Послесловие

Иногда Кайло понимал, что поступает неправильно, что делает ошибки, глупые и фатальные. В моменты все более и более редких просветлений он словно бы смотрел на себя со стороны и осознавал, что все его действия ведут к бесславному финалу. Правда была одна: настоящих сторонников у Кайло не имелось, его окружали напуганные и оттого покорные люди, которыми он не умел и не хотел учиться управлять. Единственным желанием, единственной мечтой был покой, блаженная тишина внутри — и это было недостижимо. Временами Кайло снилось, что он гниет изнутри, что все противоречия, все мечты, вся страсть медленно разлагаются и отравляют его тело. Проснувшись, Кайло еще некоторое время чувствовал тошнотворную вонь. В такие моменты ему казалось, будто он не сходит с ума (это не вызывало сомнений), а уже окончательно сошел. Пути назад не было, оставалось только бессмысленно идти вперед, не останавливаясь и не думая, потому что промедление — Кайло чувствовал это — значило смерть. Впрочем, и движение было движением в пропасть. Однако гораздо чаще Кайло думал о том, что наконец-то оказался на своем месте. Том, что было предназначено ему изначально. Он был Верховным лидером, он почти уничтожил Сопротивление, пусть и ценой немалых жертв, он был как никогда близок к полной победе и контролю над Галактикой. Кайло нравилось представлять, что в тот момент, когда власть во всей полноте наконец-то окажется в его руках, кошмарные сны прекратятся, и на душе станет тише. Да. Обязательно станет. Кайло устало опустился на край кровати и посмотрел на спящего Хакса. Тот лежал лицом вниз, обняв подушку; одеяло сползло, и взгляд привычно остановился на рыжих веснушках, покрывавших лопатки. Кайло поймал себя на том, что любуется — снова, в который уже раз. Это началось как месть за унижения, как желание продемонстрировать свою власть самым простым способом, но постепенно Кайло привязался к Хаксу. Возможно, даже полюбил. Теперь он немного жалел о том, что первое время вымещал на Хаксе свою злость слишком грубо. Но, возможно, все еще можно было исправить. Весь последний месяц Хакс вел себя примерно: ни разу не пытался сбежать, послушно ждал Кайло в спальне каждый вечер и больше не сопротивлялся. Не удержавшись, Кайло снял перчатки и погладил Хакса по веснушчатой спине. Тот не пошевелился, и сердце забилось чаще. Кайло хорошо помнил, каким Хакс был поначалу — злым, неприступным и слишком гордым. Он берег свою драгоценную задницу и не позволял никому к себе прикасаться. Кайло был первым, кто трахнул его, и эта мысль по-прежнему вызывала возбуждение. Первым — и последним, за этим он проследит. Когда все только начиналось, Кайло не думал, что подобное будет заботить его. В самый первый раз он хотел выместить ярость, и только. Кайло не планировал влюбляться. Для ярости были причины. То ли из любопытства, то ли в качестве еще одного инструмента контроля прежний Верховный лидер собирал на Хакса своего рода компромат. Из него Кайло узнал, что Хакс достаточно регулярно посещал бордели, в которых трахал, причем довольно жестко, мужчин одного и того же типажа — высоких, крупных, темноволосых, моложе себя. От злости стало трудно дышать. Хакс не имел права на подобные фантазии, он был обязан уважать своего нового, истинного Верховного лидера. Хакс заслужил урок, и Кайло преподнес его той же ночью. Одного раза показалось недостаточно, и уроки стали частыми. В какой-то момент Хакс перестал сопротивляться, только попросил, чтобы Кайло не оставлял на его теле заметных следов и не калечил. Эта просьба удивила: Кайло вовсе не собирался быть бессмысленно жестоким, он хотел проучить, поставить на место, и только. Он хотел справедливости и уважения, и ничего больше. Однако Хакс этого, похоже, не понимал и обещанию не причинять слишком сильного вреда явно не поверил. В минуты просветлений Кайло понимал, что урок слишком затянулся, но остановиться не мог. Напротив, хотелось продолжать, чтобы окончательно затушить в себе искры света и заткнуть внутренний голос, похожий на материнский и бесконечно шепчущий «остановись-остановись-остановись». Прошлое должно было умереть. К тому же Кайло надеялся, что однажды Хаксу понравится происходящее. Он пытался быть нежнее, он больше не причинял боли, он даже спрашивал согласия — и ни разу не получил отказа. Это было хорошим знаком. Хакс вздрогнул, словно бы пытаясь сбросить с себя ласкающую руку. Он не спал, Кайло знал это, но решил, что сделает вид, будто не заметил этого. Пусть Хакс притворяется, если эта игра доставляет ему удовольствие. — Не бойся меня, — проговорил Кайло, раздевшись и устроившись рядом. — Сегодня… Сегодня все будет по-другому. Тебе понравится. Хакс никак не отреагировал, разве что дыхание стало чаще. «Можно получить тело, но нельзя получить то, что делает тело живым, не куском мяса», — подумал Кайло и сам же удивился этой мысли. Она показалась чуждой, принадлежащей тому, кто прежде жил в теле Кайло и носил другое имя. «Прошлое умерло, это просто фантомные боли, это не агония», — эта мысль нравилась ему куда сильнее. Погладив жесткие рыжие волосы, Кайло приподнялся и поцеловал Хакса в плечо. Тот замер, и это вызвало скрытое торжество. Сработало, кажется. Прежде Кайло не тратил время на поцелуи, однако теперь все изменится. — Тебе понравится, — уверенно повторил он. Кайло не спешил: устроившись сверху, он целовал плечи и лопатки, медленно опускаясь ниже. В мыслях Хакса — теперь читать их выходило легко — царила паника. Он не понимал, что происходит, и боялся. По-настоящему боялся, сильнее, чем в первый раз. — Все будет хорошо, — пообещал Кайло, прикусывая белую ягодицу. — Тебе не будет больно. Даю слово. Ему недоставало практического опыта, но тщательная теоретическая подготовка не прошла даром. Кайло уверено раздвинул ягодицы, провел языком по анальному отверстию — и поймал себя на мысли, что не чувствует отвращения. Кожа в этом месте была нежной и чуть соленой на вкус. Стараясь не отвлекаться на собственное возбуждение, Кайло начал вылизывать отверстие с разным нажимом, то невесомо, то почти грубо. Он хотел понять, как нравится Хаксу. В том, что такое ему нравится, сомнений не было. Всем нравится, когда ради них делают подобное. Хакс прерывисто выдохнул: определенно, он не ожидал такого. На прикосновения языка он почти не реагировал, пока Кайло в какой-то момент не начал вылизывать его ритмичнее и жестче. — Я же говорил, — торжествующе сказал он, когда Хакс подался навстречу. — Тебя это возбуждает. Некстати Кайло подумал, что это движение могло быть сугубо рефлекторным и механическим. Желание присунуть Хаксу прямо сейчас, не тратя больше время на глупые попытки понравиться, стало нестерпимым. — Ты хочешь меня, — проговорил Кайло, сдержав этот порыв. — У тебя встал, я прав? Он отстранился, резко перевернул Хакса на спину и увидел подтверждение своих мыслей: тот и в самом деле был немного возбужден. В ушах тяжело застучало. — Вот видишь, — шепнул Кайло, жадно глядя на раскрасневшееся лицо, приоткрытый рот и влажные от слез ресницы. — Видишь, тебе нравится. Он снова перевернул Хакса лицом в подушку и взял из ящика смазку (без нее в первые разы оказалось слишком больно ему самому). — Не могу больше. — Кайло сам не понимал, что говорит. — Не могу сдерживаться. Ты сводишь меня с ума. Хочу тебя так, что перед глазами темнеет. Не тратя на подготовку слишком много времени — он и так потратил достаточно — Кайло приставил член ко входу и вошел одним привычным движением. — Ты все еще такой узкий, — пробормотал он, стараясь не двигаться слишком резко. — Хочу, чтобы ты кончил подо мной. Ты же сделаешь это для меня? Хакс никак не отреагировал на эти слова. Как и всегда, он равнодушно позволял себя трахать, изредка постанывая, и явно не от удовольствия. Кайло старался не вслушиваться, чтобы не выходить из себя и не терять голову от злости, и обычно это удавалось. Но не сегодня. Сегодня спрятаться от себя не вышло. На самом деле Кайло прекрасно понимал, что Хакс не кончит под ним ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо в этой жизни. Да и если кончит, это будет физиологической реакцией, а не следствием удовольствия. За это хотелось сделать Хаксу как можно больнее. Кайло почти сдержался: он стиснул шею Хакса рукой, не Силой, но дотрахал его резко, не жалея и заботясь только о том, чтобы кончить поскорее. С этим никогда не возникало проблем: Кайло хотел Хакса так сильно, что мог бы кончить за минуту, если бы позволил себе. Когда Кайло дошел до разрядки и вынул член, Хакс не пошевелился. Его бедра были испачканы в сперме, и Кайло в который раз подумал, что это красиво. — Тебе понравилось то, что я сделал, — хрипло сказал Кайло, несильно шлепнул Хакса по заднице, затем размазал белые подтеки по его ногам. Хакс ничего не ответил. Кайло вдруг поймал себя на том, что вместо сытого удовлетворения чувствует нечто похожее на отвращение. Несколько секунд потребовалось на то, чтобы понять: это чувство принадлежит Хаксу. Тот злился на собственное тело, на то, что сумел все-таки возбудиться, а еще, и это было неожиданно, — на то, что когда-то хотел этого. Хотел Кайло. Последняя мысль была настолько яркой и отчетливой, что Кайло не мог не зацепиться за нее. Очевидно, не все было потеряно. — Теперь все будет по-другому, — Кайло придвинулся вплотную и погладил Хакса по плечу. — Мы можем делать так чаще. Я… Мне понравилось, как и тебе. В ответ Хакс тихо рассмеялся. Поначалу Кайло даже не понял, что это смех: Хакс просто задрожал всем телом, издавая тихие лающие звуки. И все-таки это был смех. Когда Хакс неуклюже сел на постели и натянул одеяло на бедра, на его губах застыла брезгливая злая улыбка. — Ты, блядь, с ума сошел? — негромко спросил Хакс; его руки тряслись. — О чем ты? Что мне понравилось? То, что ты придумал новый способ меня насиловать? — Я… — начал Кайло и запнулся. Он не ожидал такого открытого бунта. — Ты победил, и победителей не судят, — продолжил Хакс, скривившись. — Ты получаешь то, чего хочешь. Власть, меня… Все, что тебе нужно. Но не смей думать, что мне это нравится, — он перевел дыхание и прибавил: — В каком-то смысле я понимаю тебя, веришь? Если бы я обладал этой твоей Силой и оказался на твоем месте, о… Ты бы лизал мои сапоги и называл хозяином. В душе поднялась ярость. Похоже, Хакс так ничему и не научился за прошедшие месяцы. Он все еще был непокорным и не желал подчиняться. — Неужели в глубине души ты все еще Бен Соло? Мальчик, который хочет, чтобы его любили, — Хакс усмехнулся. — Как это неожиданно… Бен. В ответ Кайло ударил его по лицу, не сдерживаясь, затем еще раз. Обещание не причинять боль растаяло в удушливой злости и желании отомстить, и побольнее. Хакс смеялся над ним, дразнил его, не желал знать свое место. Он не заслужил хорошего отношения, не заслужил снисхождения, не заслужил любви Кайло. Последняя мысль отрезвила, и он замер с занесенной для удара рукой. Хакс лежал на кровати и тихо стонал: его лицо было разбито, нос явно сломан, на белой подушке темнела кровь. Даже сейчас Хакс был красивым. — Я пришлю медицинского дроида, он тебя починит, — бросил Кайло, поднимаясь с кровати и поспешно одеваясь. Он понимал, что его уход выглядит трусливым побегом, но оставаться рядом с Хаксом было слишком мучительно. Кайло не знал, чего хочет больше — забить до смерти или слизнуть кровь с его лица. Самым ужасным было то, что Хакс, кажется, заметил его сомнения, и никакая боль не могла заставить его не замечать. Боль ничего не могла. Боль даже не смогла уничтожить Бена Соло. Кайло ушел, чувствуя растущее отвращение к себе, и отчего-то казалось, что на этот раз это — его собственное отвращение.