с чашкой чего-нибудь горячего в руках. А знаете, такие вещи ведь находились. Как ни забавно, их было множество, и даже не верилось, и становилось противно от осознания того, сколько неприятностей может притянуть всего один человек за 360 дней. Вот и сейчас, повторяя ежегодный ритуал, пиковый валет, чью личность уже не имеет смысла скрывать за пустыми местоимениями, зашёл в комнату, что преставляла собой довольно немаленькое помещение, разделённое на два отсека тонкой перегородкой, что использовалась двумя сожителями абсолютно по-разному. Бросив полный холодного безразличия взгляд на половину, в коей проживал лидер восьмёрки клонов, Вару зашёл в часть комнаты, принадлежащую ему. Перед взором его предстали салатового цвета обои с самодельным спиралевым принтом, (Помнится, ему тогда довольно неплохо влетело, ведь запах краски не выветривался из помещения ещё долго), множество других характерных деталей, недостойных упомянания, и двухъярусная кровать. Пиковый валет уже и сам не помнил, как смог выпросить разрешения на то, чтобы оборудовать здесь эту поистине грандиозную махину, но она ему до сих пор определённо нравилась. Кровать прекрасно вписывалась в общий салатово-зелёный колорит комнаты и могла полноценно вместить на одном своём ярусе двух человек. Часто Джокер, если тому удавалось наконец накопить сил на создание портала из карточного мира в человеческий, оставаясь в гостях неделями, предпочитал спать именно у пиковых, выбирая временным пристанищем нижний ярус кровати Вару. Последний не возражал, игнорируя возмущённые доводы Пика, что диван в гостинной, в общем-то, тоже свободен. Двум любителям зелёного нравилось раздражать лидера разговорами допоздна, многочисленными вёдрами воды, что выливались на его многострадальную голову под предлогом "Как ты думаешь, в этот раз его рожки хоть немного опустятся под тяжестью воды?", и многим другим, от чего фиолетовый ходил мрачнее тучи и был готов придушить любого, кто попадётся тому на пути. Многое можно было вспомнить, глядя на комнату пиковых, ничего в этом удивительном помещении не присутствовало для уюта, всё приносили сюда определённые случаи и обстоятельства, эпицентром которых чаще всего и являлась тёмная масть. Но многое изменилось с той, кажущейся уже столь далёкой зимы. Тот, прошлогодний декабрь был наполнен светлыми чувствами, несмотря на внешние разногласия, что в преддверии нового года поддреживались будто только для приличия, мол, не может же вечно хмурый Пиковый Король ходить в радостной, или, пусть даже, просто спокойной рожей? Нет, разумеется. И, дабы не допустить такой аномалии, Вару с Джокером тут как тут, разрабатывают новый план, мешая лидеру спать ночами своим неразборчивым, но до жути надоедливым шёпотом. Многое изменилось с того, наполненного волшебством, декабря... Джокер рвался приехать, но после некоторых неприятностей в карточном мире, с коими тот столкнулся сравнительно недавно, просто не имел сил открыть портал и прибыть в гости. Шут упорно пытался, но пустые попытки все как одна заканчивались далеко не положительным для того результатом и в очередной раз просто служили лишней растратой сил. В итоге для многих не стало неожиданностью то, что зимний визит Джокера было решено отменить. Зонт впал в депрессию, считая, что салатовый застрял в карточном мире навсегда, а Куромаку всеми правдами и неправдами доказывал обратное. Вскоре трефовый валет затих, а серый кардинал предпочёл углубиться в расчёты. Червовые перенесли весть о том, что новый год пройдёт без вечного зимнего гостя двольно легко, ведь для них две недели с Джокером были не лучшими из-за многочисленных подколов, коими зелёные безмерно снабжали каждый день светлой масти. Бубновые отнеслись к вести с безразличием, что было вполне ожидаемо, и среди восьмёрки клонов остался лишь один, кто довольно отстро перенёс новость о неприезде практически последнего,  кто без осуждения наблюдал за поступками пикового вальта, порою открыто высказывая своё мнение, но не сбивая с пути, скорее ненавязчиво направляя в нужное русло. Тот, с кем Вару виделся всего пол месяца за мучительно длинный год, не имеет возможности приехать. Одна лишь мысль об этом порождала душевные страдания, а полноценное осознание факта просто губило желание продолжать быть собой на корню. Который день пиковый валет ловил себя на том, что старается меньше выходить из комнаты, дабы не натягивать вновь эту осточертевшую до боли ухмылку, что сопровождала его на протяжении всей жизни, и, возможно, Зонт бы даже испугался, видя Вару без его фирменного выражения лица. Валет невесело усмехнулся, отгоняя от себя ностальгические размышления и отпивая уже чуть остывший кофе. Не решается ступить вглубь комнаты и так и стоит за небрежно прикрытой дверью, медленно поднося к губам ещё тёплый напиток и делая аккуратный глоток. Занятый мыслями, валет не замечает, как за спиной беззвучно приоткрывается дверь и в комнату входит тот, чью личность обладатель изумрудных очков бы проклял четыре раза и не желал бы видеть ещё тысячу лет. - - Смотрю, ты выбрал себе преинтересное занятие : пялиться в стену, раз в пол часа отпивая своего разбавленного кофе? - Вару вздрагивает, отрываясь от неутешительных размышлений, и пытается принять саркастично-пофигистичный вид. Тот облик, в котором он желает представать перед всеми. Ни один из окружающих не должен видеть расстроенного пикового вальта, во всяком случае, не в этой жизни. - - А может, я суицидник и думаю, в какую стороны вены легче режутся? - зелёный не жалеет сарказма и желчи в голосе, дабы его бессмысленное огрызательство звучало более убедительно. Он всеми силами пытается показать своему королю, что ему, в общем-то, всё равно. Всё равно на него,  на себя всё равно, и уж тем более плевать на Джокера, что, по мнению Вару, является единственным его если не другом, то хоть союзником. Но Пиковый Король уже давно научился распознавать фальшь в голосе собственного вальта, и прекрасно понимает, почему тот уже немалое время стоит в проходе и не решается зайти. В голове лидера проносятся воспоминания. Ярче всех выделяются отрывки памяти с одним и тем же событием, что повторяется из года в год - вечером, после того, как Джокер уходил обратно в карточный мир, Пик приходил в комнату Вару, и пиковые долго, смеясь или вдруг вмиг становась серьёзными, обсуждали всё, произошедшее за уходящий год. Каждый такой вечер ценился тёмной мастью по-особенному. Это был практически единственный вечер в году, когда ни валет, ни король не стеснялись выражать свои искренние эмоции и наконец снимали осточертевшие маски. Но, видимо, этот обычай вскоре просто затеряется среди веков... Однако лидер не намерен оставлять своих планов, несмотря на зашедший явно не в то русло диалог. - Слушай, сегодня, если меня обманывает память, двадцать пятое декабря? - Пиковый Король всё же сделал попытку намекнуть, и, судя по едва заметно изменившемуся лицу вальта, тот всё понял. - Прямо перед твоей недовольной рогатой рожей висит календарь, хе-хе. - Что ж, я приду к тебе вечером, в восемь часов. С одним условием - сними наконец эти поганые очки, у нас вроде как вечер эмоций, а они всё портят. Обладатель изумрудных очков чуть кивнул, и Пик, решив, что тот достаточно уведомлён, тихо удалился. ... А Вару стоял посреди комнаты, и, допивая уже остывший кофе, радостно улыбался.