***
Боль. Ей казалось, что болела каждая клеточка измученного тела, реагируя даже не на движение — просто на вздох. Лея замерла в неудобной позе, стараясь не шевелиться. К ее сожалению, не дышать не получалось. И это означало новую волну обжигающей боли. Сейчас это казалось таким глупым: вся эта детская бравада, желание стоять насмерть. Презрение к проклятому палачу… Палач. Теперь это было не просто пугающим прозвищем, нет. Это было ее реальностью. Проклятой безысходной реальностью. После того, первого раза, она еще пыталась сопротивляться. «Мятежница!» — глухой голос отдавался в ушах странной издевкой. Вейдер не проявил ни каплю жалости. И самое страшное — не останавливался. Он приходил в ее камеру снова и снова. Иногда со знакомым дроидом. А иногда и просто так — но легче не становилось. Лея не понимала, что он делает, но голова буквально взрывалась от невыносимой боли, а перед глазами мелькали воспоминания. Ее детство, юность. Работа в Сенате. А однажды — собрание Альянса. Она тогда сильно испугалась. Сама не понимая, почему. Но почему-то казалось, что она не должна вспоминать этого в присутствии Вейдера. И Лея впервые потеряла сознание. Впервые до ухода Вейдера. А сейчас она лежит на неудобной тюремной койке, пытаясь просто сделать еще один вздох. Прожить еще одно мгновение этой жуткого существования, в которое превратилась ее жизнь. И найти силы… для чего? Борьба за справедливость против тирании Империи. Красивый лозунг, за который она была готова отдать жизнь. Так она думала. Но то, что происходило сейчас — не было борьбой за справедливость. И она уже ничего не хотела — даже жить. Лея вздрогнула от очередного приступа и сжала зубы, чтобы не закричать. Она не хотела доставлять своему мучителю подобного удовольствия. А он следит за ней — девушка была уверена. Следит… и радуется ее мучениям. Ненависть поднялась удушливой волной при воспоминании о Вейдере. Лея поняла, что она еще никого так не ненавидела в своей жизни. Ни о ком так долго не думала. Еще никто так долго не завладевал ее вниманием — и жизнью. — Отвратительное существо, — пробормотала она, находясь на грани бреда и реальности. Сознание плыло, но принцесса была этому даже рада. Так она чувствовала меньше боли. Перед глазами снова встал он — Дарт Вейдер. Она вяло удивилась, что не чувствует привычного страха, неизменно охватывавшего ее в последние встречи. Будто он излучал особую ауру. Но сейчас было не так. Расфокусированный взгляд привлекли яркие огоньки на груди. Как она раньше этого не замечала? Или они были не такими яркими? Лея несколько мгновений серьезно обдумывала этот вопрос, а затем вернулась к наблюдению. Полный доспех — но совсем не как у штурмовиков. Лея нахмурилась, пытаясь понять. «Медицинский костюм!» Осознание ударило внезапно. Принцесса даже дернулась, смотря на личного мучителя широко распахнутыми глазами. Она слышала о таком, но еще никогда не видела. Костюм жизнеобеспечения. Он применяется, когда травмы настолько серьезны, что практически несовместимы с жизнью. Лея странно улыбнулась, глядя на ситха. Значит, ему тоже больно. Что с ним произошло — и когда? Она помнила историю возникновения Империи — Вейдер появился уже таким. Значит, это было давно… — Как вы себя чувствуете, принцесса Органа? — внезапно спросил Вейдер, до этого молча наблюдавший за ней. Девушка молчала и продолжала улыбаться, погруженная в свои мысли. А затем посмотрела затуманенным взглядом ему в глаза, для чего ей пришлось немного задрать голову. Вспышка боли от движения уже не казалась такой острой. — Больно, — она не понимала, почему он просто стоит, ничего не делая. Но ее это перестало волновать. Понимание состояния палача странным образом примирило ее со сложившейся ситуацией. Ей больно — и ему тоже больно. Он может ее понять. А она его. Оказывается, все так просто. — А вам больно? Вейдер молчал, смотря на нее. Ей показалось, что он в растерянности. Но этого просто не может быть, правда? Он слишком силен и безжалостен, он не может испытывать ничего подобного. А она может. Она такая слабая и беззащитная перед ним. Жаль, что она не поняла этого сразу. Наверное, тогда бы она не сопротивлялась. А потом он развернулся и вышел из камеры, оставляя принцессу, которая все также странно улыбалась, смотря на него. Дверь закрылась с легким шорохом, отрезая все звуки.***
«Синдром жертвы». Он смотрел на экран датапада, снова и снова перечитывая сухие строки медицинского заключения. Того самого, который приказал провести сразу после последнего посещения пленной мятежницы. Голо-записи и показаний биометрии оказалось достаточно. Он сжал в руке датапад, не замечая, как сминается тонкий экран под сильными пальцами. «Синдром жертвы». Человек, попавший в травмирующие обстоятельства, связанные с насилием со стороны другого разумного, может начать жалеть своего мучителя. Идеализировать и пытаться защищать его. Еще одна сторона безумия. Странно, но Дарт Вейдер впервые столкнулся с подобным — хотя жертв на его совести было немало. Но только Лея Органа преподнесла такой сюрприз — довольно неожиданный, конечно. Ситх медленно улыбнулся под маской, осознавая открывшиеся перспективы. Нет, он не упустит такой возможности. Кажется, сама Сила помогает ему.***
— Я ждала вас, — Лея сказала эти слова, стоило высокой фигуре переступить порог ее камеры. И это была правда. С того самого последнего разговора прошло много времени. У нее даже почти прошла боль — а это говорило о многом. Но она ждала его. А он не приходил. И принцессе впервые было обидно от этого. Вейдер снова молчал, рассматривая ее. Но Лее было все равно. Главное — он пришел! И не важно, что будет дальше. Если он снова причинит ей боль, пускай. Теперь она знает о его боли и сможет быть ближе. Даже в таких условиях. И этого было достаточно. — Вы ничего не хотите мне рассказать, принцесса Органа? — наконец спросил ситх. Девушка даже прижмурилась от удовольствия — его голос идеально сочетался с камерой и общей атмосферой вокруг. Он идеален. Занятая этими мыслями она даже не сразу поняла вопрос. — Хочу! — сразу сказала она, глядя на него блестящими глазами. Интересно, что он сделает, если она подойдет к нему поближе, сама? — Мне нравится ваш костюм. Он идеально вам подходит. Можно посмотреть его поближе? Ей снова показалось, что он растерялся. Почему? Она всего лишь хочет узнать о нем побольше. А там… даже пыточный дроид ее уже не пугает. Если ему нравится, она согласна на все! — Расскажите мне об Альянсе, — кажется, у него немного охрип голос. Лея задумалась, склонив голову к плечу. Ему важно узнать об Альянсе? Она смутно припомнила: да, он постоянно спрашивал ее об этом. Как она забыла? Девушка почувствовала безотчетную тревогу. Что-то было не так. Кажется, она о чем-то забыла. Только о чем? Так и не вспомнив, она снова улыбнулась, глядя на Вейдера. — Я расскажу все, что вы хотите знать. Но с условием, — Лея все-таки встала и подошла на несколько шагов к ситху. Возникло странное ощущение, что он еле удержался, чтобы не отшатнуться. — Вы расскажете о себе. И о том, как получили этот костюм. Согласны? — Согласен, — он протянул руку, обтянутую черной кожаной перчаткой. И Лея без колебаний вложила пальцы в протянутую ладонь. Она победила. И теперь Дарт Вейдер будет вынужден проводить с ней больше времени. Обязательно.***
— Вейдер! Я только сейчас узнал о том, что вы приказали казнить Лею Органа! Почему вы не посоветовались со мной? — Уилхафф Таркин почти брызгал слюной от ярости. Вейдер отстранено посмотрел на моффа, в очередной раз поражаясь глупости этого человека. Разве так трудно понять, что мир вертится не только вокруг него? — Принцесса Органа призналась в связях с Альянсом повстанцев и выдала всю информацию, что знала. В ее присутствии больше не было необходимости, — полу-правда скользнула с языка легко. Лея действительно призналась во всем и этим подписала себе смертный приговор — по закону Империи. Но казнили ее совсем не за это. Он сдержал свое слово. И рассказал этой девочке все — про Мустафар и убивающую его боль. Про то, как Император спас его. Даже про Падме и то, как он убил ее. И во всем этом ему не понравилось одно — то, с каким затаенным восторгом Лея слушала его. Не осуждала, не испытывала отвращения — наоборот. Казалось, она восхищается им. И прощает любое преступление, какое бы он ни совершил. И это было страшно. Страшно и отвратительно. Путь ситха не предполагает сентиментальности и самообмана. Дарт Вейдер прекрасно знал цену своим поступкам — в том числе, в глазах окружающих его людей. И такое отношение точно было ненормальным. А еще одного безумца рядом с собой он терпеть не собирался. Хватит с него Императора с его играми. — Казнь мятежников вне вашей компетенции, — спокойно сказал он, ставя точку в разговоре. И развернулся, выходя из помещения. Таркин может думать что угодно. Его это не волнует. Как не волнует и то, что Лея Органа до последнего улыбалась, смотря прямо на него, когда расстрельная команда открыла огонь. Он воин и исполняет высшие приказы. У него нет времени на лишние эмоции и прочие глупости. Дарт Вейдер кивнул сам себе, направляясь в свои покои. Все было правильно.