Кукла

— Она — кукла, красивая кукла, — сказал мистер Джей, глядя на девушку, танцующую на полотнах под крышей клуба.  — Ага, именно, кукла, дешевая Барби, размалеванная и нужная только на ночь, — потдакнул мужчина, сидевший напротив Джокера.  — О нет. Нет, нет, нет, она дорогая фарфоровая куколка, и только на сцене, на виду, перед всяким сбродом, она становится дешевкой Барби. А кто ты вообще такой чтобы говорить о ней? — с нарастающей злобой сказал Джей, — ты хоть раз ронял Барби, — абсолютно спокойно сказал он, — или бил, они ведь не ломаются, не бьются, не портятся. Действительно, а как ты вообще сломаешь Барбару? Они ведь пустые и пластмассовые, их даже портить скучно, в них нет опасного притяжения, с ними не хочется играть, а форфоровые — не дай Боже уронить фарфор, она тут же сломается, или порвется резиночка на белоснежной ручке. И как не склеивай осколки будут шрамы, и как не сшивай движения не будут такими как раньше. Вот и Харлин такая игрушка, я создал её, сломав в ней Барби. И только я вижу все её сколы и порванные резиночки. Ты только посмотри на неё… Джокер смотрел на своё создание, как творец воплотивший мысли в реальность, с некой маниакальной страстью, но с неописуемой нежностью. Тем временем, Королёва танцевала словно летящий ангел и только во время танца Харди казалась непорочной, невинной, но в то же время страстной и пошлой, такой какой её создал Джей для себя.  — Что ты видишь? — тихо спросил Джокер, после долгого молчания.  — Симпатичную девушку с идеальным телом и красивыми чертами лица, не больше, — вальяжно произнёс мужчина.  — ООО, — протянул Король, — ты все ещё не видел ЕЁ, ты не видел шрамы на теле, не видел тонкие струйки крови, стекающие из разбитой губы, ты не видел тёмных пятен, полученных после стычек с мистером У, ты не видел как она ревёт каждой ночью, закрывшись в ванной, ведь не о такой жизни она мечтала, сбегая со мной, ты не слышал её крики, а после дикий смех раздающийся после каждого удара в живот, а ведь тогда она ждала ребёнка!!! И проклятые тюремщики это знали, но им было плевать. Ты не видел её чистый и искренний смех, ты не видел как она радуется, когда я все же возвращаюсь с дел. Все что ты видишь это лишь куклу, которой я играю, захочу сломаю её всю, а захочу вырежу пол Готэма за косой взгляд в её сторону. И никому не позволено к ней прикасаться, никому. Это лишь моя игрушка, моя дорогая куколка, — закончил он.  — Джей, можно вопрос?  — Конечно, все что угодно, для моего старого друга, — весело сказал Король Готэма, хищно скалясь.  — Зачем ты мне это говоришь, ведь я и лишнего при своих сболтнуть могу, ведь как выяснилось у Джокера, Короля Готэма, ночного кошмара всей Америки есть слабость, — с насмешкой сказал он.  — О, а ты пожалуй прав, — с театральным удивлением произнёс Джокер, — но ведь мы с тобой друзья и я верю что ты никому ничего не скажешь, — ведь так? — скалясь, произнёс Джей, — ты больше никому ничего не скажешь! Из кобуры дастан пистолет, нажат курок, пуля пробила череп. Все было настолько быстро, что даже жертва не успела никак среагировать.  — Никто не узнает о моих слабостях, — шепотом произнёс он, — никто, никто, никто…