Впервые

Просто очередная нелепо-крошечная база на забытом вселенной планетоиде столь же малых размеров. Несколько закалённых, но уставших старых солдат, кучка медиков и пара недоученных. И стайка только активировавшегося молодняка. Просто вставленные в более-менее взрослые корпуса новые искры, и запущенная программа "ускоренного обучения" для быстрого пополнения редеющих войск. Эта программа никогда не работала полностью, всегда были сбои. Каждое существо проходит время познания мира, даже если ему уже искусственно закодировали возраст. Всё бывает в первый раз. Но на войне на это всем наплевать, да? Даже эти учёные не собирались находиться на базе дольше декацикла, стремясь улететь обратно на главную станцию этого региона. Их воля - они бы и не были здесь, но кто-то из командования распорядился проследить за "адаптацией" юнглингов, в кои-то веки. Кибертронцы становились вымирающим видом, но большинство этого не замечало. Б-7 сегодня вышел онлайн раньше остальных. У его отряда ещё не было позывных, лишь номера с буквой отряда: Б-1, Б-2 и так до 10. Команду "А" оставили на главной станции, а "Б", "В" и ещё пару отрядов отослали на "нуждающиеся в поддержке" планетоиды. Старые вояки любили шутить, что "Б" - это сокращение от "бета", что изрядно злило щетинившуюся мелочь, не считающую себя спарклингами. Они старались следовать программе. А зря. На этом планетоиде были красивые закаты и рассветы. Старшие отмахивались, говоря, что видели и получше, но для ещё не знавшего мир дальше базы Б-7 эти события были небольшим чудом. И сейчас он снова любовался восходом здешнего светила, пробравшись по спящей базе и устроившись за ней на небольшой смотровой площадке. Она открывала вид на чашеобразную долину внизу. Рассвет был прекрасно виден через дальний край долины, где обычно восходило светило, плавно выплывая, как из лунки. Цвета сполохов от него были схожи с расцветкой мехлинга, отчего эти явления казались ему ещё более приятными и какими-то родными, уютными. Здесь нет больше никого. Тишина и мягкий ветер. Б-7 уже научился воспринимать одиночество, как что-то хорошее. Наверное, у большинства МОП это было, фактически, в прошивке. Ведь далеко не факт - выживешь ли ты в первом же сражении. А потом... Кому нужно возиться с "недо-подростками", фабричными, порой дефектными, нестабильными? Иногда лучше быть одному. И только восходящее солнце на горизонте. - Смотрю, ты снова здесь, протоформа? - за спиной глухо громыхнуло. Если бы Б-7 не заслышал шаги до этого, то точно бы подпрыгнул. У этого ветерана голос был громогласным. Однако он умел делать его не только грозным, но и мягким, успокаивающим. - Нельзя? - Законом не запрещено. Правда, командир может накричать, - дес опустился рядом. - Хошь крий? - Чего? - Крии. Сладкий или с какими-нибудь примесями энергон, при этом кристаллизованный. Ну, почти кристаллизованный. Иногда он как желе. Старые лакомства, довоенные. Мне их знакомый прислал, у меня как раз с собой сейчас парочка. Правда, эти кисло-сладкие. - А почему ты мне предлагаешь? - Ну, ты же мелкий... Не пыхти! - старший кон приподнял манипулятор в жесте спокойствия. - Ты во сколько раз меня младше? Даже считать страшно. Тем более... Считай, что тебе повезло. Вряд ли я буду раздавать остальные крии направо и налево, их немного, ты просто попал в нужное время и в нужное место. Так будешь или нет? - Я... Да, буду. Светло-зеленый кубик перекочевал в манипулятор мехлинга. Крия легко умещалась на четверти ладони. Странный энергон приятно переливался и источал еле слышный аромат свежести. Земляне сравнили бы его с подобием яблочного. Юнлинг неуверенно рассматривал полученную диковинку, на всякий случай скопировав в архивную память его изображение. На вкус топливо было... искристым. Ярким. Кисло-сладкий, необычный вкус. До этого момента Б-7 пробовал лишь средне- или слабо-заряженный энергон третьего сорта, который через силу выскребала администрация базы у главных складов. Однако шаттлы с топливом, даже таким, приходили крайне редко. Молодняк ещё не попадал в период, когда база откровенно голодала. Однако всё впереди. - Всё-таки, зачем меня угощать? Мы даже не особо знакомы, - мехлинг пытался найти на лицевой старшего какие-либо эмоции, но тот лишь рассеянно смотрел на уже почти взошедшее светило. - Всё бывает в первый раз. Но иногда этого первого раза нет. Я видел много искр, которые погасли, не успев разгореться. Радуйся, возможно это будет единственная крия в твоём активе, но она хотя бы будет. Наш мир устроен так, что такие как ты, дезактивируются с поразительной частотой. Те, кто активировался до войны или в её начале - имеют больше шансов. Больше шансов выжить, увидеть больше, научиться многому. А у вас - краткий миг, как у падающей звезды. Вы не успеваете научиться - у вас почти нет шансов прожить долгий актив, зачастую. Вот такие мелкие радости - это уже хоть что-то... - Ты сегодня очень разговорчив. И даже какой-то добродушный. - Сам удивляюсь. - А на Кибертроне красивые рассветы? - Я... уже и не помню точно. Но до войны они точно были лучше, чем этот. Сейчас же и сама планета - кусок мёртвого металла. Но раньше было красиво. И рассветы с закатами - были редкостью, так как Кибертрон вращался с иной скоростью, чем, например, эта планетка. Рассветы были чем-то почти волшебным. О первом рассвете на только "ожившем" Кибертроне даже пели песни.* Он, как говорят всякие "священники", был самым впечатляющим. - Первый... У нас многое "первое" было лучше. Первый рассвет, Первые Праймы. - Ну, всё бывает в первый раз, малыш. И именно он запоминается больше всего. ... День шёл в своей обычной размеренной скуке. Сигнал на построение сорвал мехлинга с места, где они наблюдали за восходом, а дальше всё завертелось в стабильной рутине. Вот только - сегодня он должен был идти на осмотр небольшого района рядом с базой. Обычно туда не отправляли больше двух солдат, сегодня ему даже повезло быть одному - чудесно, так как никто не будет мешаться, можно будет снова побыть в своих мыслях. Компанию Б-7 недолюбливал. Однако с тем коном говорить было даже приятно, впрочем, тот тоже был из числа интровертов на их базе. На нужном участке не водилось никакой живности, кроме небольших органических вредителей, относящихся к грызунам. Для мехов они были не особо опасны, но могли погрызть какие-нибудь мелкие провода, поэтому их предпочитали гонять от базы. Так как Б-7 шёл один, ему выдали оружие чуть поэффективнее, чем обычно - ещё какая-то радость, ведь обычно к этим пушкам молодняк не любили подпускать. Светило медленно поднималось всё выше над горизонтом, освещая скудный пастельный и бледный пейзаж. Здесь почти не было холмов, зато громоздились множественные пики маленьких скал, ростом примерно с меха. Каменные копья вырывались из земли под разными углами и щерились грубыми краями. За особо большими скоплениями этих камней можно было даже спрятаться. На периферии взгляда что-то сверкнуло, заставив мехлинга резко дернуться за ближайшую скалу. Однако ничего не произошло. Вынырнув из-за убежища и подобравшись к месту, где должен был быть источник блеска, Б-7 увидел лишь обломок какой-то металлической пластинки, наверное, утащенной сюда любопытными грызунами. Пластина была покусана с разных сторон и напоминала кусок от крыши их казармы, коим, скорее всего и являлась. Б-7 устроился удобнее, рассматривая ничтожный предмет, сумевший его напугать. Смешно. Тишина местности завораживала, лишь изредка где-либо слышалось шуршание органических тварек и доносились слабые звуки с окончательно проснувшейся базы. Тихо. Спокойно. Странно. В шлеме жужжала назойливое чувство опасности. Словно скалы вокруг слегка звенели. В воздухе нарастало непонятное напряжение. Странно. - Я почти на месте. Не думаю, что они меня заметят, эти ребята здесь, как сонные шарки. Пока очнутся - меня уже не будет. Если заметят вообще. Б-7 еле сдержался, чтобы не подскочить. Корпус сжался напряжённой струной, готовой в любой момент лопнуть. Неизвестный голос доносился совсем близко, слева. Чужак подбирался медленно, но скоро уже должен был добраться и до занятого мехлингом места. Кон лихорадочно считывал показатели всех датчиков. Связь вырубилась, многие системы барахлили. Неприятное напряжение оказалось работой глушилки приближающегося автобота. Скорее всего автобота. В горле застрял рваный вдох. Дезактивироваться вот так, среди этих мёртвых скал, показалось вдруг самой ужасной вещью в мире. Процессор и все системы загудели от бешеной работы нейроцепей. - Так, ну почти. Силуэт показался слева. Бот явно не следил за датчиками или же глушилка убирала и сигнал мехлинга. Однако Б-7 горе-разведчик пока не заметил. Пока. Тяжёлый вдох кулерами, прогоняя воздух по разгорячённым системам. Корпус словно окаменел. Напряжение до хруста механизмов. И, будто не управляя корпусом, Б-7, почувствовал, как рванул на появившегося в зоне досягаемости бота. Не вставая, спружинив из сидячего положения. Так резко, что он сам не понимал, как смог это сделать. Но процессор словно отключился. Пустота. Удар. Два корпуса повалились на землю, скручиваясь в клубок и также быстро развёртываясь. Автобот откатился назад, отбросив мехлинга. Кон впечатался спиной в землю. Бластер отлетел. Рядом. Почти на расстояние вытянутого манипулятора. - Что за шлак?! - автобот ошалело уставился на дезориентированного меха перед собой. Его оружие откинули дальше, за ближайшие камни, но в арсенале остался нож. Лезвие расчертило воздух, вылетая из ножен. А потом... Всего лишь пара кликов. Росчерк металла. Алый знак перед оптикой. Блеск окуляров бота, в которых всё ещё плескался шок и страх от неожиданности. Рывок. "БАМ" Тяжёлый корпус по инерции впечатался в мехлинга. Лезвие вонзилось в левое плечо. Боли не было. Пока. Был шок. Правый манипулятор задёргался, схваченный ладонью бота. Но Б-7 почти ничего не чувствовал сейчас. Только видел. Весь мир схлопнулся до света синих линз напротив. Лицевая бота исказилась, окуляры не отрываясь смотрели в алую оптику. Хрип. Он выстрелил. Успел. Дыра в груди бота дымилась, шипела. Искра хаотично задёргалась. Её свет был виден так же ярко, как свет здешнего солнца. И вдруг забился вспышками, умирая. Бот не отрывал взгляда, пока линзы не стали медленно гаснуть. Словно не верил. Вот так просто. Они оба ещё не до конца поняли, что только что случилось. Тишина. Только скрежет окончательно рухнувшего корпуса. Мёртвого. Б-7 дрожал, осознавая перевернувшуюся вселенную. Он был полностью придавлен более громоздким корпусом. Пахло горелым, кислым, неприятно горьким. Пахло дезактивом. От лёгкой вспышки гаснущей искры жгло честплейт. Лицевая мехлинга теперь упиралась в шейные кабели мертвеца. Постепенно приходила боль. Но, казалось, она была не в дрожащем корпусе, а в самой искре. Искре, почему-то резко застывшей, словно замершей во времени, окаменевшей. "Всё бывает в первый раз, малыш..." А над скалами звенела тишина.