В моменты слабости

      Он всегда со стороны казался беззаботным, безалаберным и безответственным ребёнком, от того, что даже в самой ужасающей ситуации старался найти ту самую искру радости от жизни, чтобы возгорелось пламя надежды. Зачастую его не воспринимали всерьёз даже друзья, принимая его дикость как нечто обыденное, как свет фонарей в ночном городе, однако парня не волновало такое положение дел. Всё-таки он Кейси Джонс! И пусть эта гордо и велико звучит лишь только для обладателя сего имени. В его жизни было столько событий, которые бы давно сломали любого, даже самого бесчувственного человека. Такой жизненный опыт был поводом для хвастовства, которое, к глубокому сожалению эгоцентричного подростка, лучше никогда проявлять. А пока весь восторг улетал на сборах их боевой команды, на которых каждый говорил, насколько же круто он проявил себя на той или иной схватке со злом. Это тешило самолюбие.       И всё же ничто не вечно, а терпение семнадцатилетнего парня – тем более. Ладно бы часто переполнявшая Кейси агрессия, с этим проблем не возникало никогда, поскольку весь пар уходил сначала на хоккее, потом и на работе борца с преступностью. Здесь проблема совершенно другого характера, более сентиментального, что беспрестанно подавлялось полтора года активной борьбы с жестокостью окружающего мира. А уничтожение Земли – тот самый таран, пробивший, казалось бы, надёжную крепость. Да, Фуджитойд переправил их в прошлое, но мысли о том, что он стал свидетелем того, что всех его родных засосало в чёрную дыру, не покидали Джонса. Это оказалось слишком сильным ударом для него, что способность переживать любые трудности летела ко всем чертям.       Спрятать переживания за личиной веселья – обычная его тактика, работавшая до поры до времени. Она, безусловно, помогала отвлекаться, особенно в моменты конфронтации с бесчисленными межгалактическими злодеями, но стоило вновь переключиться на отдых – возвращались душевные самоистязания. Перед глазами раз за разом возникала картинка уничтожения Земли, а подсознание само рисовало, как в ничто обращаются его мать, отец и сестра. Гордость не позволяла показывать собственную слабость, как и просить помощи у друзей, которые с трудностями справлялись, как показала практика, куда лучше него. Дать слабину перед Эйприл он не мог чисто из принципа, являясь сторонником, что он должен выполнять роль жилетки для девушки, а не наоборот. С черепашками ситуация не лучше, парни по определению не показываются в разобранном состоянии друг перед другом – конкуренция. Джонс остался со своими внутренними проблемами один на один.       Когда давление окружающей действительности уже достигло критической отметки, Джонс просто покинул мостик и ушел в машинное отделение, куда подумают заглянуть в последнюю очередь, когда его хватятся. Парень уже чисто физически не мог сдерживать ту бурю, бушевавшую в нём слишком большой срок. Опершись руками о стену, он прерывисто задышал в попытках сохранить остатки брони на себе. Он опустил взгляд, пол в его глазах уже выглядел размытым. Кейси несколько раз моргнул, будто это действие помогало в том, чтобы продержаться как можно дольше. Он не хотел доводить себя до такого состояния и всё ещё не хотел выпускать эмоции из себя в отчаянных попытках сохранить скалу, именуемую Гордостью.       Стоило опуститься на колени, и всё затрещало по швам – сначала вырвался резкий выдох, за ним сип. Подросток снял с головы бандану и закусил её, заглушая звуки собственного бессилия. Другая ладонь прикрыла глаза, из которых уже вырвались на свободу слезы. В пустом пространстве не хотелось, чтобы даже пыль видела его таким слабым. Ощущения, будто стал мелкой букашкой, над которой возвысился чей-то ботинок – Кейси всем телом чувствовал, что его вот-вот раздавят. Всхлипы и дрожь во всём теле – единственные его спутники встречи с ребёнком, кем он и являлся по сути – ребёнком, которого когда-то давно спрятали в самые потаённые уголки чердака подсознания. Момент, когда полностью погрузился в себя, полностью игнорируя всё, что происходит вокруг, чтобы хоть немного облегчить бремя.       Когда его плеча кто-то коснулся, Кейси чисто инстинктивно отшатнулся. Когда до него уже дошло осознание, последовал испуганный разворот в тому, кто всё же застал его за подобным выбросом эмоций. Машинально вытерев рукавом глаз, сбрасывая пелену, Джонс увидел одного из черепашек. От осознания, кто именно из четверых стоял перед ним, опустившись на одно колено, легче не стало. Перед человеком был Рафаэль. Что обычно делают в такой ситуация нормальные парни? В грубой форме призывают успокоиться и не распускать сопли, поскольку, как это было принято говорить, ты – мужчина. С учётом характера вышеупомянутого ниндзя, ожидалась реакция более грубой. Кейси старался прийти в себя до того, как загорится фитиль, и Рафаэль вспыхнет.       Однако мутант просто молча наблюдал за тщетными попытками подростка вернуть самообладание. Был ли он удивлён? Несомненно, это читалось на его лице. Хотя, в глубине души он понимал, что когда-нибудь и его друга должно было накрыть, как и их всех. Братья давно друг другу помогали, когда кто-либо из них нуждался в простой поддержке. Эйприл поначалу тоже было некомфортно обременять друзей своими проблемами, но в конце концов и она делилась с ними своими переживаниями. А Кейси слишком горд для этого, что его и привело сюда, подальше от всех, чтобы не разрушить образ крепыша Кейси Джонса. В определённой степени Рафаэлю даже обидно, что друг не доверяет ему настолько, чтобы показать и такую сторону своей личности. И он собирался это исправить.       Черепашка без предупреждений схватил Джонса за кофту и притянул к себе. Вскоре человек оказался зажат в объятья мутанта.На время человек забыл, как дышать, настолько был неожиданным ход обычно сурового Рафаэля. Лёгкое похлопывание по спине словно вернуло душу обратно в тело, и Кейси расслабился, лицом уткнувшись мутанту в плечо. Ниндзя чувствовал каждое содрогание человека, с каждым разом тому становилось легче. Так обычно делает Микеланджело, и ниндзя в красной маске признает, что это лучший способ поддержки, хоть вслух это он никогда и не скажет. Всё, что сейчас нужно, дать лучшему другу выплеснуть наружу накопившийся груз, увести его подальше от края пропасти, а потом, как окончательно успокоится, дать хорошую взбучку, чтобы впредь знал, к кому надо идти, когда станет совсем тяжело.