Сквозь века

Корабль пал в морской пучине, Сгинул он в синих волнах. На дно песчаное в унынье, Уж не имея сил в руках, Летит во мрак, в пустую бездну, Мужчина лишь прикрыв глаза. Чье-то легкое касанье Привело его в сознанье: Изумрудные глаза, Длинный хвост, два плавника. Витки каштанового цвета, Что расплываются в воде, Искрят в златом косом луче. Рука коснулась робко тела, Что погружается на дно: "Не бойся! Я твое спасенье, Небес святых благословенье. Я послан был творцами моря, На то дана богами воля". Кто знает, правда ль это? Может, сказки? История гласит отнюдь не быль — Разве такое вероятно? Имеет право жить и быть? Однако все приняв за сон, Ты открываешь медля веки, Что припорошены песком, Несущий легким ветром. На губах соленый привкус, А тело все твое бело. Из-за набегов волн могучих Волосья* черное сыро. Вечерний луч тебя ласкает, Прибой до дрожи пробирает — Не забывает говорить: "Осень уж давно царит!" Став неуверенно на ноги, Глаза твои в прищуре строги. Решаешь сделать шаг вперед, Время к ночи и не ждет. Ступаешь босыми ступнями, Чалишь чуждыми путями. Лохмотья вместо ткани нежной, К тебе прилип песок небрежно. Но позабыв о внешнем виде, Сипя идешь по звездной пыли, Усеявшей весь небосвод, Что спрятал алый горизонт. И вот бредешь. Вдруг слышишь песни — Тонкий, дивный голосок. Он завораживает, манит, Словом он тебя вовлек. И отринув все на свете, Свернув с тропы ведущей верно, На зов спешишь судьбы извечной. И видишь ты сквозь мглу ночную И серебра пыльцу густую Лик, знакомый силуэт. Шаги он внял и встрепенулся, И в воду ловко окунулся. За камнем тихо притаившись, Пугливо в сторону косился. — О боги! Кто ты, юное созданье Досель невиданной красы? Познать тебя горит желаньем Мир внутри моей души. Ответь, не ты ли это чудо, Поднявшее меня из черни тьмы? И что взамен охотно хочешь От человека получить? Ответ недолго ждать заставил, Он молвлен шелестом волны: — За твое спасенье жажду сердце, Вечной, искренней любви. Отдайся мне. И взор твой синий, Как дар за жизнь я с радостью приму. Теперь, коль все вот так сложилось, Пред тобою голову склоню. Разбил мне душу ты одним лишь взглядом, Бледной кожей, тонкою чертой. Устав от одиночества, желаю быть я рядом, Испить хочу я ласку и тепло". А ты неспешно в волны входишь, Не боишься утонуть. Готов принять русалью просьбу, С щеки его слезу стряхнуть. Влюбился ты, ум свой теряя, Не прочь отдать-принять судьбу. Миг сладостный, он наступает. Назад уже не повернуть. Уста касаются устало, Вырывая звонкий стук, Грудь вздымается так рвано, Горло тянет томный звук. И здесь, когда ладонь припала К плечам не тонким, а крутым, Раздался шум... О нет! О боги! Пред кем пасть ниц, начать молить? *** Ты открываешь медля веки — Все хорошо, нет бед вокруг. Одно лишь — ранят болью слезы, Ты спал мой верный старый друг. Нет ничего, что мог ты видеть, Вдыхать, касаться, ощущать. И только дряхлая здесь книга, Лежит она в твоих ногах. Теперь понятно все и ясно: Читал, устал и придремал. Глаза закрыл, рука ослабла… и книга пала. Как досадно! Сеть свою Морфей прервал. Пальцы криво потянулись К обложке твердый переплет. Подняв с пола, улыбнулся: — Черт! Вот так это поворот. Бровь изогнута дугою, Глаз прищурен невдомек: — Что со мною происходит? Разум мой русал увлек? А на обложке оборота Ясный взор из синевы. Волн великих переливов, Цветов глубокой бирюзы. Уста сладки. И будто манят Пальцы, что к груди прижаты. *** Нет! Ошибся ты не дважды. Вспомнил все, слезу пустил. Где справедливость? Как печально! Вновь свой шанс ты упустил. Когда прочел двойную дату, А с ней знакомый псевдоним... Вмиг все сразу стало ясно — Напрасно жизнь свою сгубил. Дар помнить прошлого событья, Дан отнюдь он не тебе. Того и автор, прочь прогнав сомненья, Позволил памяти своей Излить тот свет, что греет в холод, Что дарит в одиночестве покой, Желая отыскать свою частичку, Чтоб заключить любовный договор. Надежду, что узришь ты книгу, Написану пером его души, Он нес ее все эти годы молча, Внимая звуку пустоты. Он ждал тебя довольно долго. И боль его была сильна: Не в силах выразить словами, Не могут строки передать. Теперь и ты все понимаешь — Все это было. И не сон. Тебя столь крепко обнимает Чувство странное — взбешен? Коль грудь сжимает беспрестанно, В легких воздух бьется рьяно. Слеза дорожку выжигает, А кровь густеет, застывает. *** Да! Понесешь и ты расплату, Громких слов не говори. Вполне достаточно лишь Помним, любим очень и скорбим. Земля сыра тебя навеки примет, Оставит надпись на кресте, А имя вычеркнут из списка — Ты мертв! Наверх покойным дан запрет. *** И вот глаза, что снова зримы, Распахнулись на ветру. И встав, шагаешь только прямо, Видишь ты свою мечту. И пряди вновь твои черные — Смыли волны седину. Кисти свободны от морщинок Тенью льнут к желанному лицу. Ты в рай попал, исчадье ада, Простил тебя измученный юнец. Сейчас стоит он, улыбаясь — Дождался пару наконец. Одежды белые на вас надеты, В космах спутанных венец. Он лепестки на плечи сыплет Ромашек нежных бледный цвет. Не все так в этом месте страшно, Ты излучаешь счастье и тепло. И с узких уст своих срываешь Фразу — разлуки время истекло: "Встреча наша неизбежна, не уйдешь ты от меня. И где бы только в мире не был, пускай потрачу я века, Но отыскать тебя обязан, ведь ты любовь моя, судьба".