Серендипность

вечер на удивление спокойный и приятный, тепло-синего цвета, поблескивающий маленькими летающими огоньками. тепло и спокойно. в доме полно гостей, где-то слышится смех. умиротворение. но Зарксис Брейк не позволяет себе расслабиться, лишь иногда, встречая прекрасных девушек прищуривает глаза и с гордой осанкой приближается, но — увы! — проходит мимо, оставляя томные вздохи позади. самурай чувствует себя главным, смотрит свысока, проходя мимо других гостей. он и вправду особый гость здесь - в доме Барма. всего лишь за короткий миг Зарксис Брейк теряется. кажется, земля уходит из-под ног, шум исчез, но музыка ласкала слух. таинственная дева стоит пред ним, почти рядом, но — нет. она появилась внезапно, и вот уже пошли шепотки — Руфус Барма дочь великого самурая появилась. подружки посмеиваются, окружают ее, скрывая от чужих глаз. Брейк не выпил и токкури* сакэ, но он явно пьян. ее движения плавные и медленные, она не танцует, но выглядит это как нечто очаровательное. она слегка повернула голову в его — Брейка — сторону. по крайней мере самураю так кажется. кажется и то, что он отчетливо слышит бешеный стук своего сердца, вырывающегося из груди. земля уходит из-под ног. перед глазами рябит. пятна становятся ярче. а не сон ли это? у Руфус длинные шелковистые волосы — кроваво-красные. невообразимо мягкие, наверняка, — так думает Зарксис. кожа кажется неестественно бледной, фарфоровой — ночью, когда из света фонарики да и только. бардовое кимоно с золотистыми узорами не скрывает хрупкую фигуру, поблескивает во тьме. очаровательная. Руфус прикрывает лицо веером, но открытые, хитро прищуренные глаза прибивают Зарксиса к месту тяжелыми цепями. самурай застывает с широко раскрытыми глазами. тонкие кисти с длинными пальчиками манят своей хрупкостью. Барма медленно, но ритмично помахивает веером, дразня и испытывая. Брейк неосознанно облизывает засохшие губы — дочь самурая смотрит прямо на него. само совершенство. а не иллюзия ли это? у него много соперников, но это не проблема, — Руфус Барма слишком прекрасна, чтобы отдавать ее кому-нибудь другому. в этот вечер на дочь самурая устремлены сотни похотливых глаз, и Зарксис готов разрубить каждого их обладателя, потому и ладонь так быстро потеет, сжимая рукоять катаны. и, да, Зарксис Брейк тот еще собственник. никто! никто не достоин! но Брейк понимает, что он тоже и как раз один из этих «никто». понимает, отторгает, и вновь мысли его заполняет незнакомая красавица — полностью и без остатка. Брейк боится сделать лишнее движение, будто все это может закончиться. Зарксис боится дышать. Брейк задыхается, ведь воздуха катастрофически не хватает. ну и пусть он задохнется, но насладится небесной красотой еще немного. внезапный ветер, дунувший в лицо, немного отрезвляет. кто-то как и Брейк наслаждается красотой девушки, и Зарксис понимает — хищники почуяли добычу. а Барма — загнанная, ждущая своей участи — совершенно спокойна. крики гостей со временем стихают. кто-то направляются в дом, кто-то покидает праздник. вечер все еще спокойный. Брейку кажется, или он остался с Ней наедине? Барма складывает веер. На щеках Руфус играет румянец, ресницы подрагивают. столь манящие и желанные губы слегка приоткрываются. Брейк вздрагивает. самураю тяжело. Зарксис Брейк понимает, что не может двинуться с места. Руфус резко разворачивается, и Брейк как-то сравнивает ее с птичкой. вспорхнула и улетела. Барма плавно отдаляется, но неожиданно приостанавливается, поворачивая голову в сторону Зарксиса, секунду смотрит прямо на него и опускает взгляд. намекает. медленно вновь разворачивается и продолжает идти. так кто же на самом деле хищник? Брейк вновь спрашивает себя, достоин ли, но уже не отвечает. с ярой уверенностью самурай освобождается от цепей и идет вглубь, за Бармой - туда, откуда ему уже точно не выбраться.