эффект неожиданности

Мирон внешне держится стойко, но Евстигнеев знает, что мужчина готов взорваться в любую секунду от сложившейся ситуации. Забитый до отказа клуб гудит, камеры наготове, но только Слава озирается по сторонам, и буквально все чувствуют его беспокойство, которое передается ребятам из его компании. — Я не начну без него, — Слава смотрит на Тимарцева почти что злобным взглядом, чтобы даже никто не смог возразить (как будто кто-то пытался). Саня кивает, и Ваня видит, как напрягаются плечи Мирона. — Ты ведешь себя как ребенок, — говорит достаточно громко Федоров, словно он в роли злого учителя отчитывает двоечника перед всем классом, но Славе так похуй, что он лишь передразнивает его реплику себе под нос и закатывает глаза. Действительно ребенок, думает Ваня. — А он не мог просто свалить? — продолжает размышлять вслух Мирон, и Слава смотрит на него раздраженно, будто это самое глупое, что он вообще слышал в своей жизни. — Ну так могут только твои друганы… Федоров напрягается, скрещивает руки в замок за спиной, и Ваня, прежде чем произойдет что-то непоправимое, кладет ладонь Мирону на плечо, заставляя переключить внимание мужчины на себя. — Успокойся, — почти что шепчет Евстигнеев на ухо Федорову, — Сейчас все разрулим. Ваня уходит из круга прежде, чем Мирон успевает что-то сказать, и направляется на выход из клуба. На улице только парочка фанатов, успевшая засталкерить их местоположение, которые при виде Евстигнеева оживляются, намеривают подойти, но Ваня останавливает их жестом ладони, мол, потом. Он вновь заходит в клуб, поднимается на второй этаж, быстро обегает взглядом всех присутствующих, не замечая нигде парня в белом свитшоте, которого видел, кажется, буквально пять минут назад, и спускается обратно. Присутствующие уже начинают скучать, требуют зрелищ и хлеба, и Евстигнеев краем уха улавливает, как Мирон о чем-то пререкается со Славой, когда проходит мимо. В туалете темно и пусто, и Ваня уже готов выйти, когда слышит из закрытой кабинки приглушенный всхлип. Он замирает, думая, не послышалось ли ему, дергается, когда слышит резкий вдох, а в следующую секунду глухой удар в стену, кажется, кулаком. Он надеется, что это кулак, а не чья-то голова. Евстигнеев бесшумно подходит ближе, и не успевает среагировать, когда дверь внезапно открывается, больно задевая его плечо. В проеме стоит виновник всего творящегося вокруг пиздеца, взъерошенный, мокрый и с глазами по пять копеек. Рудбой видит, как у парня трясутся руки, и первое, о чем он думает — чувак вмазан, но потом у Фаллена начинают слишком явно трястись колени, и Евстигнеев ловит его под талию, когда тот собирается падать ему в ноги, цепляясь за футболку. На вмазанность это как-то мало похоже. — Бля, ты че? — Евстигнеев в полнейшем ахуе со сложившейся ситуации, — Тебе, может, скорую? Светло смотрит будто сквозь него расфокусированным взглядом, подается назад, и с размаху падает на крышку унитаза. Евстигнеев испытывает настоящий ужас, когда парень вновь начинает задыхаться, обхватывает свое горло одной рукой, второй сжимая в кулаке футболку Рудбоя, который успел упасть на колени у его ног. Рудбой трясущимися руками достает из кармана мобильник, чтобы вызвать скорую, но рука на его плече сжимается сильнее. Светло, наконец, смотрит прямо на него дикими глазами, и осипшим голосом шепчет «не надо».  — Н-не надо, — повторяет он, заикаясь, — просто отвлеки. Разговором. До Рудбоя, наконец, доходит. — Бля, у тебя кот охуенный, я фотки видел. Гриша, да? У меня в детстве был похожий, а сейчас из-за работы никого не могу взять, приходится тискать чужих зверей. И твои фотки я видел, тебе бы нормального фотографа личного, меня, например, да, Вань? — Он несет первое, что приходит в голову, пытается в подобие улыбки, и смотрит на Светло. Тот, кажется, не слышит ни слова, лишь снова смотрит куда-то сквозь Рудбоя, но перестает так явно задыхаться, что уже радует. Рудбой говорит о предстоящем туре и о том, что сам написал пару строк для Мирона на сегодняшний баттл, когда Светло с мученическим стоном падает головой на его плечо, почти невесомо обнимая за талию. — Я заебался. Рудбой кивает, убирая прилипшую челку со лба Вани, и встает с колен. Ноги изрядно затекли, и теперь ноют, но это все равно ничто по сравнению с тем, как сильно потрепались его нервы за эти несколько дней. — Давай я принесу пиво? Светло поднимает взгляд, тут же становясь бледным, руки вновь начинают трястись, и он мотает головой. — Нет, нет, не уходи. — Ваня машинально берет Рудбоя за руку, и только потом понимает, как жалко, наверное, выглядит, но Евстигнеев не дает убрать ладонь, накрывая ее своей рукой и медленно поглаживая. — Я не ухожу, ладно? Все будет хорошо, я буду рядом, прямо напротив. — Рудбой смотрит в глаза, но Фаллен все равно качает головой, приговаривая, что не сможет. Евстигнеев не дает себе одуматься, наклоняется ниже, и прислоняется к горячим губам Светло, придерживая того за подбородок. Ваня никак не реагирует, и кажется, даже не дышит, когда Рудбой, после пары несмелых движений отстраняется, все еще держа одну руку в объятьях парня. — Че это за хуйня? — у Светло охуевший взгляд, но теперь он хотя бы проясненный, и Евстигнеев не видит в нем страха. — Эффект неожиданности, — просто отвечает Рудбой, ухмыляясь. — Ну, неужели, — Мирон смотрит вымученно, и спасибо всем богам, что не комментирует руку Евстигнеева на талии у Фаллена, они поговорят об этом потом. С самим Ваней они тоже разберутся.