Я буду жить ради тебя!

Мир, созданный нами. Вечер. Солнце уже село и сейчас то противное время, когда после буйства красок всё резко становится серым, и люди, наблюдающие за закатом, задёргивают шторы, чтобы не видеть этой гнетущей серости. Поднимаюсь по лестнице на крышу здания, чей-то чёрный силуэт, длинные, почти белые волосы чётко видны на остальном фоне. Подхожу совсем близко, кладу руки ей на плечи, она неподвижна, прижимает руки к сердцу, а глаза… как два бездонных голубых колодца, доверху наполненных печалью и безысходностью. Смотрит в никуда. А раньше она бы повернулась ко мне, и, улыбаясь, с азартной искоркой в глазах потащила бы на очередную глупость. Мне это так нравилось. Несмотря на всё горе, которое в её жизни занимало большую часть (вы представить себе не можете, насколько большую), она всегда искренне радовалась, она тогда летала… Но счастье быстротечно. В те дни с ней что-то происходило, я никак не мог понять что, она стала неразговорчивой, меньше улыбалась, смотрела так, как будто прощалась. Как-то сидели под навесом, пережидая дождь. «Я тону» - никогда не забуду эти слова. Сложно было сказать кто она, если же я – демон, пересёкший черту запредельности, и теперь стоящий где-то между временем и пространством, то она – если, по сути, ангел, застрявший на перерождении во что-то тёмное, всё время ходящий по грани. Она как-то говорила, что такой она и была сначала, что есть какая-то цель, какая, она пока не знает, но есть линия, по которой нужно идти к цели, линия из поступков и чувств. Если идти по ней – поступать правильно, то постепенно становишься светлее, в сущности преобладает ангел, и ты летаешь – живёшь сегодняшним днём без предрассудков, но стоит засомневаться, отдаться предрассудкам – начинаешь тонуть, становишься темнее, демон. А ведь раньше у неё были коричневые волосы, карие глаза… Но потом стали тускнеть, сереть что-ли. Так больно было видеть эти изменения. Она сначала бодрилась, но всё как будто было против неё: одно за другим разочарования, чувство вины за происходящее. У неё была младшая сестрёнка – девочка, которая после очередного набега чудовищ осталась одна. Она её вырастила. Ей было 10, светловолосая малышка с пухлыми щёчками. Последнее время только она не давала Марии до конца сдаться. Но потом… *** Мы убиваем демонов – работа такая, сейчас же это была война, тихо протекавшая мимо остальных. Вроде бы Пандемоний (Дьявол) что-то готовил, что-то вроде обрушить небеса на землю и что-то про вечный ад… Да, на словах это странно и даже смешно, но поверьте мне, когда вокруг вас вместо городов и деревень груды развалин, обгрызенные людские трупы усеивают места сражений и набегов, а жители других городов даже не подозревают об этом, когда кажется, что даже небеса отливают кровью, страшно подумать, что демоны из 13-го круга зовут адом. *** Последняя надежда на счастье рухнула. Малышку убили. Я не знал, как она на это отреагирует. Ты замкнулась в себе, наверное, я тоже был в этом виноват, я тебе никогда не говорил, что…… ты дорога мне. Раньше, мне кажется, она знала это, но теперь, кто я для тебя теперь? После смерти сестры ты совсем не говорила, а когда говорила, это были короткие фразы, грубо брошенные мне куда-то в сторону, наверно, поэтому она старалась избегать разговоров, потому что на мои вопросы был один ответ. «Я не могу больше» слабым сдавленным взглядом читался он в глазах, но, сказав это, она бы окончательно сдалась. Всё глубже, всё темнее, всё реже различалась дорога, а я ничего не мог для неё сделать, ничем не мог помочь… Но теперь всё будет хорошо, я тебя не брошу, даже не думай, я помогу, ты столько для меня сделала, всё наладится! Эпилог: когда солнце становится белым. Кровь. Рассвет. Солнце встаёт. Тусклое. Ну и ладно. Пробито плечо, *банный засранец! Рядом валяется огромная тёмно-фиолетовая туша демона 2-го круга. Отвратительно воняет. Интересно, она заметила? Всё тело, как свинцом налитое в прямом смысле и ощущения такие же. Вспоминаю её, всё, что было с нами. В ушах гул, всё как во сне. Вдруг, как будто её голос, наверное, кажется. Опять. Всё ближе и ближе. Солнце превращается в белое светлое пятно… через её волосы… Она. Радужка глаз красная, на пол-лица голубые замысловатые узоры печати. Склонилась надо мной, что-то кричит. Улыбаюсь, пытаюсь произнести её имя. Не выходит… Трясёт меня за плечи. Из глаз потекли слёзы. «Эй, ты чего? Не плачь!». И опять слышу, вокруг, кроме нас и трупов, никого. «Не умирай!» она почти умоляет. Лыбюсь, как идиот: она прежняя, те же заботливые глаза. - Проснулась? Непонимающе смотрит на меня, потом улыбается, кивает. - Спасибо!- обнимает меня. «Наверное, это и есть счастье». Слегка отстраняется. «Не забывай…» резкая боль в груди, идёт кровь… «…меня», обнимает крепче. Что-то сильно кольнуло в сердце. Ничего не чувствую, но, кажется, она отпустила меня. Больше ничего не вижу. Только бледное солнце, сквозь её волосы. «Иди, иди вперёд - к цели, а я буду ждать тебя в конце».