Иллюзии

Двери раскрылись от легкого прикосновения ладони к контрольной панели. Хакс шагнул внутрь, окунаясь в непроглядную тьму. — Освещение на девяносто процентов, — скомандовал он, и каюту озарил болезненно-яркий свет. Он ударил по глазам и заставил бы зажмуриться, если бы Хакс не сделал это заранее. А вот Кайло Рен не был к этому готов. Открыв глаза, Хакс нашел его взглядом. Он сидел на кровати, вжимая ладони в глазницы, чтобы унять резь. Хаксу нравилось причинять ему боль. — Вставай, — отрывисто приказал он, стягивая перчатки и небрежно кидая их на стол. — Убрать руки от лица. Он заложил руки за спину, ожидая и наблюдая. Внимательно. Сосредоточенно. Рен скривился, но выполнил приказ: отнял ладони от глаз и тяжело поднялся, щурясь. Хакс усмехнулся и кивнул ему. Внутри поднималось темное, злое удовлетворение, как и каждый вечер до этого. Рен сделал шаг, потом еще один. Медленно подошел к Хаксу и, не разрывая зрительного контакта, так же медленно опустился на колени перед ним. Как и каждый раз, Хакс почувствовал мрачное торжество. Никто не должен знать, что происходит за этими стенами, но ему очень хотелось предать все огласке. Показать, у кого в руках истинная власть. Которая, конечно же, была иллюзией. В этом он отдавал себе отчет. Он протянул руку, и Рен перехватил ее своими. Сжал в грубых ладонях, опуская голову, и коснулся губами, будто давал присягу, будто признавал власть над собой, будто жаждал подчиняться Хаксу. Это все тоже было иллюзией, но такие мысли Хакс старался гнать от себя. Хотя бы до того момента, когда снова окажется наедине с собой. Он тряхнул рукой почти брезгливо, и Рен мгновенно выпустил ее из ладоней. Голова все еще была опущена. Так дело не пойдет. Хакс жестко схватил его за челюсть, сжимая пальцы. Заставил поднять голову и поймал взгляд, который Рен тут же попытался отвести. — Смотри мне в глаза, — бросил он. Ресницы Рена на мгновение сомкнулись, дрогнули, но потом он все-таки открыл глаза. Хакс ухмыльнулся — ну надо же, какой послушный. Всегда бы таким был. Он заставил его задрать голову выше и переместил пальцы к основанию челюсти. Надавил, впиваясь ими в кожу и заставляя открыть рот. Рен сейчас походил на послушную куклу. Верти как хочешь — безропотно примет любую позу. Каждый раз, когда Хакс осознавал это, ему хотелось смеяться. Он резко мазнул большим пальцем, прекращая давить, и переместил его на губы. Обвел их, размышляя, по какому сценарию на этот раз пройдет его игра во власть. Стоит дать Рену поработать этим ртом. Показать, что на самом деле он ему нужен не для того, чтобы отдавать приказы. Показать, где на самом деле его место. Идеально. Хакс надавил пальцем на нижнюю губу, протолкнул его в рот. У Рена слезились глаза — они блестели в ярком свете, и влага собралась на ресницах, — но он все же сделал то, что Хакс от него ждал. Покорно облизал подушечку, сомкнул губы на фаланге, неотрывно глядя в глаза. Смотреть в них было все равно что заглядывать в бездну. Несмотря на яркий свет, они были темными, жадными и… удовлетворенными. Иллюзия власти рушилась под этим взглядом как система Хосниан под смертоносными лучами Старкиллера. Хакс стиснул зубы и выбросил вперед колено, ударяя Рена в грудь. Тот пошатнулся, и Хакс пнул его, опрокидывая на блестящий пол. Он ненавидел терять даже иллюзию власти. И уж хотя бы ее он должен был вернуть себе. Хакс сделал шаг и ткнул носком сапога в плечо Рена. Тот понял без слов — перевернулся на живот. Хакс опустил ногу на его шею и надавил, как никогда желая перебить позвонки каблуком сапога. Рен застонал со смесью боли и удовольствия. Это разозлило еще сильнее. Хакс убрал ногу и опустился на корточки. Не церемонясь, вцепился пальцами в волосы на затылке Рена и с силой потянул за них, заставляя откинуть голову. Рен хрипло выдохнул и попытался сглотнуть, но в таком положении это было довольно сложной задачей. Хакс остановил взгляд на обнажившемся горле — донельзя хрупком в этот момент. Все можно было закончить прямо сейчас. — Знай свое место, — прошипел он и разжал пальцы. Он внимательно наблюдал: Рен резко опустил голову, а потом медленно уперся руками в пол и попытался подняться. Реакция Хакса была мгновенной: он взял Рена за затылок и ткнул лицом в пол. Плечи у того вздрогнули и напряглись. Странно, но эта деталь почти вернула Хаксу контроль над собственными эмоциями. Он выпрямился, отпуская Рена, вновь ткнул носком сапога в плечо и развернулся, шагая к кровати. Сел на нее, кривя губы, широко расставил ноги и похлопал себя ладонью по колену. Рен сел на пятки, растер рукой шею и все-таки встал на ноги. Теперь он возвышался над Хаксом, и это ему совсем не нравилось. — Мне долго ждать? — презрительно спросил он, постукивая пальцами по колену. Рен склонил голову, глядя исподлобья, и приблизился к нему. Аккуратно сел, устраиваясь на полу, и положил ладони Хаксу на колени. Властно и уверенно, так, будто делал это уже миллиарды раз. Хакс прищурился и наотмашь хлестнул его по щеке. Голова Рена дернулась, но руки он не убрал. Вместо этого он переместил их выше, неожиданно сомкнул на поясе и уткнулся лицом Хаксу в живот. Просил ласки после дозы унижений. Во власти Хакса было дать ее — или же, наоборот, лишить. Очередная иллюзия. Хакс прикрыл глаза и осторожно погладил Рена по волосам, хотя больше ему хотелось вцепиться в них, сделать больно. Но он держал себя в руках, как и множество раз до этого. Власть уходила, словно песок сквозь пальцы. — Спасибо, — глухо произнес Рен ему в живот. Он всегда благодарил, хотя Хаксу плевать было на это. В конце концов, он давал Рену то, что тот хотел, а взамен получал то, чего жаждал сам. Рену нужно было, чтобы кто-то его ограничивал, покушался на обретенную свободу, оказавшуюся вовсе не тем, чего он ждал. Хакс нуждался во власти, которую так хотел обрести. Они могли дать друг другу лишь иллюзию, но даже она была необходима им как воздух. Рен потянулся руками выше, проходясь по бокам, и устроил ладони у него на плечах. Запрокинул голову, глядя темными глазами, подтянулся выше и прижался губами ко рту Хакса. Тот, как всегда, застыл, крепко сомкнув челюсть. Поцелуев не было в их договоренности. Точнее, их не было в приказе, который когда-то отдал ему новоявленный Верховный лидер, а Хакс соблюдал его от буквы до буквы — ни больше, ни меньше. Но Рен почему-то все равно каждый раз пытался. Хакс отчетливо понимал: когда-нибудь кто-то из них сломается. Перестанет воспринимать происходящее за этими стенами как договор, а начнет — как необходимость. Власть и унижение похожи на наркотик. Хакс не хотел признаваться даже самому себе, что давно уже сломался. Наверняка то же думал и Рен. — Завтра в тот же час, — проговорил он, разжимая руки и легко поднимаясь с колен. Хакс кивнул, все еще ощущая прикосновение, и встал. Забрал со стола перчатки и покинул каюту, чувствуя, как зарождается в висках пульсирующая головная боль. О происходящем за этими стенами никто не должен знать. Хакс и сам хотел бы однажды забыть, что смог вновь попробовать власть на вкус.