Кусать тебя всласть.

Тарьей ехал в такси через весь город, к НЕМУ. Изнутри его согревала радость от предвкушения встречи. Он до чёртиков соскучился. Ему с трудом верилось, что сейчас он уткнётся в шею своего парня и будет дышать ИМ. Они не виделись уже пару недель. Потому, что у Тарьей был плотный график, да и его родители очень редко уезжали за город. Потому, что делиться своим счастьем ни Хенрик, ни Тарьей пока ни с кем не хотели, а прикидываться хорошими приятелями было всё сложнее. Они договорились, что как только мама и брат Хенрика куда-нибудь соберутся, то Холм сразу же сообщит. Время тянулось, перейдя в замедленный режим. Не видеть, не прикасаться, не чувствовать так долго - мучительно. Они редко разговаривали, много переписывались. Слышать голоса друг друга на расстоянии им было невыносимо. И вот, накануне вечером телефон Тарьей заиграл мелодией, которая стояла на входящие от Хенрика. Принимая вызов, Тарьей отметил, как сильно забилось сердце. — Привет, — тихо и хрипло сказал Хенрик. — Привет, — выдохнул Тарьей, а губы его растянулись в широкой улыбке. — С завтрашнего утра я буду один, и я уже жду тебя, — заговорщически прошептал Холм. — Ооо... Мне сложно будет дожить до утра. Теперь минуты будут тянуться ещё медленнее, — прохныкал Тарьей. Но голос его выдавал ликование. — Ложись спать и "Завтра" наступит быстрее, — низкий, тягучий тембр Хенрика обволакивал Тарьей. — Ха! Как по-твоему, я смогу заснуть, думая, как твои руки уже скоро будут блуждать по моей коже? — чувственно произнёс Тарьей. На другом конце трубки послышался шумный выдох, затем Хенрик притих на несколько долгих секунд, а после всё же совладал с собой. — Прекрати сейчас же! Или мне придётся идти в ванную и позорно дрочить. А мама уже позвала ужинать, между прочим, — Холм старался придать своему голосу строгости, но получилось жалостливо. — А ты дрочил представляя меня, пока мы не виделись? — поинтересовался Тарьей, улыбнувшись. Он будто видел, как у Хенрика залегла складка между бровей, оттого, что тот решал, говорить или не стоит. — Да... — выдохнул Холм. — Один раз. — Ты так мало меня представлял... — разочарованно протянул Тарьей, еле сдерживая смех. — Иди ты! — усмехнулся Хенрик, расслабившись. Он понял, что Тарьей попросту над ним издевался. — Ммм... Я даже знаю, куда мне идти... — разделяя слова, томно прошептал парень. — Тарьей! — прикрикнул на него Холм. — Я завтра отомщу тебе за свои мучения! — Ок, — засмеялся Тарьей. — С нетерпением жду! — Так всё. Доброй тебе ночи, — сказал, улыбаясь Хенрик. — И тебе доброй, — нежно произнёс Тарьей. — До утра. Хенрик, лёжа на кровати, попытался посчитать барашков, чтобы успокоить возбуждение, но почему-то все эти барашки были с головой Тарьей. Холм тоскливо вздохнул и поплёлся к столу. Встал он рано, с намерением что-нибудь приготовить, ведь им с Тарьей нужен был источник энергии на все выходные. Но обнаружил, что мама об этом уже позаботилась. И в холодильнике и на плите было полно еды. Матиас уплетал яичницу, Сив с кем-то разговаривала по телефону. Хенрик налил себе кофе и подошёл к окну, с особым удовольствием вдыхая прекрасный аромат, с радостью смотря на снег за окном. Ведь совсем скоро он обнимет своего парня, а это ожидание делало все вещи лучше. — Ты точно не хочешь с нами? — поинтересовалась появившаяся в столовой мама, попутно целуя его. Хенрик отрицательно мотнул головой с так и игравшей улыбкой на лице, запоздало ответив, что хочет побыть дома. — Тарьей тоже мог бы присоединиться к нам, — ласково сказала Сив. Хенрик едва не поперхнулся кофе, потеряв дар речи. Уставился на неё с поднятыми бровями, мол, «Откуда ты знаешь?». Мама смущённо улыбнулась, чуть наклонив голову, как бы отвечая: «Кого ты пытаешься обмануть?». Матиас хитро ухмылялся, будто знал их с Тарьей тайну. А может и знал. Может многие знали. Парни были так поглощены чувствами, что могли легко спалиться. Потом подъехала машина и Сив с младшим сыном заспешили к выходу. Хенрик вышел на улицу проводить их. Помог с сумками. Потрепал Матиаса за волосы, обнял маму. Поцеловал её в щёку, прошептав «Спасибо», громче добавил: — Хорошо вам отдохнуть! Он немного прибрал вещи по дому и отправился под душ. Тарьей расплатился, вышел из такси и набрал Хенрика. — Открывай. Я у твоей двери, — попытался сказать он спокойно, хотя его распирало упоение, и улыбку невозможно было согнать с лица. Холм распахнул дверь сразу, будто стоял там и только этого и ждал. Без укладки на голове, в чёрной футболке и светлых спортивных штанах, он выглядел трогательно и младше своих лет. Но взгляд исподлобья заставил Тарьей мысленно простонать: «Вот только бровями не делай этот свой жест, а то я прям тут, на пороге, скончаюсь». Тарьей вошёл в дом и тут же утонул в объятиях любимого. Всё. Барьеров между ними не было. Можно было дать волю чувствам, что так их распирали. Они крепко тискали друг друга, бормоча что-то нежное. Издавали громкие смешные возгласы. Неуклюже топтались на пороге, утопая в грубоватых медвежьих ласках. Наконец, Хенрик положил свои тёплые ладони на щёки Тарьей. Щёки, которые сводили его с ума, потому, что они постоянно краснели. От холода, от смущения, сейчас от возбуждения, видимо. Немного приподнял его лицо, лаская взглядом каждый миллиметр. Всматривался в глаза, которые сейчас были широко распахнуты и позволяли увидеть ВСЁ. Задержался на губах, к которым спустя секунды прильнул. Жадно, властно. Тарьей раскрыл их, чтобы скорее почувствовать язык Холма и оба не смогли подавить стоны. А потом Тарьей просто нежно обхватывал губы Хенрика своими. Ему так долго хотелось ощутить их мягкость и полноту. И Холм позволял это делать, балдея от рук Тарьей, которые были в его волосах. — Бля... — отстранился Тарьей, пытаясь восстановить дыхание. Хенрик выглядел не лучше. — Ну, привет, — улыбнулся он. Улыбнулись и его глаза, вокруг которых собрались лучики. — Привет, — Тарьей вернул улыбку, и на его щеке появилась милая складочка. — Пойдём, я тебя кофе угощу, — сказал Холм, помогая снять куртку. — Я не против, — ответил Тарьей, скидывая кеды. Со стороны кухни вкусно пахло, и вообще у Хенрика было очень уютно. Тарьей всегда здесь нравилось проводить время, с первой минуты, как он только, когда-то, переступил порог этого дома. — Представляешь, мама спалила нас! — выдал Холм, наливая напиток. — Не знаю, как давно, но она в курсе. — У тебя замечательная мама, знаешь? — засиял Тарьей. — Знаю. Хенрик поставил кружку перед Тарьей, а сам сел напротив. Несколько минут они смотрели друг на друга молча, впитывая блаженство от долгожданной встречи. — Я сегодня ещё ни одной сигареты не выкурил, да и не завтракал, — хриплым голосом вымолвил Хенрик. — Ни хрена... Так поешь, я не хочу, чтобы ты умер от голода у меня на руках, — чуть откинув голову назад и распахнув глаза, воскликнул Тарьей. — Я не хочу есть, — с серьёзным лицом сказал Хенрик. От его взгляда стало очень жарко. — А чего ты хочешь? — наивно поинтересовался Тарьей. — Тебя, — безапелляционно заявил Холм и дёрнул бровями. Тарьей глянул так, что у Хенрика приятно заныл низ живота. «И куда же подевался тот парень, который ещё минуту назад сидел тут и смущался?». Тарьей резко вскочил со своего места со словами «К чёрту кофе!» и вмиг очутился около Холма, который приподнял его и усадил на столешницу. Тарьей зажал бёдра Хенрика между своих ног и стал целовать того так, будто это были последние минуты на Земле. — Пойдём к тебе, — взмолился Тарьей. Холм взял парня за руку и повёл из столовой. В комнате они неистово целовались, прерываясь на то, чтобы снять вещь за вещью друг с друга. Хенрик бережно, но настойчиво толкнул Тарьей на кровать, следуя за ним, нависая и любуясь тем, как прекрасно выглядел Тарьей с золотистыми волосами на белой простыне. Хенрик так смотрел на Тарьей, будто не решался притронуться. Будто тот был хрустальным сосудом. Тогда Тарьей положил руку на его затылок, притянул к себе и прошептал: — Я пластилин в твоих руках, лепи из меня, что хочешь. Я чистый холст, рисуй на мне, что хочешь. Он слышал, как тяжело сглотнул Холм. Он видел, как у того потемнели и расширились зрачки. — Та.Рь.Ей. — гортанно простонал Хенрик и не стал больше себя сдерживать. Это же не первый их раз. Хенрик одарил поцелуями лоб, щёки, нос и подбородок Тарьей. Прильнул к шее, сначала едва ощутимо целуя. Потом всё больше распаляясь, стал засасывать кожу. Он с силой оглаживал плечи и грудь, впечатывая пальцы в кожу. Тарьей стонал. Тарьей потерялся, забыл, где он и кто он. Знал только, что рядом Хенрик, чувствовал только ЕГО. Холм нарисовал яркую отметину на ключице парня, почувствовав, как Тарьей в ответ вцепился в его волосы и больно потянул. Хенрик, на секунду коснувшись губ любимого, переключил внимание на бусины сосков. Один сжал между пальцев, другой прикусил, вызвав шипение Тарьей. Наигравшись с ними, принялся прокладывать дорожку из укусов к паху. Руки его были на талии Тарьей, да так сильно он её сжимал, что синяки были гарантированы. Оставив смачный засос на набедренной косточке, подул на головку члена, медленно, со смаком слизал смазку и взял в рот до упора. Тарьей закатил глаза и закусил ребро ладони, останавливая крик. Но Хенрик, намеренно решивший оставить это занятие, уже покусывал внутреннюю сторону локтевого сгиба, а после приблизил руку Тарьей к своим губам и по очереди стал посасывать его пальцы. Под ошалелым взглядом парня. Перевернув Тарьей на живот, оседлал его и принялся кусать спину. Серьёзно так, по-настоящему. Было больно. Было горячо. Было чертовски хорошо! Тарьей вело, если бы он не закусывал край подушки или свою руку, то стонал бы, как сука. А любимый садист свои укусы ещё и вылизывал. Он с силой стиснул ягодицу и подтянулся выше, затягивая Тарьей в безумный поцелуй, запуская руку в его волосы, грубо сжимая. Тарьей снова оказался на спине. Хенрик чередовал сладкие, нежные и лёгкие поцелуи с явственными покусываниями на шее Тарьей, закрепляя всё это длинными мазками языка от ключиц до подбородка. — Хенрик... — как-то бессознательно пробормотал Тарьей. — Я хочу почувствовать тебя в себе. Пиздец, как хочу! Хватит надо мной издеваться. — Я всё-таки тебе отомстил за вчерашнее, — радостно пробасил Холм, подмигивая. — Сука, — прохрипел Тарьей. Хенрик полез в ящик тумбочки за лубрикантом и Тарьей увидев это, сказал: — Без растяжки. Я подготовился, — и поднял бровь. Хенрик, захныкав от переизбытка эмоций, которые дарил Тарьей, и выдавив немного геля, размазал его по входу и проник в податливого парня. Тарьей в этот момент был прекрасен. Он выгнулся, приоткрыл рот в беззвучном стоне и посмотрел в глаза Хенрику. Холм увидел в них столько доверия и любви. И счастья. Да, Тарьей был счастлив, ведь Хенрик был с ним. Был в нём. Был ЕГО. Они ещё долго любили друг друга. На столе в столовой стоял давно остывший кофе. Хенрик стал намного нежнее, как бы извиняясь за картину, нарисованную им на теле Тарьей. За окном стали сгущаться сумерки и повалил снег. У парней был очень-очень поздний завтрак и они чувствовали безграничное счастье. - Получается, зря мы ждали, пока твои уедут, - проговорил разомлевший Тарьей, у которого на щеках играл румянец..смущения? - Да кто ж их знал? - засмеялся Хенрик и притянув к себе парня, крепко обнял.