Alone

Это первое Рождество, когда Крис никуда не торопится. Он выключает во всём доме свет, откупоривает бутылку виски, садится перед телевизором и, не скрывая эмоций, смотрит на их фото. Эва там такая радостная, что щёки сводит от улыбки. Она только-только отстригла волосы, перестала краситься и сменила стиль в одежде. Она казалась такой счастливой. Но, чёрт возьми, это было совсем не так. Мать умерла в авиакатастрофе, отец совсем отвернулся от дочери, а подруги не видели, просто не замечали, что Эве больно. Так больно, что она взвыть была готова. Только Крис заметил. Увидел, как она блюет в школьном туалете, а потом горько плачет, глядя на своё отражение. Всё завязалось так сумбурно, что Крис сам не заметил, как Мун поселилась у него дома. Полшкафа занимали её вещи, а рыжие волосы были по всему дому. Он любил наблюдать перед сном, как она тональный крем смывает с лица, обнажая острые скули и темные круги под глазами. Смотрел на её тощие пальцы, запястья, а потом целовал тонкую паутинку вен, слыша её тихие всхлипы. Гладил по тусклым волосам, нашептывая, что все наладится, что он рядом, а она мертвым взглядом смотрела в одну точку, никак не реагируя. Крис делал вид, что спит, хотя, на самом деле, слушал её сбивчивое дыхание, тихий шорох одеяла, а потом и мягкие шаги о паркет. Вставал, сразу же направляясь в кухню, брал лёд и тихо входил в ванную, устало глядя, как она пытается кровотечение из носа остановить. Эва таяла на глазах. Она много плакала и шептала, что чертовски любит его. Крис сцеловывал слёзы с её щёк и сходил с ума. Она старалась есть много сладкого, чтобы на Рождество надеть то самое платье, от которого сходил с ума Крис. Она купила много разных флакончиков кремов и масок, много косметики, чтобы никто не догадался. А за слоем косметики он не узнавал свою Мун. Видел лишь холодную Королеву, которая ночью становилась слабой бледной девочкой, которую он считал самой красивой. Крис обнимал её со спины, шепча, что их ничего не возьмёт. Она верила, правда. Старалась верить. Но к Рождеству она так и не смогла надеть то платье, слишком велико, а ногти крошились прямо в руках. Эва верила, правда. Даже тогда, когда её в больницу привезли, а Крису укол успокоительного сделали. Она верила даже тогда, когда дышать сама совсем не могла. Верила даже тогда, когда силы медленно покидали её тело. Ведь Кристофер сидел рядом, сжимая своей тёплой ладонью её. Крис никогда бы не отпустил, честно-честно. Но прибор в тот день противно запищал, а Мун тихо прошептала в последний раз: «Люблю» Мама обнимала его во время похорон, шептала, что он справится, вытирая слёзы с щёк. Она сказала, что Эва рядом и всегда будет рядом. Но Крис не справился. Он остался совсем один. Лишь бутылка виски спасает по выходным и её запах, который он всегда чувствует. Ведь разноцветные флакончики до сих пор стоят на полках, а перед сном, даже год спустя, он представляет, как она косметику с лица смывает, как рукой по его волосам проводит, шепча, что любит больше жизни. Он остался совсем один — сломленный и убитый. И если бы не её образ, он бы совсем сдался.