Фантазии Морганы

(Изначально подобраны не были) Треки для фанфика: 1) Caravan Palace — Queens (первая половина текста до начала коротания ночи на диване) 2) In This Moment & Rob Halford — Black Wedding (вторая половина текста, начиная с момента «целомудренного» секса на диване) ---

Это место зовут Королевами. И никто не ищет там себе проблем. Но я собираюсь победить их всех. В этом мире, где никогда не был раньше.

      Загадочный мститель в маске и шляпе, давно известный обществу мегаполиса Сент-Канара и за его пределами по прозвищу Чёрный плащ — спонсируемый правительством США внештатный секретный агент и по совместительству оперативник правительственной организации Ш.У.Ш.У. — после долгой работы над поиском мотивов очередного дела по «растворению бриллиантов в воздухе», которое было связано с идентичной серией ограблений по разным точкам города, наконец мог с чистой совестью и без снов с дальнейшим обдумыванием в надежде ничего не упустить покинуть свой бункер под землёй после обнаружения череды зацепок своими фирменными методами.       И после этого вздохнул с облегчением, когда вышел из него, связывавшего рабочее место частного сыщика и дом добропорядочного гражданина под ним самим, как будто из-под земли в цивилизацию. И с надеждой, что сможет вдоволь расслабиться со своей семьёй. Синее кресло на колёсах, ещё недавно принимавшее на себе его вес, к тому же подвижный от энтузиазма увлечённости своей давно любимой работой хозяина, перестало вращаться, как только герой своего города ушёл оттуда, захлопнув и закрыв за собой стальную дверь. Селезень, добравшись до жилья и войдя в него, с чего-то вздохнул от осознания того, что ему предстоит сегодня вечером по мнимой договорённости и с его собственным желанием пережить, как отцу, так и мужу. Отнюдь не был этим разочарован, хоть не особо любил экстремальные, нежданные сюрпризы… от самых дорогих в его жизни. Но больше от той, на которую он и подумать не мог несколько лет тому назад, как только впервые с ней познакомился.       — Папочка! Ты пришёл! Сегодня пораньше явился.       Провизжала Джоселин, его двенадцатилетняя приёмная дочь, выбегая из своей комнаты, находившейся этажом выше.       — Па… па!       Следом за ней раздавалось негромкое эхо его шестимесячного сына Джастина, тень которого видна на левой стене прихожей, вероятно, у прохода в гостиную, пока тот ползал по дивану. Плащ, услышав такие столь родные ему радостные возгласы, громко рассмеялся при виде своих детей, и подхватил Джесс в свои объятия. Затем поставил её ногами на землю, чтобы легонько подобрать к себе Джастина, который был как раз в гостиной комнате. В то же время снова приобняв дочь, он улыбнулся ей и спросил, через пару секунд отведя взор совсем немного в сторону с целью поскорее узнать ответ на свой же вопрос:       — А где же моя милая Моргана, детка?       Желание видеть всех членов семьи Маллард как можно чаще было вполне объяснимой и несложной прихотью ответственного и бесстрашного главы семьи. Жизнь одна, как всем известно. Даже кошачьим. И особенно приятно тогда, когда все собираются в одном месте, где никого не пришлось бы ждать долго. Особенно поздними вечерами.       — Я здесь, Плащик. Ты хотел меня… видеть?       У Морганы, наконец вышедшей, как оказалось, также из гостиной, близ кухни, в данный момент некоторые пряди волос были заплетены на макушке, чтобы не лезли к глазам. Остальные же длинные и тёмные, будто глубокая ночь, локоны «дотягивались» до её ровных бёдер. Отличительные белые полосы волос сливались с мерцанием света, пока та стояла на перепутье кухни и гостиной, вероятно, закончив с едой. А чёрные грузящие полосы будто создавали эффект преломления этого света, заставляя причёску ведьмочки ослепительно сиять при помощи явных контурных границ полосатых цветов.       Она, как только подошла к ним всем, тепло улыбнулась мужу и прижалась к его клюву своим, как обычно за время их брачного союза вот уже который поздний вечер, в то время как он, положив сына обратно на диван, обхватил её за талию и прижал к себе. Так происходило всякий раз, когда его единственная и неповторимая колдунья захотела привнести интимную обстановку в моменты, пока находилась рядом с Дрейком. Он же почуял, что его колени слегка подкашивались и гормоны с предательским напором напоминали о том, кто главный в их с Морганой крепкой супружеской жизни. Вот доказывать это… было тем ещё озабоченным занятием, и ни при детях, раз уж супруги добровольно подписали себя на это.       Селезень заметил, что его дорогая жена была одета в свободное платье, которое не цеплялось за каждый изгиб её ровной осиной талии. Оно было красиво украшено узорами голубого цвета, спектр которых сходился с более холодными синими тонами. По рисунку было сразу видно, что оно магическое, и оттого причудливое. Это совмещение будто создавало изображение ледниковых талых вод с колоритом индиго, прокладывающих путь между глубоким красочным закатом. В самом низу ткань была с очень тонкими краями и меняла оттенок на тёмно-фиолетовый, пока Моргана двигалась. Весьма привлекательная магия.       Сама же ведьмочка была босой. Это удивило Дрейка, поскольку обычно она носила что-нибудь полностью покрывающее её ноги или хотя бы ступни, дабы оградить себя от лишней чужеродной энергии. Ведь покрытие ног или чего ещё у мощных магов, ассоциирующегося с их слабыми местами, при помощи которых колдуны нечасто, а то и вообще не используют свои магические приёмы, и тем самым удерживают контроль силы заклинаний, обычно берётся за правило сохранения внутреннего и практического баланса.       Моргана регулярно разрабатывала зелья, практиковала базовую и более сложную магию, а также создание межпространственных порталов, чтобы держать себя в пределах своей личной защиты. И быстро совершенствовалась в мастерстве соблюдения всех трёх дисциплин, данных ей ещё с академии. Однако она всё же понимает, что ей необходимо быть очень осторожной во время собственных разработок преобразующей магии. Конечно же, цели практики оной были благими, но результаты исследований могли иметь непредсказуемые последствия. Дрейк подозревал, что в таких исходах могла быть частично и его вина по психологической части. Хоть он, как только стали жить совместно, был во время секса гораздо лучше, чем вообще мог себе вообразить, но на него предательски наступали приступы паники всякий раз, когда жена пробовала магию превращения во время исполнения супружеского долга. Просто ради большего опыта и впечатлений.       — Раз уж ты взял маленького, то я позволю тебе попытаться убедить его съесть ужин, чтобы не пропадал… хм-хм, так что зря, дорогой, ты положил его обратно. Знаешь, у меня невиданный прогресс производства моей парфюмерной линейки, Плащик. И я предполагаю, что ароматические масла и продукты по уходу за перьями выглядят отличным решением для увеличения спроса и расширения ассортимента.       Плащ, понемногу замечтавшись о своей должной выдержке, рассеянно кивнул с одобрением от всех этих слов, не запомнив почти ничего от своих мечтаний, его горячо любимой Морганы МакКабр, принимая наполненную тарелку с салатом. Блеск озорства в его глазах предупредил ведьмочку о том, что известно только им двоим, в то время как он продолжил разговор:       — Хм… ну ты же предприниматель, Морги. Давно и успешно этим занимаешься. Опыт во втира… то есть продвижении товаров у тебя очень богатый, пусть они совершенно отличались друг от друга, и с некоторыми ты здорово прогорала. Чёрт, извини, не будем об этом. К чему это я… ах, да! Я всего лишь мышечная, героическая, мужская утиная игрушка, которую ты однажды привела к своему папочке Моллокуло домой, помнишь ведь?       Джоселин простонала с относительно недовольным вздохом, что её папочка опять возьмётся себя сравнивать… оттого начнёт играть взрослой влюблённостью к её мамочке вот уже второй год, за действия от которой потом ему может быть стыдно за себя. В то же время поняв, что сегодня лично ей стоит быть потише.       — Ну пап… начинаю догадываться, что может значить сейчас твоё поведение. Мне нужно быть запертой в комнате сегодня вечером, верно?       Дрейк рассмеялся, краями глаз и уха продемонстрировав Моргане хитрый оскал, силясь сделать его без неловкого смущения у всех. И тем временем как можно более слышимо прошептал приёмной дочери умоляющие слова, на что она специально старалась нисколечки не реагировать. И это не могло быть не замечено женой рыцаря в маске, который порой выводил из себя своей неуклюжей заносчивостью.       — Ох, Плащик, иногда ты так невыносим да беспардонен. Ты ведь прекрасно понимаешь, что я бы никогда не стала расхваливать перед отцом только физические данные того, с кем встречаюсь и в этом «нормальном» измерении желаю провести остаток жизни. Я лишь хочу, чтобы ты знал, дорогой мой, что я воспользовалась твоими советами и предложила эксклюзивную сделку с международной компанией по управлению СПА салонов, ну и также с высококлассными розничными торговцами в Сент-Канаре. Эти дельцы сделали мне с моей командой из восточных потусторонних «бугров» очень выгодное предложение для доступа на местный рынок, успех в котором может вывести моё дело за рубеж. Безусловно, это касается и интернет-продаж.       Колдунья ещё чуть приблизилась к селезню и прошептала ему в ухо с тёплым дыханием, чего сам он вкушал жаднее, чем очередную чашку крепкого кофе.       — Я договорюсь с Джесс, раз уж ты сам напрашиваешься, невоспитанный селезень по отношению к таким дамам, как я… а ты покормишь нашу маленькую шалость. Тогда спущу на тормоза свой гордый нрав, сейчас для этого неподходящее время. Но потом… держись. Пощады не будет.       Селезень, слегка опешив, помотал своей в данный момент подвластной гормонам среднего возраста горячей головой. И, пока решив ничего на это не отвечать, чтобы не было себе дороже, направился с едой к сыну.       Готический стиль завораживающего особняка жены будто бы слился воедино с вполне заурядным загородным домом. Расширились в площади в их общем гнёздышке буквально все комнаты. В итоге, вместе с постройками объединились и два участка. В дополнение к существующим комнатам на обоих двух этажах, а также подвалам и чердакам была обустроена ещё одна, с кодовым замком, служившая помещением панели управления обороны комплекса. И была она личной собственностью Зака по прозвищу «Ланчпед». Сам лётчик поначалу был шокирован и чувствовал себя малость не в себе, отчего очень засмущался от первого впечатления такой щедрости своего кумира. Дрейк, однако, искренне доверял ему, и не сомневался в своих действиях. Как уже давно никогда не сомневался в своих близких.       «Мы объединяем дома и наши семьи, при этом не списывая тебя со счёта, старый друг. Или же ты хотел подыскать себе другое место?»       Дрейк, позволяя флэшбеку представить былую картину более живо, всё улыбался и продолжал вспоминать то, с какой радостью Зак благодарил его. Бессрочное продолжение сотрудничества в содействии по снижению уровня преступности в городе и его окраинах, по желанию обоих сторон, и более просторная жилплощадь во время принятия связки ключей от всех дверей дома, ставшего год назад в точности необычным, были очень ему по душе.       Джоселин действительно старалась уважать личную жизнь и пространство лётчика, но Джастин в силу своего сравнительно малого возраста не мог не обращать на себя внимание, когда нужна была сиделка в отсутствие родителей. К счастью, Ланчпед был добрым не только по отношению к младенцу, но и к его «приключениям» в силу любознательности, при помощи которой ребёнок познаёт мир. Зак часто брал малыша в свою будто даром предоставленную комнату без раздумий. И даже когда к нему приходила погостить его девушка, которая поначалу была удивлена обнаружить чужого младенца, посчитав, что у него таки есть дети, о которых он не удосужился рассказать сразу… то всё поняв из слов своего большого простецкого парня с пеликаньим клювом, она также стала воспринимать присутствие цветка жизни, пусть и чужого, вполне спокойно. Выслушать объяснения порой очень важно во избежание нелепых и раздутых ссор. Но если любишь детей, то им и не может быть места, каковы бы причины ни были.       После примерно половины часа старательных отцовских усилий большая часть содержимого в тарелке оказалась съедена сыном, на что папка и рассчитывал, не желая сейчас терять время. Овощи не были размазаны из-за баловства малыша Джастина ни на полу, ни на стенах и на столе. Довольно внушительный результат данной ситуации Дрейк счёл одной из главных побед за сегодня, вздохнув с облегчением, что не придётся ничего убирать за младенцем. После посмотрел на в целом чистую опустошённую тарелку и подумал про себя с досадой о том, что родительского опыта с маленькими детьми у него катастрофически мало. Ведь во время первой с ним встречи Джоселин было девять лет. Она в некотором смысле физически и где-то даже по части смелости явно опережала тогда свой нежный возраст. Несмотря на три года заботы о приёмной дочери, Плащ понимал, что к младенцам стоило искать совсем другие подходы воспитания. Особенно учитывая то, что его жена и мать его ребёнка является мощным и умелым магом в городе и областях. А также, вероятно, сам Джастин мог иметь больше доступа и совместимости к магической энергии, чем его отец и старшая сестра.       Дрейк про себя возблагодарил тех, кто не считал нужным влезать в его удивительную совместную жизнь с ведьмочкой казалось бы из лучших побуждений, либо ради интереса и, соответственно, возникающих неуместных вопросов. Сказал спасибо тем, кто видел в его Моргане в основном примерную и любезную женщину, а не только судил по потомственному роду занятий и не слишком, но отличным от социума, будь он неладен, вкусам в одежде. Верил также в то, что и в Джастине его друзья и родственники видели обычного малыша, не говоря о его природной милости и не обращая внимания на вытекающую особенность его происхождения. Джесс же совсем не ревновала миловидную в общих чертах колдунью и её мальчика к своему пусть и не родному, но любимому папочке, тем самым сохраняя баланс в семье и внимание к каждому.

О Бог, в этом городе кот взял их за языки. О Бог, в этом городе они продавали свои души.

      Селезень снял с малыша грязный фартучек с целью простирнуть. В этот момент летучие мыши Ик и Сквик оживились от полудрёмы и забрали его прежде, чем Дрейк хотел положить его в корзину. Не то чтобы он думал, что Моргана невольно хотела ущемлять его насчёт навыков выполнения домашних обязанностей, где стирка — одна из частностей. Дрейк был даже не против осознания того факта, что в некоторых вещах его загадочная, ваправду обворожительная и сильная жена была лучше его. Без лишних споров. Что и говорить, выпускники магической академии Минтака ответственны не только в дотошной практике своих колдовских навыков, но и вполне способны уживаться в обществе «нормальных».       Колдунья решила для себя как можно быстрее специализироваться в текстильном ремесле, поскольку посчитала, что подобное занятие может совмещать занятость над разработкой зелий, и в итоге днями работала над своим и его геройским костюмом. Обращая внимание на старый фасон, Моргана планировала изменить его почти полностью, и в конце концов, сделать несколько экземпляров для их доступности во всех шкафах и помещениях дома. Плащ же тоже не был безучастным, помогая жене с достаточным количеством работы по громадному дому ради поддержания уюта. И в последнее время он чувствовал себя виноватым, когда отлучался на работу, в то время как мог делать хоть немного больше для семьи. Ведь в период своей холостяцкой жизни подобные приоритеты часто опускались до приемлемого минимума, но ведь и дом не был тогда скомбинирован. Забот было на порядок меньше.       Дрейк однажды спросит Моргану, что он будет делать теперь после ситуации с её разработанной одеждой, требующей стирки её руками, тем самым изображая смущённое неведение и убеждение в собственной пользе. Селезню не слишком приносит удовлетворения и не кажется самодостаточным уборка дома пылесосом да мытьё посуды. И раз большую часть жизни герой проводил и проводит на пресечении преступности и содействии справедливости, а также раскрытии особо сложных дел, то часто пропускал работу по дому гораздо чаще, чем хотел.       Сейчас, когда Закари «Ланчпед» МакКуок улетел на своём ещё живом после нескончаемых подобий посадок жёлтом «товарище» с большим пропеллером отрабатывать заслуженный недельный отпуск без оповещения, куда именно, Дрейк понимал, что впервые за этот год станет патрулировать город без напарника. И это произойдёт следующим вечером. Селезень, давно давший сыну потискать свою маску, не стесняется признаваться себе, что ему проще делать стандартные выезды с целью обнаружения подозрительных случаев именно с ним. И он никак не хотел рисковать своей дражайшей супругой. Ведь всю неделю было тихо. Чаще всего в такие моменты назойливо прокрадывается в разум парадоксальная гипотеза, будто тишина навевает на подозрения насчёт внезапных крупных неприятностей. Затишье перед бурей.       Слегка тряхнув чуть вытянутой головой, которую бы не помешало окатить холодным душем, с целью отбросить мысли о них подальше и списать тревожное состояние на пусть и годами выработанную, но не слишком шальную паранойю и упреждающие нервы, Плащ перенёс на руках Джастина к его комнате наверху. Положил на кроватку, и осторожно, без лишних движений взял лежащий на ней бэби монитор. Тихо просмеявшись вслед его младенческому очарованию, он также прибрал свою маску мстителя обратно из рук засыпающего ребёнка в его толстовку, которую сейчас тоже возьмёт с собой, и туда же подложил в карман динамик с плейлистом для убаюкивания. А после направился к Джоселин, чтобы проведать её перед сном.       Однако Моргана уже была в её комнате, и сидела на внушительно крепком антикварном сундуке, располагавшимся в углу её территории. Сама Джесс бросала полые шарики из пенопласта, собранные в одну кучку, рассчитывая, что они срикошетят от стены, либо угла её комнаты, в небольшую корзину на столике. Короче говоря, перед сном пинала балду. Сундук был подарен уточке от родной тёти Морганы, Люсидии, после вести о беременности своей племянницы. Перед тем, как Дрейк только вошёл в комнату Джесс, ведьмочка тут же встала с сундука и нежно обняла свою дочь, также уже давно ставшую родной ей.       — Спасибо, Джоселин, за твоё понимание. Для нас с Дрейком очень важно то, что ты любишь нас обоих, как своих настоящих родителей. И ещё я очень ценю тебя, что ты позволяешь мне проводить время с твоим отцом наедине.       Затем Моргана краем глаза взглянула на дверной проём, где стоит её муж, и после мило улыбнулась для всеобщего внимания тех, кто находится здесь, тем временем не прерывая разговор.       — Я немного побуду с Джастином, пока ты проведёшь время с Плащиком. Хорошо?       Джоселин, между делом поворачивая свою голову к открытой двери, одобрительно ответила ведьмочке:       — Конечно хорошо, мама. Ты, я, папа, Джастин, и Зак… думаю, нам всем замечательно жить вместе… в одном доме.       Проговорив слова истинного умиротворения, она проследовала за взглядом Морганы, рассчитывая увидеть что-то интересное после того, как бросила ещё пачку таких же шариков к стене напротив в корзину. И, увидев Дрейка, облокотившегося о дверную раму да поправлявшего свою шляпу, решилась чуть ярче засиять своей улыбкой, поскольку всегда была рада видеть его у себя перед сном. С лица Морганы всё не сходило счастливое выражение миловидного лица за своего мужа с тех пор, как она заметила его у комнаты дочери. Редко когда колдунья видела его таким довольным и удовлетворённым жизнью, пока тот позволял своему может и огрубелому от постоянной, нескончаемой чистки преступности сердцу таять при лицезрении своих любимых. Хоть и часто чувство ответственности срабатывало нестандартно. Думая, что они тоже должны заботиться о нём, как и он о них.       Ведьмочка направилась навстречу мстителю в своей чаще всего обычной плавной грации. Взяв водолазку Джастина, она слегка похлопала её и обнаружила монитор с маской. Поняв, что часть развивающей воображение атрибутики малыша в наличии, Моргана прошептала кое-что Дрейку на ухо в несколько непристойном тоне:       — Я буду ждать тебя внизу, Плащик. И, думаю, тебе стоит принести с собой свою маску, так подчёркивающую твоё истинное лицо, так что возьми её сейчас, хорошо? Хочу сделать с ней кое-что тако-ое… о чём ты узнаешь позже, если не забудешь принести. У тебя ведь удивительно отличная память, мой ненаглядный… ве-ерно?       В который раз за вечер ошарашенный Дрейк всё же кивнул, с блеском в глазах и кратким поглаживанием ближайшего к нему её бедра под платьем, а после отошёл в сторону, чтобы жена могла пройти мимо него. Он откашлялся и, подойдя к Джоселин, да сев рядом, тепло улыбнулся ей.       — Ну как у тебя дела, малышка?       Приёмная дочь вздохнула, пока не поворачивая взора полностью в его сторону и решила признаться сразу в причине своей перемены настроения:       — Я немного беспокоюсь за тебя, папа. Ты же очень давно не ездил на задания и патрулирование в одиночку. Можно мне, пожалуйста, пойти с тобой завтра вечером?       Плащ одно время часто слышал подобные моления от некогда Крылатого Колчана, тяга к приключениям на оперённый юный зад у которой, похоже, неизлечима. Он также тяжело вздохнул, пытаясь её разубедить:       — Не могу, Джесси. То будет школьный вечер, да и ты ездила со мной в прошлую субботу, пропустив один такой.       Однако уточка не унималась, считая отговорку отца недостаточно убедительной.       — Но ведь моя фотография висит на доске почёта школы… и сейчас я сделала всё домашнее задание…       Дрейк всё же понимающе кивнул ей.       — Знаю. Но ты помнишь наш с тобой договор насчёт этого? Два вечера в неделю и среди них не должны быть школьные, за исключением совсем уж чрезвычайных ситуаций. Помнишь ведь?       Джоселин продолжала настаивать больше в потворстве своей прихоти, нежели помощи папочке в опасном ремесле. Как она умудрилась ещё не надуть свой клюв от выражения сильных эмоций?       — Но если это будет именно та самая ситуация? Я ведь уже доказывала, что в состоянии помочь тебе, пока Зак отлучался по своим делам!

Пока искал хворост, моё тело замёрзло. И затем будто бежал иноходью, чтобы согреться. Нет, я всё равно собираюсь победить их всех. Ибо стали сталкиваться миры, где никогда не был раньше.

      Дрейк пытался держаться. Но не выдержал и прыснул смехом, всё более явно замечая в уточке общие черты характера.       — Я обещаю, что буду очень осторожен, Джесс. Если что, проверю радио-частоты у себя в бункере. Да и если полиция будет не в состоянии справиться с делом, то попробую раскрыть то или иное происшествие быстрее, чем обычно у меня выходит. И да, ты права, что в школе в последнее время у тебя всё хорошо. Горжусь тобой.       Плащ наклонился ниже, чтобы взять оставшееся скопление пенопластовых шариков, находившихся рядом на кровати, и исполнил свой рикошет в сторону коробки. В этот момент внезапно собравшись предложить своей дочке кое-что интересное.       — В качестве награды за твоё примерное поведение я хотел бы повести тебя завтра в бункер, чтобы переслать несколько свежих дел в цифровом формате для твоего карманного компьютера. Мы можем даже сыграть с тобой хоть там, хоть дома, в Преступление и наказание. Ты попробуешь разгадать одно из них, а я тем временем буду пользоваться архивами Ш.У.Ш.У., дабы у меня не было улик на эти дела. Если будем играть вместе с Морги, то между делом проверим и её дедукцию в качестве помощи тебе. Что скажешь? Даже не похоже, что мы вместе якобы тряхнём стариной, а? Несмотря на то, что я, как с тобой… и, эх… так и с твоей мамой… выезжаю на дела куда реже, чем раньше… потому что вы дороги мне больше жизни.       По тому, как Джесс взбудоражено отскочила от лежанки, было очевидно то, что она явно заинтересовалась этой идеей. И снова не обратила внимание на последние, любящие слова отца, загоревшись его предложением. Стоит ли продолжать списывать всё это на возраст и сильную подростковую увлечённость?       — Острые шестерёнки! И мы можем использовать информацию о подделках?       Дрейк был доволен нарастающим энтузиазмом дочери. По крайней мере смог отвлечь её от реального опасного геройского геройства.       — Думаю, да. Но я всё же склоняюсь к тому, чтобы наша семья весело провела время, а не только тренировала свои детективные и физические навыки.       Селезень похлопал свой плоский животик, с некой досадой сжимая приличный слой жира, смягчивший его оперение. И в связи с этим произнёс в шутливом тоне следующее:       — Пожалуй, некоторые дополнительные тренировки всё же сделают мне большую услугу. Женатая жизнь будто соглашается со мной. Как насчёт тебя, родная? Ты в порядке?       Уточка выглядела вдумчивой и немного обеспокоенной.       — Понимаешь, меня ведь не вызывали к директору почти три недели, папа. Хонкер и я были под постоянным контролем всё это время.       Плащ протянул руку к плечу дочери с целью удержать её от волны всяческих нелепых объяснений.       — А ну притормози, Джесс, и сдай назад! Вы там не успели вляпаться в какие-нибудь неприятности сегодня, или, скажем, за эту неделю? Я спрашиваю, потому что не хочу, будто ты думала, что сейчас я уделяю больше внимания Джастину больше, чем тебе. Не недооценивай, пожалуйста, моих приоритетов.       Заметив, что уточка если и хотела, то отговорила себя объясняться, Дрейк обнял её и заверил в своей заботе:       — Ты ведь моя и всегда была моей, правильно? Конечно же, я люблю и других членов нашей общей семьи. То же самое делаешь и ты, но, Джесс… ты первая, кого я позволю себе любить до конца своих дней. Никогда об этом не забывай. Ведь ты обратила моё внимание на то, что у меня на самом деле не было жизни. Мой риск оборвать её в любой день никого бы не стал волновать, ведь горожане часто думают не о том, какими усилиями удерживается покой в нашем неспокойном и, представь себе, несмотря на это, очень романтичном Сент-Канаре. С тех пор как я встретил тебя, моя жизнь стала более осмысленной. Есть ради кого жить, и теперь я не могу представить себя без тебя, Морги, Джастина и старины Ланчпеда. Меня это очень радует, и я не променяю ни на какие богатства мира все эти яркие чувства. Раз уж ты хорошо знаешь, что моё самое первое кредо — это честность.       Джоселин, уже успев успокоить свой нрав и после с вниманием выслушав откровения Чёрного плаща о собственном семейном счастье, что ей всегда было приятно слышать, решилась также снова заверить его в своей любви.       — Пап, я признаюсь, что иногда завидую тебе. Но… ты же знаешь, что Моргана — единственная мама, которую я помню и хочу видеть каждый день. Мой дедушка Воддлмейер, пока был жив, никогда мне даже не показывал фотографии моих настоящих родителей, говоря мне лишь то, что мы были хорошей семьёй… Но я долгое время ошибалась, всё считая, что именно так и было. Ты — тот самый отец, о котором можно только мечтать.       Уточка немного отошла в сторону и подмигнула, проговорив пару слов о своём братике с усмешкой. В это время беззлобная насмешка пыталась быть совместимой с нежными родственными чувствами.       — К слову о Джастине. Он последнее время растёт на удивление выше для своего полугода. Но всё такой же милаха, каким был. Если тебе нравятся слюни и смена подгузников. Да… знаю, что за ним нужно много присматривать, а то мало ли… выпустит молнию, отчего порушит свою комнату… И, когда подрастёт, будет наречён Сент-Канарским громовержцем.       Плащ будто сразу представил сию картину, где его подросток с таким же непредсказуемым нравом, как у его названной дочери, будет обладать силой, подобной героине комиксов «Люди Икс» Шторм. Так как не особо хотел вдаваться в подробности греческих мифологий.       «Фух… хорошо, что мы не совсем гики, и живём реальной жизнью. Почти реальной, а то скучно».       — Смешно придумала, дочь моя! Буду иметь ввиду, хоть и забавно.       А Крылатый колчан будто бы поняла, о чём Чёрный плащ подумал. Но решила, что они ещё успеют пошутить по этому поводу.       — Да, точно. Рада, что вижу тебя довольным, пап. Так что раз вы оба считаете, что мы нужны друг другу, то не переживайте. Я в норме. Думаю, ты прекрасно знаешь, что поначалу мне было трудно научиться уживаться с тобой. А потом стоило привыкнуть делиться чувствами с мамой и любить Джастина. Но мне радостно от того, что у меня есть младший братишка, да и Моргану я очень люблю, притом настолько, что мой эгоизм буквально вытесняется. Любовь к вам всем не позволяет ему копиться во мне долгое время. Тем более, у нас есть всё, что нам нужно для счастливой семьи, даже если мы упекаем за решётку преступников.       И она, и Дрейк, будто взаимно прочитав мысли друг друга, с хитрецой ухмыльнулись, вспоминая о довольно многочисленных родственниках семьи МакКабр. Затем селезень вновь мягко улыбнулся дочери, в это время аккуратно прикоснувшись к ней пальцами, запястье левой руки которых было обхвачено плетёным тройными витками цепи, как могло показаться, для украшения. Хоть для мужчины несколько странно носить такое и именно так, как сейчас.       — Может мы вдвоём иногда отвлекаемся на всякое, сама понимаешь… Но никогда тебя не забудем.       Джоселин наконец решила сменить выражение лица родительской любви на блеск озорства из-за сути договора, о котором Дрейк пока не будет знать. Несносная девчонка своим взглядом будто просила его не налажать этим сказочным вечером, очень желая, чтобы он в действительности был «папочкой» для своей жены.       — Ну, иди вперёд, папуленька. Мы с мамой договорились, что я буду в своей комнате. Пока вы… будете заняты в гостиной. Даже представлять не буду, как у вас сегодня пройдёт. Хотя, честно… хочется.       Она, встав с кровати, потянула посмеивающегося от такого внезапного молодого остроумия Дрейка к двери и напоследок подбодрила его.       — Вы вдвоём многое сделали за последнее время, оттого были очень заняты собой. Чего стоит то, что вы недавно поспособствовали задержанию четырёх из Ужасной пятёрки за обесточивание гидроэлектостанции. Конечно же, вам нужно провести время вместе и я это понимаю.       Плащ начал подозревать, что эта чисто женская сделка не так проста, как выглядит. И он вознамерится получить больше объяснений насчёт неё. Но не в нынешнее время, пока это утверждение было маловероятным и ни на чём не основанным. Мститель в маске узнает больше в любом случае не от Джоселин. Всё же удивления от размышления ему скрыть не удалось, но уточка не обратила на это внимания. Поскольку чувствовала мягкий отеческий поцелуй на своём лбу.       — Хорошо, Джесс. Я пойду наверх, зайду к тебе позже. Пожалуйста, ложись спать в десять вечера, хорошо? Мне очень не хотелось бы, чтобы ты спала на уроках завтра из-за меня.       Уточка негромко хихикнула, поняв его намёк. И качнув головой, закрыла за ним дверь. Пока Дрейк шёл по коридору, будто слоняясь, он спросонья вспомнил, что должен проверить комнату Джастина. Зайдя, был удивлён спокойному сну сына, рядом с которым на верхнем краю детской кроватки, выполненной в стиле «крокодильчика», сидел паук Арчи. В то время как отец-молодец чуть прижался губами к маленькому челу Джастина, дабы пожелать хороших снов, членистоногий тут же шелохнулся. И, понимая, что сейчас он отвечает за безопасность вхождения в мир грёз младенца, следил за ним, как только возможно с его размером удерживая кровать в равновесии. Парочка летучих мышей подлетели к Дрейку и приземлились на плечи, а затем со всей своей решимостью потянули его к двери на выход к его ненаглядной, дабы не желая видеть недовольство хозяйки от ожидания. Селезень из-за них едва закрыл дверь и прошептал, чтобы они хоть немного успокоились:       — Окей, ребята, тише. Я иду, угомонитесь. Вам так не терпится посмотреть на нас голых? Что бы подумала ваша хозяйка, узнав бы об этом… ладно, только не мешайтесь.

О Бог, в этом городе кот взял их за языки. О Бог, в этом городе они продавали свои души.

***

Священник, ты там? Ты слышишь мой голос? Ты слышишь моё дыхание? Я слышу тебя. Прости меня, священник. Ибо я согрешила. Я не ведаю, что творю. Мать, я здесь, я слышу твою песню. Я чувствую твой страх, это ты сама по себе? Искушение удовлетворено, его желания в кольце огня. Сегодня.

      Он спустился по лестнице, надел свою недавно отложенную на комоде рядом шляпу серого цвета, и сменил «рабочий» костюм на лёгкий джемпер, не забыв при этом про свою маску ради чувственного сексуального маскарада. Пока спускался, заметил Моргану в том же платье, в гостиной, с движущейся мебелью вокруг неё. Нет сомнений в том, что перестановкой таких вещей, как диван или журнальный столик должен заниматься муж. Однако в случае с принадлежащей ему могущественной колдуньей, гордости своего рода, судя по высшим баллам в академической зачётке, тяжёлые предметы домашнего уюта могут перемещаться совсем без усилий. Поэтому Дрейк просто заворожённо смотрел на всё это дивное действо с нижней части лестницы, соединяющей этажи дома.       В очередной раз восхищаясь своим везением, и тем, насколько более интересной стала его жизнь, селезень в шляпе ждал, пока гостиная обретёт новый облик порядка вещей в связи с пикантной ситуацией. Большая часть мебели подпёрла входную дверь дома внутри, в то время как угловой диван — лестницу. Через мгновение Моргана повернулась в сторону своего мужа и, заметив, что он терпеливо ждёт её, засияла как Джоселин недавно. И всё же Плащ разглядел дополнительное отличие от такого же взгляда дочери, после получения искренней симпатии, от которой кровь поспешила забурлить в его паховой области — недвусмысленно подразумевавшее то, что этим волнующим вечером произойдёт яркое буйство чувств и пленительное лукавство без границ. Дрейк, отбросив с головы всё лишнее, в основном предрассудки о непредсказуемости жены при супружеских любовных играх, ступил с последней ступени на мягкий коврик.       Располагающей обстановке было предоставлено средней плавности освещение, исходящее от нескольких ламп-ураганов. Заклинание безопасности, окружавшее стеклянные трубки, могло сделать так, чтобы пламя, если выйдет из небольшого дымоотвода, погасло, дабы не обуять собой место свершения супружеского пламени. И это означало, что Плащ был спокоен насчёт возможных факторов высвобождения огня из стеклянного «плена». Подобный элемент опасности всё же допускался во внимание в мыслях героя. Да и вообще по своей годами выработанной натуре он излишне осторожничал в таких мелочах, хоть не желал говорить о своей паранойе Моргане вслух, чтобы не показывать слабохарактерность. Но в данный момент Дрейк беспокоился далеко не так, как раньше. Практически не переживал. И трезво понимает, что уже давно пора бы довериться своей очаровательной, ответственной колдунье, наконец, и во время секса. Раз уж она в своих магических умениях явно преуспевает.       С того времени, когда мститель признался, что ощущает лишний адреналин в крови во время возможных опасностей физического характера, пока мог идти секс, Моргана часто потакала ему, применяя творческие подходы. И вот, она подошла к нему, аккуратно сняла шляпу и одела её на свою «светлую» голову. Затем, коснувшись пальцами правой руки его скулу и стянув маску, будто захотев себя побаловать, привязала её к лицу, тщательно завязав и фиксируя так, чтобы она сидела удобно и не давила. Дрейк счёл это милым, пока колдунья потащила его на второй диван и посадила. Она наклонила шляпу вверх, и с кокетливой ухмылкой опустившись на пол, чуть извернулась своей ровной спиной к мужу, а затем глянула на него краем глаза, специально хищно прищуриваясь.       — Плащик, миленький мой… признаюсь, что у меня есть тайное желание, копившееся во мне всю эту неделю, и которое я хотела бы осуществить с тобой в этот соблазнительный вечер. Но обещаю тебе… если ты попросишь, то я остановлюсь, тем самым держа своё слово. Я прекрасно помню, что тебе нравится в сексе со мной. Не беспокойся ни о чём, прошу тебя.       Проницательная, такая близкая улыбка Морганы при вызывающем нерешительную неловкость в укрощении взгляде не могла не радовать Дрейка. Однако сейчас он поначалу смутился, но затем расслабился… захотел расслабиться максимально быстро из-за глупых мыслей бояться её магических выходок для более колоссальных ощущений страсти между ними. Ведь ведьмочка по-прежнему была доминирующей в их необычных физиологических отношениях, по крайней мере начинались их многочисленные любовные путешествия именно в таком порядке. За три года самой лучшей практики для тела из всех Дрейк был достаточно хорошо осведомлён о её потребностях с желаниями. И часто брал контроль в свои руки, пока занимался любовью с ней. Она же была явно не против смены положений актива и пассива, даже рада этому. С охотой отдавалась селезню под его власть и повелительную заботу. И каждый подобный раз во время и после с присущей ей волшебной нежностью говорила любимому о неземном наслаждении, полученном под его организацией и его правилами.       Внутри себя Дрейк постоянно, с трепетом думал о благоволении к нему по-настоящему фантастической и в его случае очень благосклонной удаче в лице такой великолепной и чувственной женщины, как его жена Моргана МакКабр. Когда она и невольно, и часто с умыслом заставляла его чувствовать жуткое «юношеское» стеснение вкупе с застенчивостью от её неординарной персоны, Чёрный плащ даже желал, чтобы подобное происходило с ним едва ли не постоянно. Вспоминая об этой своей кажущейся стыдливой особенности мозга, селезень мысленно усмехнулся про себя, пока всё смотрел на её плавные, чисто женские изгибы… пытаясь держаться мужчиной, способным подставить под себя женщину на раз-два. И опять вновь позволил себе покраснеть на голосистую забаву своей чудной жёнушке, когда почуял более сильный прилив крови к паху, сопровождавшийся покалыванием. Миссия по глобальному смущению в очередной раз успешно выполнена.       Мало того, мститель находил в себе смелость во время секса меняться ролями, позволяя колдунье брать главенство в постели на себя. Таким образом своего рода энергетическое единение этих довольных собой и своей жизнью душ Сент-Канара проходило ещё более гладко. И в физическом, и в умственном, и в эмоциональном плане. Может быть, Дрейка могла пугать неизвестность насчёт сюрпризов супруги во время её доминирования. Но в то же время, с трезвостью сознавая остроту ситуации, он откровенно кайфовал, позволяя своей единственной полноправной госпоже быть её рабом. В то же время «игра» не превращалась в кабалу, либо неформальную, излишнюю зависимость, словно жизнь подчинённого целиком и полностью зависела от его владельца. Моргана понимала, что явно не следует держать Дрейка в тисках такого рода из-за его опасной работы, где на каждом шагу его поджидала смерть либо расправа, пока он был в своей «рабочей» одежде. Ежели сам этого не захочет… Однако своего рода волнующим, всеобъемлющим и, конечно, «охватывающим» мозг для него были: контролирование, едва близкое к тотальному, а также пользование магической энергии в полном объёме для сумасшедшего удовольствия, где флюиды покрывают разум с лихвой.       Плащ тяжело взглотнул образовавшийся ком возбуждения, смешавшийся с лёгкой паникой, заметив яркий огонь в глазах Морганы, вызванный предвкушением. Мог бы смотреть на это зрелище часами. В любом случае, чего бы его жена не попросила, он сказал бы «да», не раздумывая. Даже с шальным умыслом, пусть её прежняя, хоть и ныне давно коренным образом исправленная совесть давала о себе знать. Приглашая жестом к себе ещё ближе, и между тем заставляя теперь жену зардеться от не преувеличенных дифирамб, спросил её с присущей только ему таинственностью:       — О да, конечно, Морги… моя всемогущая повелительница… Я принадлежу тебе с тех пор, как увидел тебя! Мне безумно нравится твоя творческая натура во всех её проявлениях! Чего же ты сегодня ждёшь от меня?       Ведьмочка поставила шляпу на подлокотник дивана и просунула руку в карман уже с некоторым послаблением иллюзии движущихся струй на платье, дабы вытащить маленькую бутылку одного из её личных ароматических масел. Понизив свой чарующий, ласкающий слух явно не хуже оркестров филармонии, играющих мелодии из французских фильмов, голос, она тихо ответила мужу:       — Ну, для начала выдохни и успокойся, молю тебя… сейчас я должна выглядеть и пахнуть более презентабельно.       Изъявив свою потребность по отношению к себе, а после подождав реакции своего Плащика, Моргана подвела свою левую руку. И, сообразив, он принял её и помог подняться с места. К его облегчению во избежание вмиг бы обострившейся сексуальной ломки… и такое бывает… она не покинула гостиную. Но вместо кратковременного ухода она сделала кое-что куда более интересное, не сбавляя вокруг жаркого напряжения — колдунья подняла подол своего платья, вытащила небольшой лоскут из нижней части и чуть подвигала своими манящими бёдрами в стороны. В результате платье на заказ по заказу хозяйки плавно спустилось вниз на пол и распласталось вокруг её ног, которые, оказывается, всегда были при ней несмотря на сбивающую с толку неизменную фирменную походку. Пусть Чёрный плащ давно знал об этом.       Он же упивался практически обнажённым телом своей драгоценной, достаточно было посмотреть на него при небольшом расстоянии несколько секунд, и малость испортить игру руководствующимися инстинктами действиями, пока на ней ещё были надеты лазурные, плотно облегающие зад и паховый треугольник трусики. Что и говорить о близком контакте… Красоту сего раскрывшегося «цветка» невозможно было описать любыми хвалебными словами, чтобы выразить всю полноту картины маслом.       Во время вызывающего наклона Морганы, пока она направлялась в сторону дивана, дабы недалеко положить серую «федору» Плаща на пол, она провела руками по его животу и объяла его ими, медленно обращая свой взор на его лицо. Перья колдуньи были ещё более белыми, чем до сегодняшней «игры», будто чистое облако. Однако блики дневного света всё-таки добавили отличие от этой догадки. Вспоминая о том, когда они лежали вместе на траве при рассвете, сладкая парочка пришла к выводу, что небольшая разница в окрасе придавала экзотики, да и просто выглядела более красиво. Отличие было, конечно же, в происхождении Морганы и её раннем образе жизни в ночное время, пока та проводила своё детство в царстве монстров, если говорить также о подавляющем соседстве «нормальных» жителей города.       Дрейка возбуждала данная особенность цвета её перьев. Белёсая, почти схожая с трупной. Иначе как ещё можно объяснить то, что он давно отбросил бредовые предрассудки с уклоном в некрофилию по этому поводу, при любом удобном случае стараясь прижаться близко к своей жене, чтобы накрывать её своим теплом? За всё время того, что он спал с ней в одной постели, чувствовал себя очень блаженным и довольным, особенно пока она наполовину покрывала его тёплое тело своим горячим, пробуя дарить чувственные засосы, пока спала сама. Даже несколько чашек кофе в день так сильно не бодрило его, создавая отличное настроение прямо с утра. Плащ давно заметил за собой, что стал меньше ворчать по поводу и без.       Также следует упомянуть о еде, которую Моргана готовит для своей с Дрейком семьи. В день три вполне съедобных на вкус блюда и много таких же закусок. Ведьмочка адекватно воспринимала здоровье членов семьи, как своё собственное. Она позволяла мужу заботиться о подпитке физических потребностей каждого проживавшего в этом скомбинированном доме. В итоге и Джоселин, и Ланчпед ели полезную пищу часто без кислой мины на своих лицах, понимая, ради чего это делают. Дрейк находил ответственным, но больше прикольным то, что Моргана продолжала пользоваться всякими чудищами для приготовления еды. Но не сразу понял, что такие ингредиенты продавались в специализированных магазинах Сент-Канара, и на удивление мало отличались от того, что обычно ели «нормальные». Может показаться банальным, но его умная не по годам колдунья теперь умела готовить, используя такие нестандартные продукты питания так, чтобы её блюда были съедобны всем.       Хоть она и была беременна, какое-то время после родов и по сей день тренировалась с ним, Джесс и Заком даже после того, как вернула себе первозданную до-замужнюю фигуру: ровная талия и поджарое тело стали более заметны под её оперением. И в качестве дополнительного бонуса Моргана теперь была вполне мускулистой под мягким пуховым подшёрстком и гладким внешним слоем перьев. Смягчение жира под её кожей придало ей соблазнительную мягкость, и сделало ещё более женственной по внешнему виду, чем среднестатистическую женщину подобного внешнего типажа. Гибкость и ловкость стали развиты так же, как и у Дрейка. А необходимость не уступать в подвижности Джоселин и Хонкеру служила колдунье стимулом для регулярных тренировок. Плащу нравилось наблюдать, как его безумно красивая жёнушка неслабо потела во время пользы для себя. А затем он мысленно давал себе пощёчину за странное визуальное увлечение, и помогал ей ради того, чтобы она была ещё крепче и привлекательнее.       Да и сам селезень в свои годы смотрелся по своей форме даже лучше, чем большинство подростков с привычкой ходить в качалку, чтобы потом лишь понтоваться перед девчонками. Упражнения, порой смешанные с единоборствами, кряк-фу и медитацией в совокупности давали ему шанс дойти до пика самопознания. В этом тоже присутствовал довольно-таки большой и важный плюс в отношениях супругов Маллард, так как и муж мог высвобождать свою творческую личность, как жена. Не одной физической крепостью сохраняются отношения.       Моргана с осторожностью в движениях выбралась из расстеленной ткани, которой недавно было её причудливое платье, и встала на колени перед Плащом. Натирая небольшим количеством аро-масла руки и пальцы, она вначале провела ими через косы своих чёрно-белых волос, дабы ослабить их, а затем заново приложила капли масла к пальцам. И, натерев их для того, чтобы они скользили по «безвольному» телу, ведьмочка провела подушечкой указательного по краям нижней части маски мстителя, которую она добровольно вернула на «место», а также по верхним краям его обеих щёк. Опустив свою голову ближе к его, она направила пряди к своему лицу, тем самым спрятав своими чёрными, как ночь, волосами глаза.       Дрейк вдыхал чистый, свежий запах её волос, и видел, как жена качала тысячами чистых блестящих прядей в разные стороны. Создавалось видимое впечатление, будто на каждом волоске шествовала пусть и крошечная, но армия «Кто-то города». Запах масла смешался с терпкими нотками шампуня и эмульсии для ухода за перьями, дабы малость перегрузить у Дрейка обоняние с целью потери дара речи и жалких попыток осмысления происходящего. Моргана с блаженной мягкостью дышала ему на лицо, ощущая букет ароматов, пополнившийся его и её естественными запахами, и не особо подающим признаки характерным ароматом костюма мстителя, который в каких только глобальных заварушках не побывал. Стоит также упомянуть и про все остальные.       Осторожно убрав свои руки с его ног, она продвинула их с заведущими пальцами под нижний край тонкого «джерси» и стала нежно проводить ими круги на его покрытом перьями животе, дабы не было их смещений и воздействия одежды во избежание малоприятного зуда. Смесь жасмина с частичкой мускуса будто заполнила его ноздри, когда она начала массировать его тело под такой мешающей, но способствующей резкому увеличению распаляющего желания, одеждой. Реакцией со стороны Дрейка был томный протяжный вздох, и затем несколько глубоких вдохов, дабы не потерять голову раньше времени. А запах масла на лице и маске вызвал у него доверие к тому, что с ним сейчас делает его жена, вследствие чего Плащ расслабился и закрыл свои глаза от очередного прикосновения с целью нарисовать пальчиком узор. Ведьмочка была явно довольна полным расслаблением мышц своего навеки связанного с ней любовничка.       Дрейк на самом деле был чрезвычайно чувствителен к разным ощущениям, будь то прикосновения или щекотка. И сейчас, когда Моргана позволяла себе чуть более настойчивые энергичные движения пальцами рук, селезень хихикал и дёргался, ничего не желая исправлять в себе. Он начал было протягивать руку к своей милой и прекрасной, но она, опершись об его руки, одним ловким движением стянула с него джемпер, расположив прямо за ним, и после прижимая руки теперь уже с его помощью. Колдунья глубоко поцеловала мужа в клюв, и в этот момент его глаза широко раскрылись, пока он сам располагающе улыбался своей ненаглядной, таки проявлявшей учтивость во время явного совращения.       — Помни, любовь моя, пожалуйста, о том, что ты можешь остановить меня в любой момент, когда захочешь. Какое кодовое слово ты хотел бы выбрать на этот раз, дорогой?       Дрейк с усилием взглотнул новый ком, вызванный перевозбуждением. При этом он умело держал себя под контролем, пока ведьмочка крепко держалась за его запястья у тыльной стороны дивана. Колдунья слегка потянулась к мстителю поближе, и изгибы её грудей, как только прикасались к нему, слегка расшалили его мускулистую грудь, когда она остановилась, чтобы услышать его. На миг он закрыл глаза и со вздохом проговорил шифр:       — Тяньлун.       Моргана некоторое время смотрела на мужа гордо, с явным признанием его главенства в семье, прежде чем согласиться с озвученным вариантом.       — Ох, надо же! Не думаю, что он станет возражать такой чести. Тем паче то, что вряд ли он сочтёт действия — будь то твои, мои или общие — ошибкой… даже в том случае, что у нас могут с тобой быть разные по степени горячности желания, которые хочется исполнить. Пусть будет, как будет.       Украшение на шее колдуньи в виде плетёных изгибов, являющееся также пока что единственным, подаренным ей не на свадебной церемонии в связи с близившейся к логическому концу занятостью обустройства быта, пропускало через себя слабые проблески. В то время как такая же цепочка мстителя в данный момент без маски также искрилась. Обручальные кольца обоих тоже пропускали свечение во время взаимного чувственного притяжения. Плащ на первых порах рвано вздохнул, когда ощутил то, что неведомая энергия, плавно протекающая во время их слияния, добавляла жара крови в области торса, и заставляла пах мало-помалу набухать от напряжения, отчего селезень дышал ещё тяжелее. Сейчас, обращая внимание на украшение, являвшееся передатчиком магической энергии, гармонично соседствующей с флюидами, он хотел увидеть то, что Моргана имела ввиду. И вот, колдунья теперь сама ощутила её поток также, как и Дрейк ранее. Ощутила желание поскорее слиться в мощной страсти воедино, причём с каждой секундой это желание становилось более напористым, вынудило её прохрипеть и чуть откашляться.       Моргана имела достаточно силы, чтобы удерживать Плаща и убеждать его забыть свои комплексы в любых ситуациях, но лишь на время. Особенно это касается секса с ним. Она принимала его сдержанность, считая осторожность благотворным влиянием на разум и сердце. И поэтому редко когда вынуждала селезня делать что-то, с чем он был не совсем согласен, либо даже против его воли. О подобном замужняя пара договаривалась заранее.       Осторожно прижалась к нему, вначале тёршись своей шальной головой об его ровную мужскую грудь и соски, чуть покрытые перьями. А далее воспользовавшись зубами с целью снять маску, которую он уже успел напялить на себя, даже если станет шутя препятствовать этому при помощи своих рук. После каждой такой бестолковой попытки Моргана любяще лизала ему лицо языком и утыкалась в оперённые участки сверху, с жаром вдыхая запах его тела. Несерьёзное сопротивление Дрейка быстро сошло на нет, поскольку раньше они оба имели обыкновение часто так баловаться. И, пожалуй, жена больше него самого знала о его слабых местах, во время атаки которых он быстро сдавался. А всё потому, как бы банально это ни звучало, сам он не признается в своих слабостях так просто. Хоть и прекрасно осознаёт, что они у него есть, и предостаточно.       — Я люблю тебя, Дрейк… Моя любовь навеки…       Селезень продолжал млеть на ровном месте от истинно приятных действий Морганы. Теперь она, быстро сняв с него маску, отложила её в сторону от дивана и припала к его лицу своим, чувственно, без пощады облизывая и целуя его. Во время данной любовной терапии было немыслимо хорошо и векам, и сильно покрасневшим щекам Дрейка. Убедившись, что её пальчики проникли внутрь его перьев на них, ведьмочка стала не спеша водить кончиком своего непоседливого язычка вдоль челюсти селезня. Затем ненадолго остановилась с целью пройти пальцами между едва чисто самцовых жёстких оперений, продвигаясь к более мягким. И, всё дыша по обе стороны, тем самым смещая перья, прокладывала путь язычком дальше, насколько хватала его длина. Сердечный ритм мстителя без маски всё ускорялся не на шутку.       Колдунья не поощряла неуместное по отношению к себе чувство дрожи, пока она щупала достаточно мускулистое при ровных пропорциях тело Дрейка. Она, наконец, стала ясно понимать, что вконец пропахла выносящими мозг до животного предела смешанным ароматом своего масла и возбуждающим ароматом мужа, пока тот позволял эрекции проявляться, хоть и держал себя до более выигрышного случая. Обычно такие намёки на страх и дискомфорт в их взаимной физиологии были сопроводителями во время практик связывания. Даже если они могли обостряться, в итоге создавался странный контраст удовлетворения новым опытом в их сексуальных отношениях. Мало того, запахи и чувства становились более резкими и, соответственно, атмосфера была куда более волнующей. Ведь она безмерно любила его… Особенно в моменты его превозмогания перед осторожностью ради большего экстаза от страсти, достигаемого применением силы при правильных приоритетах, если речь шла о связывании и подчинении. Колдунье до дрожи нравился ход действий в «игре» с ним, будь она госпожой или рабой.       Ведь она доверяла своему Плащику… Ведь ему удавалось в процессе делать так, что в конце концов они оба посылали свои сомнения далеко и надолго, отчего результат всегда выходил удачным. И всё же Дрейк редко когда сам начинал, разве что если его далеко не простая жёнушка не создавала намекающую на пробу чего-то более жаркого, остренькую ситуацию… Да, они обсуждали садо-мазо, либо жаркую стойку раком, практики со льдом, воском и прочие якобы бесстыдные позы и действия ещё в начале своей совместной жизни. И поэтому соглашались с правилом слова, предупреждавшего о том, что нужно остановиться, дабы совсем не перенапрячься. Они оба предпочли пользоваться этими сигналами до тех пор, пока Дрейк не перестанет видеть в некоторых особенных, весьма особенных возможностях физиологии ограничения для своей совести и воспитания. Моргана, бесприкословно, без ущемления собственной женской натуры и внутренних сильно пошлых чёртиков, подчинялась Плащу в этом вопросе. Ей было даже непринципиально то, какую роль она примерит на себя в очередном любовном сеансе. Даже после искреннего признания Дрейка насчёт того, что ему всё больше и больше нравится её доминирующий статус.       Ведьмочка слегка дёрнулась в сторону от накатившего спазма в лобке, пока продолжала углублять поцелуй при помощи быстрых толчков язычком, которые будто дразнили селезня, едва не полностью открывшего от кайфа свой клюв. Ощущение всё большего выделения струек пота, затем проходивших волной по её торсу, раззадоривало её для больших подвигов ради откровенного единения со своим мужем. В то время как рот Плаща наполнялся слюнями, сошедшими при глотании затем в пищевод, он очень не хотел останавливать напористого танца языка своей жены. Но был вынужден сделать это ради того, чтобы на время отдышаться. Слова путались чуть менее, чем совсем.       — Ох… Моргана, моя девочка… люблю… тебя одну… люблю тебя… трахать, чёрт… прошу, пожалуйста… фух…       Сердце мстителя стучало совсем бешено. Он стал потеть ещё сильнее, а перья одно за одним вставали дыбом, пока она, крепче прижимаясь к нему своим мокрым телом, соблазнительно прошептала последовавший за невнятным желанием Дрейка вопрос:       — Пожалуйста что? А, плащик?

Я бы любила тебя тысячу лет. Я бы умерла ради тебя, Я бы пожертвовала всем, мой дорогой. Я бы страдала ради тебя. Пока смерть не разлучит нас. Пусть ты с самого начала был нечестивым, хоть не признаешься. Хорошая ночь для чёрной свадьбы. Да, сегодня хорошая ночь для чёрной свадьбы.

      Её огненные и настойчивые поцелуи вместе с таким же дыханием всегда… всегда заставляли его руки потеть, развивая безудержный пароксизм. Чему Плащ на самом деле был не против. Ему до беспамятства нравился подобный истинно нежный ход пробуждения в нём секс-гиганта, который не имеет права разочаровать ни себя, ни свою драгоценную.       Распознав ход его желаний, Моргана стала опускаться ближе к его коленям. И, пока опускалась, её взмокшее, плавное, нимфическое тело соприкасалось с ними, а после подводилось к набухшему «капюшону» у её лица. Плащ аж дар речи потерял, в который раз… поэтому давно положился на чувства, крышу от которых сводило по полной. Его тело будто бы несильно протыкали иголками, в то время как пах отчаянно пульсировал, становясь не в силах выносить всей этой сладкой пытки. Однако, к его удивлению, ведьмочка продолжала свой путь по его телу ещё ниже, ускользая с колен, чтобы спровоцировать мужа.       Результатом обманного манёвра стало подведение рук Плаща к своей талии. И она схватила их своими руками, как опытная хищница. Конечно же, обычно она любила удерживать его и обниматься с ним в нарочито излишне близком контакте, таким образом растягивая время для самого вкусного. Однако на этот раз она будто смилостивилась над бедной разнесчастной душонкой, отпустив его руки, чтобы полностью освободить их от джемпера, а после снова схватилась за них, чтобы ненароком не отпустить и дать ему волю над собой. Тем самым хитро обманув его ожидания.       Моргана, в свою очередь, была весьма и весьма довольна отзывчивостью и готовностью своего Плащика в качестве полового партнёра. За неделю до сегодняшнего развлечения она смогла побаловать себя длительным контактированием с ним во время сна, а именно пока они были полностью голыми. Такие взаимные объятия позволяли их оперениям чувствовать ещё больший комфорт, чем их хозяева были бы раздельно. От сих моментов энергия их голых тел протекала более явно, по очереди возникали приятный импульс и напряжение, от которых проваливаешься в бездну забвения. И ведь они спали нагишом довольно часто, воспринимая в этом беспроигрышный комфорт собственных внутренних миров, где только они являются их хозяевами, во время слияния их тел. Даже когда не спали, то всё глубже, насколько это возможно, тонули в глазах друг друга. Моргана, и это ясно как день, могла запросто «утопить» Дрейка своими голубыми радужками, если глаза смотрели под правильным углом, но он охотно отдавался и без подобной геометрии. Спору нет, они были очень счастливы, когда спали вместе.       Всё же Дрейк чувствовал заметное самоудовлетворение после того, как обрёл уверенность и навыки занятий любовью, пока таки всесторонне практиковал себя в постели со своей женой. Можно ли теперь назвать его другим селезнем? Подпорченным либо испорченным? Частично, однако Плащ всё тот же. Он всего лишь продолжает познавать прелести сексуального азарта, что ему даже стало под стать, раз никак не желает перенасыщаться. В итоге получают наслаждение, сравнимое с райским, оба партнёра, желая стать единым целым при любом удобном случае. И то, что в давний период их медового месяца парочка испытывала больше шок, чем искренний интерес, когда Люсидия, тётя Морганы, подарила на тот момент молодожёнам книгу, по содержанию напоминающую Камасутру, вспоминалось в целом с благодарностью за нестандартную помощь во время пути к небесным вратам и обратно.       Ведьмочка улыбнулась видному нарастающему волнению мстителя от всевозможных вариантов завязки и кульминации страстного, не слишком то и порочного, представления, когда позволила себе чуть съехать с его колен. Затем продолжила исследовать тело Дрейка при помощи клюва, даря ему положительные заряды от поцелуев. И пользовалась языком в качестве мнимой чистки некоторых участков перьев от пота, а после средством заполнения чувствительной эрогенной зоны Плаща выше пояса в виде его пупка.       Поставленная задача возыметь эффект сладостарстия и моления выполнена в лучшем виде. Селезень негромко визжал, при этом частично не раскрывая своего клюва. И это несколько чудное явление было продолжено от спуска колдуньи к его куда более чувствительному участку кожи. Распутная до лишения комплексов жёнушка, сделавшая свой выбор второй половины по любви, и ни на йоту не жалевшая об этом, провела чисто женским, хитрым взглядом линию, проходящую по торсу своего героя. А после оперлась чуть сплюснутым подбородком о его пах и шаловливо потёрлась им, при этом спрашивая без прикрас:       — Ну и… хочешь ещё, а? Если да, то сейчас я потрусь медовым вампусом ещё раз. Будь хорошей девочкой и дождись меня.       Для Дрейка это стало своеобразным сигналом бедствия, ведь даже ненадолго прерванное эротическое веселье могло быть упущенным зазря. Что и говорить об окончательной остановке… А ведь ему так хочется, очень хочется не разочаровать себя и её! Хочется доказать, что его мужская сила — не безнадёжная! Что она — не шутка, не ошибка природы или генов! Пора бы наконец Чёрному плащу понять, что безнадёжны именно его переживания по этому поводу! Однако он с умоляющим вздохом прошептал Моргане свою жалобную просьбу, пока касался её бледной щёчки своей рукой, и доводил себя до дрожи, рассчитывая, что его горячо любимая всё-таки не откажет. А как вообще может быть по-другому?       — Ох… Ну пожалуйста… пожалуйста, не останавливайся… Не уходи, Морги, я тебя прошу…       Как селезень и хотел, получилось немного жутко, вопрошающе, и при этом не выглядело слишком жалко. Продолжая слабо дрожать, он подводил свои грубые руки под её лёгкие ручки, изящно «заточенные» под пропорции балерины, и несильно сжал их, обведя ладонями. Ради того, чтобы она поскорее решалась не мучить его, ныне оголодавшего по сексуальному пожару, он немного подвинулся вперёд и раздвинул ноги для того, чтобы предоставить более широкий, беспрепятственный обзор своего паха и прочих других мужских прелестей. При этом он продолжал уже будто пьяным шёпотом умолять бессердечную жену, которая не специально, но ради испытания выдержки, будто пила его эмоции, как давненько настоявшееся красное полусладкое вино.       — Морги, пожалуйста… Я умоляю тебя… облизывай меня, отсос… отсасывай у меня… пожалуйста. Я не вынесу, если ты остановишься… Не надо.       Похоже, его мольбы выглядели весьма убедительно, показывая острую необходимость продолжения и беспощадного к в скором времени сплетавшимся телам завершения. Бесстыжая ведьмочка с довольством согласилась продолжить, осознав то, насколько сильно она его возбуждает. Вся суть проверки охоты сводилась к контролю каждого из них, дабы не перегибать палку и психологическое состояние. И энергия, нежно протекающая между ними во время касаний была как любовной, так и эмоциональной. А также будто волшебной, от этого непостижимой. Однажды, во время более характерного и грубого слияния их тел на письменном столе она словно глушила несильную боль от растяжения связок, сухожилий и падения с не выдержавшей супружеской похоти мебели.       И вот, Моргана ощутила плавные, чуть раскачивающиеся движения своих перьев в ответ на вытекающее возбуждение Дрейка, продолжая заполнять языком его пупок с ещё большим напором и слизывая пот, пока он слегка прижимал её к нему. Ведьмочка всё больше была довольна проступающей эрекцией у Плащика, пока ласкала язычком округлые грани пупка, будто бы случайно попадая кончиком под белый подшёрсток. В то же время медленно сходила с ума и от своего возбуждения, где терпкое ощущение желания подбило её на пламенный кокетливый тон при вопросе мужу.       — М-м-м-м… в огненное кладбище… Что же мне теперь делать с моим маслицем? Оно ведь так вкусно пахнет… как ты.       Плащ, похоже придя в себя от положительного результата его капризов, потянулся чреслами ещё ближе.       — Я покажу тебе, если ты отпустишь мои руки.       С игривой насмешкой на своём лице Моргана ответила ему на желание свершения самодеятельности:       — Хм, не сейчас. Это то, что я хотела бы попробовать во время нашего с тобой равноценного обмена энергией, Дрейк. А теперь будь, пожалуйста, терпелив и попробуй расслабиться. Ты не пожалеешь о том, что я с тобой сделаю…       Не дав вымолвить незадачливому и слова, колдунья, пока придерживала теперь его ноги, подвинула их в сторону ещё чуть поодаль, и опустилась ниже к правому бедру, подведя клюв под внутреннюю сторону. Тогда же она даже немного дёрнулась от восхитительного ожидания. И теперь её пах стал более влажным от фантазий, которые, вполне возможно, что все из них, воплотятся наяву. Моргана стала изнывать от чувств перехода крови к её чертогам, пока с осторожностью вылизывала и сосала мошонку. Некоторое время спустя проглотила слюну с содержавшихся в ней половых частицах её горячо любимого, и продолжила пользоваться органом речи и мягкими от любовной горячки губами на клюве, держа ими в плену у себя кожный «напряжённый» мешочек с яйцами. Между тем мяла бёдра мужа и постанывала, как аристократка.       Почти такие же звуки выходили и из уст Дрейка, когда тот начал понимать, что о его сокровенной части плоти весьма хорошо и любяще заботятся, с сочностью даря обволакивающее тепло. И эта, может и вызывающая, но романтическая нега заставила Плаща откинуть назад голову с прикрытыми от сексуального одурения глазами. Колдунья высасывала клювом всю жидкость из мошонки, которую сама же и оставляла своим «грязненьким» язычком, и так происходило несколько чертовски восхитительных раз. Распалённый селезень, обуреваемый желанием поскорее перейти к самому шикарному, схватил её руки и подвёл свой пах ближе к её лицу. Он вздохнул будто бы с языками пламени, когда заметил её, высвобождающую свой клюв от его плоти. И был в действительности рад видеть ответный дико горящий взгляд с её стороны.       Ведьмочка решила подождать пару секунд, дабы убедиться в силе выносливости Дрейка, исходя из того, скажет ли он сейчас загаданное кодовое слово прежде, чем с любовным жаром снова вопьётся в его клюв, как настоящая женщина-вамп. Она относилась с пониманием к проблеме своего любимого в виде его растерянности, отвлечённости и склонности думать ненужное количество времени в моменты возбуждения выше среднего. И поэтому сегодня с успехом пользовалась теми методами ублажения, которые не позволяли Дрейку быть подверженным этими ненужными тремя симптомами при сексуальном восторге. Сейчас, совсем абстрагировавшись от них, он направлял эмоции на увеличение возбуждения, поскольку потел всё больше. И с охотой позволял закипать крови в паху ещё сильнее, в то время как она дразнила пальцами его половой орган. Если терявшийся в реальности селезень и хотел что-то сказать, то слова сами уходили в глубину клоаки сознания, будто делая такие самопожертвования добровольно.       Всё это благодаря заботливому рту Морганы, наконец взявшей член в свой мистический, чудовищно желанный влажный плен, и принявшейся облизывать все его жилистые грани, да обсасывать чувствительную сильно покрасневшую головку. Плащик, не так уж и подневольно лёжа на краю дивана и не думая пошевелиться, буквально дрожал от таких оральных ласк, чувствуя приближение оргазма и скорое высвобождение семени. Моргана же, донельзя довольная ходом событий, с хитрецой в своих чудесных глазках, вобрала половой орган полностью в рот, двигая губами вверх и вниз по его длине. Со своей присущей женской аккуратностью она дразнила его, нажимая кончиком языка на уздечку члена, из которой мало-помалу вытекала смазка. И вдыхала туда воздуха для задержки между сладкими поцелуями с причмокиванием да усердной работой языком.       Упиваясь солью пота, продолжала с жадностью облизывать его. И через некоторое время отстранилась, высвобождая член, чтобы спазмы как следует разыграли в его обладателе желание самого сокровенного из всех моментов супружеского секса. Дрейк всё быстрее терял контроль над собой, не представляя, сколько ещё может продержать свою благодарность, всё ярче ощущая выполнение задачи «шариков». Между дрожью и вопрошающими стонами, он ждал, когда же любовь всей его жизни, бывшая такой ещё до их первой встречи, приступит к самой великолепной части любовного ритуала — примет его в себя… Как к себе ли, к ним ли, в гости.       Колдунья к тому моменту также была крайне возбуждена, при этом стараясь не выходить за предел. Хоть и была непростительно близка к этому, поскольку закипавшая в ней женская кровь всё уменьшала пространство вокруг любовников. Её перья смещались и дёргались всё чаще, пока наконец построенная невидимая энергия между ней и Плащиком вынуждала стонать их всё громче и непристойней. Вот, волосы Морганы чуть рассвободились и начали искриться, создавая видимость шерстяного ковра. Она словно цеплялась за любой намёк своего оргазма, стараясь поскорее вызвать его у Дрейка продолжением сосания и облизывания до максимума увеличенного и набухшего детородного органа, конечный рост которого всерьёз умилял её, пока заполнял рот и клюв с ним до отказа. В отрыве от накатившей эйфории, целомудренно-сексуальная ведьмочка с разгоравшимся желанием большего нарочито смотрела в глаза мстителю с явной демонстрацией оного, дабы вызвать в нём очень глубокое утопление его сущности. И как же была рада видеть сильную решимость на его лице!       Заново поднявшись клювиком до головки, Моргана встала на колени с целью удержать ёрзающего по сторонам от резкой эрекции Дрейка. В то время как он взял себя в руки и, приподняв ненаглядную поближе к себе, направил их к её подтянутой попе, массируя её, сжимая мышечные участки и исполняя «танцевальные номера» на ягодицах. Между в край обольстительным делом муж придавал ласки также хвостику своей жены, и гладил довольно мускулистую для женщины спину. Затем рука съехала к намокшему проходу в рай неземной, отчего колдунья тонко и продолжительно запищала, что давало сигнал о её готовности к убийственно сумасшедшему, непостижимому оргазму.       Осознавая своё добровольно пойманное в сети грубой страсти положение, Моргана позволила Плащу положить себя на спину. Пока тот всё ещё ёрзал как наркоман, хоть и врубался в происходящее, ибо даже не собирался управлять своим пароксизмом. Продолжал распускать руки к её заднице, пока она приподнимала таз для большего удобства Дрейка к проникновению не только к ней, но и к внутренним сторонам бёдер да готовой вагины, пока ещё сокрытой в тонком и совсем взмокшем нижнем белье. Волосы ведьмочки от новой волны возбуждения стали «плавать» вокруг одержимой мистической страстью пары, пока цепочка заклинаний от энергии щедро добавляла дополнительную силу во избежание перерасхода эмоций, физического состояния и магических «аварий».       Секс в их жизни, имевший месть быть регулярным, также выявлял побочные эффекты во время связывания душ магией. Оба партнёра по жизни имели разные симбиотические реакции на то или иное свойство единения: как хорошие, так и губительные. Однако в случае их долгой разлуки либо разобщения от ссоры или факторов, вызывающих расстройства, отрицательные побочные эффекты проявлялись особенно сильно. Даже в виде облучающих сфер, когда ситуация доходила до ручки, что случалось очень и очень редко. Поскольку довольно давно умели договариваться между собой и восполнять положительную энергию как можно быстрее.       Они оба прекрасно понимали степень причинения вреда друг другу в случае временного супружеского раздора и работы по отдельности друг от друга. Представление исхода в этом случае являлось мощным стимулом для быстрого решения проблем, принятия собственных недостатков. И, наконец, когда женатые блюстители порядка своего города с искренностью мирились и забывали о разногласиях, хоть даже в нелепых ссорах не думали драться по воле своих взрывных характеров, уровень магической мощности Морганы на тот период становился выше. Подобное также происходит и с физико-духовной выносливостью Дрейка. Мало того, супруги становились куда более устойчивы по отношению к травмам и заболеваниям, и были в состоянии поддержать друг друга чуть ли не парой слов.       Плащ был искренне рад знать буквально о всех тайных желаниях и предпочтениях своей дорогой жены, если говорить о жарком сексе. Он любил придерживать руками её плавные бёдра, даря пьянящие ощущения нежности с настойчивостью продолжения «банкета», и крепко прижимая тело колдуньи к своему. Пока рассчитывал ощутить все миксы красок её крайне возбуждённого состояния, продолжающего бурно разгораться способствующему оргазму и трепету потрясающего единения, которое будет совершено совсем скоро.       Оперение Морганы всё больше влажнело, заставляя ту желать терять связь с настоящим пространством и временем, лишь бы только получить от своего любовника щедрое, напористое, нахальное проникновение. Чувствуя её воспаление всё отчётливее, и оттого невольно задыхаясь, мститель без маски всё лежал под ней — той, которая не собиралась его отпускать из плена похоти, применяя для его рабского положения свои согнутые в колени ножки, тем самым удерживая. Через некоторое время после глубокого вдоха Моргана открыла глаза.       — Ох, ох, ох, Плащик! Как же я люблю тебя, дорогой мой. Мне… мне о-о-о-чень нужно кое-что от тебя.

Я услышал твой плач и только тогда понял, что никогда не хотел оставлять тебя. Мать, нет причин для сожаления. Я не знаю, что ты делаешь. Я услышала колокола и знала… ангел хочет твой дух. Огради меня от собственных желаний, От моего кольца огня. Сегодня.

      Её пропитанные потом перья цеплялись за приподнятое тело, будто за воздух. И Дрейк ощутил некоторую скованность тела жены после недолгого перемещения на нём ради её удобства и нежелания сбавлять ход своему стремительно развивающемуся сумасшедшему запалу. Жаркие стоны ведьмочки вперемешку с умоляющими всхлипами от ноющей сладости в промежности заполняли гостиную. Отчего у Дрейка сильно кружилась голова, но в правильном в данное время препровождения смысле.       — О-о-х-х, вох-вох-х… Да, Дрейк…       Пока тот, к кому были обращены возвышенные от обуявшего женский разум состояния пика в неумолимой прогрессии томные возгласы, отпустил запястья своего света жизни в наилучшем материальном облике да подвёл руки к её макушке, она же, как заметила некоторое его отстранение в сторону, развела руки, рассчитывая дотянуться до него. И в не утихающих порывах продолжала просить и умолять, как некоторое время назад делал он.       — Плащик… ну пожалуйста, Плащик…       — Тише, моя любовь… всё будет.       Озарив нежно любимую своей довольной улыбкой, вызванной также выглядевшей забавной будто резкой в своей неожиданности сменой положения, произнёс он негромко, пока не желая будить детей эротическими возгласами, которые могут прорвать магическую оборону звукоизоляции вследствие передержки и невозможности сдержать напор сексуальной энергии. Колдунья, выглядевшая всё очаровательнее с каждой секундой супружеской «чокнутой» страсти, прижалась головой к вздымающейся груди мстителя. Без дум позволяя расширять от фантастического экстаза зрачки глаз, и краснеть своему девичьему туловищу, терпеливо ожидавшему самых возбуждающих любовных спазмов.       Дрейк же, не собираясь догадываться о своей несправедливости в отношении пламенного вожделения Морганы к нему, ласково прикрыл её влажный клювик своей левой рукой и потянулся за бутылочкой аро-масла, которое она хотела использовать ранее. Взяв и капнув, он потёр им обе ладони и теперь задумал измазать её с целью вызвать больше дрожи и «бабочек». Легонько прокатился ладонью по горлу ведьмочки, пока сидел на коленях, оккупировавших её манящую попку. После, подавшись вперёд, Плащ стал дарить намазанной части тела жены дробящие жаркие поцелуи, между делом облизывая клюв будто мороженое с кремовой начинкой.       Моргана, пусть и сгорала от нетерпения, а также стала показывать это возбуждёнными вздохами, отвечала на ласки, и уже была готова себе подмахнуть, но… Однако не с прежним энтузиазмом, бывшим вначале их сегодняшнего женатого развлечения. И всё же не стерпела да сжала плавные ручки в грозные кулаки, между тем выгнув спину дугой. Дрейк пока решил игнорировать подобное поведение жены, тем самым вынуждая всё больше её распаляться… держаться за последние закоулки учтивости, чтобы не приказать, как жестокая властительница, закончить ему с чёртовыми прелюдиями и перейти к будоражащему воображение соитию… всё ещё массируя её чудную грудь руками вкупе с исследованиями живота и паха колдуньи клювом и языком, успевшим наработать практику.       Так уж вышло, что Моргана, как слезла с Плаща, от нетерпения топнула ногой об пол, разочарованно вздохнув от, как ей кажется, чрезмерно издевательской, даже специальной неторопливости лучшего партнёра всей её жизни. И этот незадачливый партнёр нахмурился, пока видел, что не оправдывает ожидания. Видя её горькие, такие милые слёзки с углов обоих глаз, тёкшие небольшой струйкой и медленное покачивание головы из стороны в сторону. Теперь уже потянувшись к своему недавно отброшенному джемперу, он прошептал ей слова успокоения, пока видел её жажду накрывающих волной оргазменных ощущений, переходящую в тихое хныканье.       — Прошу тебя, Морги, пойми меня… Ты же знаешь, что эта неделя для нас была необычайно долгой и сложной, пусть и количество времени в сутках по-прежнему не меняется. Поверь, будет супер. Нам лишь кажется, что мы торопимся или медлим…       Распутная похоть так или иначе давала всходы на поле настроения, не давая спуска беспочвенной обиде, и проверяя смирение той, душа которой мечется и не находит места. В общем, Моргана успокоилась и раскрыла свои горящие прелестные глазки ещё шире, когда Дрейк связал её запястья рукавом своей кофты. Теперь же бурлящее нетерпение ненасытной ведьмочки нарастало с каждой миллисекундой, приправляясь развратными представлениями грядущего, тем более от такого сюрприза со стороны партнёра, не особо жалующего подобные секс-практики. Встав с дивана с ней в обнимку, он поднял свою драгоценную и положил связанную на диван, после продев одёжку между ног и привязав узел от её рук к краю дивана с ручкой. Также подложил подушку к коленям самой страстной женщины его мечты. И, используя этот «затейливый» джемпер в качестве верёвки, Дрейк хотел увеличить приятное своим кажущимся наэлектризованным напряжением между ними, без стыда поставив Моргану на колени в вытянутом положении. Дабы у неё возникали мысли освободиться от «оков». А между делом стал напористо гладить правой рукой её позвоночник и следом ягодицы, чем вызывал довольные возбуждающие стоны с визгами.       Становившимися всё громче от шаловливого проникновения подушечек к внутренним сторонам бёдер колдуньи, которые с заботой и умопомрачительной любовью касались намокшего входа в её физическое пространство. Левой рукой Плащ дарил ласки хвосту жёнушки, проводя пальцами между участками перьев. И по мере того, как эти любовные процедуры продолжались, у него некоторое время назад немного опавшее достоинство набирало сил от фантазий заново. А у неё не сходила дрожь и пот, от смеси которых выходило нечто сравнимое с дурманом, имевшим место быть при сексуальном единении двух постоянно желающих друг друга душ. Моргана, восхищаясь заметными преимуществами своего нынешнего положения во время столь артистичного супружеского долга, свесила голову вниз от восхитительного экстаза, прогнула спину ближе к инициатору связывания и, между делом тихо посмеиваясь от экстаза, продолжала умолять, зарыв своё стеснение глубоко в ямы параллельных миров.       — Ну пожалуйста… Плащик, как же ты хорош! Я верю… Возьми меня прямо сейчас, пожалуйста!       Достаточно ли было Дрейку этих слёзных не только на личике молений прекратить мучения, пока Моргана упивалась моментом, и с жаром в глазах ждала его следующего хода? Так или иначе, он был под обжигающим, весьма приятно протекающим напряжением, вдыхая чисто женский, требовательный запах возбуждения. Видя, как взбудораженное мокрое тело колдуньи, так и будто сильно пьяное выражение её чудного красноватого от шалостей лица. Теперь же, на небольшой период времени вдоволь насмотревшись и нанюхавшись, Плащ перешёл к ещё более настойчивым прелюдиям, становясь на колени и водя своим трясущимся клювом по её спине. Моргана продолжала умолять и задыхаться, словно разучилась распределять мистическую энергию в себе. Время от времени удивлялась тому, как её самый любимый и единственный в своём благородстве муж может быть таким сдержанным, всё ещё обуздывая порывы? Как же не вовремя к его мозгу в гости заглянуло самообладание и похотливое желание помучить! Какие-то неправильные флюиды, совсем неправильные… ну и пусть. Но может, уровень контроля над сиюминутным удовольствием и потребностью стал куда выше…       Пока селезень с любовничьим старанием дарил жене минуты запретной нежности, он успокаивался от того, что пока делает всё правильно в связи с преобразованием химических веществ в его гормонах. Соки ведьмочки на его руке давали возможность ласкам становиться ещё более приятными и до невозможности распаляющими. До заметной дрожи, одышки, потоотделения и иллюзии стремительного уменьшения площади помещения, ставшего свидетелем искренней и опасной страсти, граничащей с безвозвратным трансом. Вот, Дрейк протяжно выдыхал пар из клюва, будто проводя им полосу по влажной спинке Морганы, которую данная фривольность, помимо сладкого стона и пыхтения с едва различимым оставшимся недовольством от задержки, заставила прогнуться ещё немного. Колдунья продолжала позволять тканевой плети вгрызаться в неё и удерживать на месте, показывая свою рабскую покорность с надеждой, чтобы её горячо любимый Плащик поскорее сделал это… поскорее её оттрахал. И надо же, томления и муки по рабочему члену уже вовсе подходили к концу! Не успев сконцентрировать себя должным образом, отчего чуть не обрела свободу от пут джемпера, Моргана замерла…       Не говоря ничего, ни прося ни о чём, пока елдак Плаща касался её ягодичек своими наружными стенками, она про себя воссоздавала вихри мыслей с упованиями на то, что финал будет безудержно прекрасен и незабываем. Только бы ненароком не спугнуть обладателя сего сокровища! Она силой заставляла себя ждать и терпеть, но разве речь была об издаваемых изо рта звуках, тем более процессо-сексуальных? Нежное, наводящее на более смелые действия, мурчание исходило из клюва безумно счастливой Морганы, пока головка члена Дрейка проходила через её растопыренное от любвеобильной энергии оперение. Сейчас оно по-новому сыграло свою роль в очередной нарастающей энерго-волне между двумя телами, щекоча «наконечник». Отчего Плащ с усмешкой ахнул, и всё же продолжил совершать взаимный разврат, желая ощущать как можно чаще вспышки сверхновых как в своих гормонах, так и в часто возникающей энергии единения, проходившей по удачливой паре жутким, и всё же приятным покалывающим импульсом.       Во времена семейные женатая пара двух сапог, больно и со стилем «давящих» преступность, могла догадываться об обратном процессе энергии, при должном направлении могущей наполнять дом, создавать правильное настроение и прибавлять сил. Всё же одно время это не слишком беспокоило супругов, хотя и волновало. После поднятия Люсидии вопроса об охране дома, никто из взрослых в семье не мог предположить, как зашкаливающие импульсы во время секса могут перейти в магию Морганы, позволяя ей стать ещё сильнее и прекраснее. Её тётя была и остаётся не по годам умным и опытным волшебником, по доброте родственной да женской ей не были чужды процессы проявления страсти своей милой племянницы во время секса, хоть она и не лезла в чужой огород, или теперь уже поместье, настойчиво. Но предупредила о пользе тщательного ухода за домом и комнатами для большего высвобождения искомой невидимой «пошлой» силы. Которая, хоть это и удивительно, но могла защищать дом, «преобразовываясь» в подобие реактора вокруг него.       Это означало, что Дрейк и Моргана могли выполнять наиприятнейшее обязательство друг перед другом, не беспокоясь об остальных, будь это члены их общей семьи или соседи. Дети не были подвержены эффектам, исходящим от эманации своих родителей, как и Зак тоже. Пока он был дома, мог оставаться в блаженной уединённости при помощи загадочного энерго-поля, генерирующего с их помощью и окутывающего все площади дома. Часто её хватало в большом избытке, и её присутствие не ущемляло консервативные вкусы ведьмочки в использовании магии, раз уж она с мужем жила среди «нормальных» большую часть своей удивительной жизни. Сейчас же вышла иная ситуация, когда инстинкт спаривания переводил мысли о накоплении энергии в подобие авоси. Как случится, так и будет. Ибо бесстыжие стоны и рычание в унисон обоих партнёров, давно объединивших себя вечной несокрушимой любовью, изничтожило всякие мысли ради высшего блаженства, которое каждый раз выполняло обещание головокружительной, непомерно сильной эйфории.       Наконец, Дрейк продвинул головку члена внутрь мокрого от жутких ожиданий влагалища, всё ещё стоя на коленях сзади и придерживая колдунью за бёдра, пока та от будто окатившего её полностью удовольствия завизжала и соблазнительно изогнулась. Проникая в неё всё глубже, Плащ наклонился к её бёдрам и вдыхал запах перьев, пропитанный потом и ещё оставшимися нотками ароматического масла, проводя свой путь по спине до плеч. А затем, крепко схватил ненаглядную за талию, притянул при помощи узла из одежды ближе к себе для удержания её, объятой животной страстью, на месте. И стал углублять толчки до предела, что было делать довольно просто благодаря обильному потоотделению, щедрой смазке члена и изрядном скоплении желез внутри вагины.       Убийственно чувственные стоны продолжали нагнетать атмосферу и увеличивать положительное давление с помощью неподдельных, искренних эмоций. Ощущая не на шутку осмелевшего Дрейка внутри себя, Моргана в состоянии крайнего возбуждения извивалась, будто юла, тем самым невольно сильно натягивая «плети» на удивление чрезвычайно прочной ткани против её запястий. Теряя дыхание и громко скуля, колдунья едва не свалилась с дивана, пока определила приближение более яркого оргазма за всю сегодняшнюю секс-терапию.       — О, Дрейк, прошу тебя… Плащик, как же восхитительно! Ты нужен мне, продолжай…       Безусловно, логично предположить, что мститель был заведён будто до крышесносного максимума также, как и его горячо любимая партнёрша, подставлявшаяся с превеликой радостью. Это светлое чувство, которое можно сделать ещё более ослепительным при помощи чистого любовного единения, продолжало лихо возбуждать Дрейка, пока он видел ошеломляющие результаты своей работы членом на её уже не сказать что бледной, но скорее белоснежной мордашке. Отчего жуть как хотелось одарить её волнующими поцелуями. Но, словно потеряв землю под ногами, Плащ, не сбавляя темп напористых ударов, уткнулся клювом чуть выше паха между стоячим оперением и сладко прошептал, не соображая от последствий бурной экспрессии, что в некотором смысле повторяется.       — Я тоже… тоже тебя люблю, Морги… Моя единственная и неповторимая королева…       Стук от сердцебиения у Дрейка набирал новые, более мощные обороты, тем самым придавая большей пикантности ощущениям, когда вышеупомянутая сумела чуть расправить стройные, вдоволь потные ножки целиком для более плавных и быстрых входов. Он распознал её желание принять в себя также и семя, подстраивая свою физиологию так, чтобы поддаться сексуальному запросу жены, и сделать то, что она хочет. Решившись, Плащ стал солидарен с приближающимся оргазмом, в то же время понимая, что дальше ему будет труднее из-за частичной растраты сил. И в момент последнего входа выпустил тёплую сперму внутрь влагалища своей любимой, что поспособствовало блаженным громким вскрикам взаимного удовольствия.       Наконец, защитники своего города расслабились, плюхнувшись на лежавшие рядом подушки дивана. Крепкое для женщины тело, лежавшее на «растёкшемся» мужском, добавляло жара последнему, с охотой перенимало его тепло и несильно дрожало от трепета. Через пару секунд на миг обездвиженный от потрясающего экстаза Дрейк поёрзал под своей умилительной ведьмочкой якобы для собственного удобства. Но тем самым заставил её кончить снова, на этот раз будто предупреждая не оставлять ничего на потом. И снова Моргана ахнула от резко протекающей волны возбуждения, между делом стараясь сочленять слова, тем самым борясь с усталостью и контролируя негу в голове и лобке, пока с превеликим удовольствием плавно на нём растягивалась.       — Прошу тебя, Плащик, не вставай. Тише, милый… Не торопись, пожалуйста… У-у-у-у-х, как же мне нравится чувствовать тебя внутри меня!

Я бы любила тебя тысячу лет. Я бы умерла ради тебя. Я бы пожертвовала всем, мой дорогой. Я бы страдала ради тебя. Пока смерть не разлучит нас. Ты с самого начала был нечестивым, хоть я не смогу заставить тебя признаться. Сегодня хорошая ночь для чёрной свадьбы. Да, сегодня хорошая ночь для чёрной свадьбы.

      Всё продолжая понемногу биться и корчиться в экстазе теперь под ним, после мастерского разворота на спину и затем смены положения на диване, колдунья освободила свои руки от вязаных пут, и тут же подвела ладони к горячему паху Дрейка, поглаживая не вошедшую часть его полового органа, всю в любовных соках. Селезень на мгновение вздрогнул от истинно приятных импульсов, протекавших снизу вверх, ощущая возникшую после главного «номера» иную реакцию удовольствия, более плавную и мощную. С ещё оставшимся глубоким ошеломлением после последнего оргазма, он послушно остался над ней, вдыхая смешения удивительных ароматов от перьев жены и её пуще прежнего распустившихся измочаленных длинных волос, окутавших головы умелых любовников. Их самих.       — Моргана, моя девочка… ты же знаешь, что я нуждаюсь в тебе ровно столько, кхм… сколько ты во мне… Фух, сейчас мне нужно немного времени восстановиться перед следующим нашим сеансом, без отдышки я не смогу продержаться дольше.       Плащ всё более явно запыхивался, пытаясь успокоить бешеный ритм своего распалённого сердца, как бы он ни хотел показывать слабости во время любовных танцев сплетения тел. И ему было хорошо, даже лестно слышать её удовлетворительные, довольные от нахлынувшей эйфории стоны между следующими словами.       — Дрейк, любовь моя. Ты великолепен…. Я всегда буду говорить это.       Выйдя из самого тёплого и «энергичного» влагалища на всём его «свете» фантазий, селезень медленно отошёл, пока тем временем ощущал касанием своих рук, как ведьмочка также пытается расслабиться до полного покоя. И всё же чуть подёргивается от донельзя приятных воспоминаний, которые чисто для женщины слаще любого нектара. Ухмылялся при виде её нерасторопных ползучих движений на диване. Она же не возражала тому, что он слезал с неё, но резко опомнилась, когда слез с дивана. Однако тело было настолько горячим, оттого вовсю податливым и «провалившимся», что Моргана, с неохотой вздохнув, села на мягкую мебель, теперь позволяя выполнять её предназначение. Подзывающе похлопала по левому краю дивана, сказав без прикрас о новом желании, между тем сверкая ярко-чёрными зрачками:       — Мне нужны твои ласки, Плащик. Я становлюсь зависима от них, и это круто. Приходи ко мне через минуту, мы будем обниматься…       Селезень, похоже, решил сделать это сейчас. Как только он сел рядом с женой, она плотно прижалась к нему своим горячим телом. Лаская мягкими ловкими пальчиками лицо мужа, она посмотрела ему в глаза, буквально заставляя уже давно пойманного в свои чары тонуть в её очах и изредка заикаться. Она мягко прошептала ему, пока он находился под самым безопасным и ни с чем не сравнимым воздействием:       — Я обожаю смотреть на тебя, Дрейк. Где бы мы ни были вместе… Ох, говорила ли я тебе в последнее время, насколько ты красив, мой герой? Вот же память моя…       Мститель едва ли не рассмеялся с довольством от собственного превосходства перед ней, хоть и мнимого. Тем самым полноценно показывая искреннюю признательность за такую похвалу, которую хотел слышать от неё всегда. И был рад ей от самого дорогого сокровища в его жизни. Его взгляд стал мягким и любящим, и он поцеловал клюв своей заботливой и умной жёнушки, с жаром углубляясь также языком в полость. После притворился, что о чём-то раздумывает, на самом деле подбирая приятные слова и желая приподнести их игривым, дразнящим тоном.       — Ну не знаю, Морги, моя ты ненаглядная. Может тебе стоит сказать это снова, чтобы я осознал всю глубину твоих чувств ко мне? Ведь тогда мы смогли бы понять, насколько сильно друг друга любим…       Моргана, поняв его и, для начала хихикнув в ответ, продолжила водить пальцами по его лицу и голове между слоями перьев, а далее опустила руки к туловищу, лаская ими его живот.       — Ты очень, очень красивый… Мой милый, чувственный Маллард…       Наконец, Дрейк наклонился поближе к своей самой чистой обольстительнице из всех существующих, как ему нравилось так считать, пропустив пальцы между грудями с целью остановиться у животика и провести подушечками его женские очертания.       — И ты, Моргана… Ты — моя награда на земле. Я никогда не смел мечтать о том, что мог выглядеть для кого-то прекрасным, ослепительным, желанным, чувственным… Ты разглядела во мне всё это, моя дорогая. Да, мне очень радостно оттого, что ты моя.       Ведьмочка, покраснев, была весьма польщена этими словами, и на её лице стал проступать мягкий розовый румянец, чуть согревавший её оперение на ней. Волна кипящей крови перешла снизу вверх.       — Плащик, ах… я всегда, всегда думала, что встречу того мужчину, который бы ценил мою внешнюю и внутреннюю красоту. Но ты… ты оказался самым лучшим из всех моих представлений. Ты такой страстный, такой милый и искренний ко мне и всем нам. Никогда бы не подумала, что получу такой невероятный ответ на мои молитвы…       И вот сейчас, после сочных слов искренности, парочку охватило игривое настроение. Они начали щекотать друг друга, извиваясь в разные стороны и сминая разнесчастный диван, который должен быть «рад» тому, что так оказывает столь неоценимую помощь в самом лучшем проявлении взаимных чувств. Дрейк с Морганой на время позволили себе побыть подростками, продолжая дуэли щекотками и смеясь, тем самым действительно походя на несовершеннолетних мечтателей.       Ик и Сквик в это время наблюдали за их несерьёзной игрой, стараясь быть незаметными за висящим на стене гостиной декоративным окунем. Большинство гостей предполагало, что он был просто хорошим дополнением к интерьеру. Тем более, такие произведения искусства, как эти окуни, висели на каждом этаже комбинированного дома. Однако Дрейк повесил их специально для летучих мышей, дабы они приземлялись на них вместо ламп и полок. Ведьмочка, никак не ожидавшая такой внимательности от мужа, была удивлена и счастлива подобной инициативе. Ик и Сквик также по достоинству оценили эту воплотившуюся без предупреждения идею, слегка гордясь за своё положение в доме.       Что до Арчи, то он, как и всегда, по своей натуре осторожничал, но не находил весомых аргументов против, считая данную премудрость Дрейка, в которую лишь входила безопасность дома от пожара и прочих разрушений, скорее полезной, чем наоборот. Паук подбежал на своих нескольких парах лап вперёд через отверстия в стенах, также сделанных специально для этих вездесущих «оруженосцев» или просто компаньонов. Затем спустился вниз по кровельному литью, установленному селезнем вместе с Заком за несколько дней. Дрейк, пусть и неожиданно для себя, но ради общего блага и сохранности жизни Арчи во избежание того, что на него кто-нибудь да наступит и ненароком раздавит, проконсультировался с ним, не без помощи магии, ибо Моргана понимала своих «питомцев» без неё, о расположении его дорог сверху по всему дому. После того, как всё было готово, паук мог беспрепятственно проходить в части дома, очевидно, кроме санузлов, когда ему вздумается и в любое время.       Все эти проходы были в каждой комнате, летучие мыши также могли вписаться в них даже без наклона. Им было не в тягость близко не подпускать к дому прочих «нормальных», кроме разве что Маддлфутов. Простодушная и часто любящая потрещать о разной новостной фигне и новых фанбазах, неважно в какой обстановке, чета, к большому удивлению Дрейка, всё же без лишних вопросов поддержала изменения как в его доме, так и в семье. Они с детьми… хотя Тэнк постоянно всем недоволен, и не прочь ёрничать по поводу и без… даже приняли трёх необычных для жителей планеты Земля питомцев, которые на самом деле являлись для Морганы частицами её с каждым днём всё ярче цветущей души.       Несмотря на то, что колдунья не хотела пользоваться магией при давних, всё никак не съехавших соседях Дрейка, он заверил её и себя, что Герб с Бинки положительно, со здоровым интересом воспринимают всякого рода чудеса. Либо что-либо выглядящее необычным, из ряда вон выходящим в рамках цензуры. Нельзя было назвать это некой большой проблемой, поскольку Маддлфуты продолжали позволять младшему сыну иногда коротать вечера у Маллардов, как и раньше.       Хонкер, может, и подрос с того момента, как познакомился Джоселин, но также проводил с ней почти всё своё свободное время. Мало того, он всё ещё является напарником Крылатого колчана и запасным агентом, поэтому продолжал выполнять тренировки, как это уже довольно давно стали делать Малларды, не намереваясь отставать от них. Утёнок-очкарик рассчитывал быть полноправным участником по борьбе с преступным миром, как Джесс, хоть и не безосновательно отвлекался на свой возраст, чего не желала делать его подруга. Однако его пример рационального пользования умом в любых ситуациях всё же достиг сердца уточки, в результате чего её отметки да успеваемость стали куда лучше и выше. Грядущее поступление в колледж наряду с наставлениями было на слуху, и в голове у Джесс с Хонкером. Факт есть факт, пусть хоть взрослые в их семьях страшились этого времени, но в то же время были искренне рады за детей.       Арчи с пошлой ухмылкой на своей миниатюрной паучьей морде наблюдал крепкое объятие оголтелых супругов, окутавшее их в эту ночь, и дарящее ни на что не похожее тепло их тел. Укрытие их сплетения покрывалом служило милой прелюдии к глубокому, спокойному сну. Однако сейчас было рано для наступления ночи и подготовки к моментально убаюкивающей встрече с Морфеем.       — Как думаешь… они останутся здесь во время всей этой чудесной ночи? Для них, раз нам уже который год не светят самки…       Расслышав всё-таки не риторический вопрос Арчи, Ик пожал «плечиками» в его сторону, ссылаясь лишь на предположения и наблюдения за алгоритмами действия как во время секса безвозвратно любящих друг друга супругов, так и после него.       — Я думаю, приятель, что они передохнут несколько минут. Ведь для сна ещё совсем рано. Дрейк и хозяйка обычно проверяют детей, прежде чем провалиться в сон или ещё покуралесить. Нет причин думать, что сегодня будет по-другому.       Сквик продолжил сказанную вслух мысль своего сородича на их общем, животном языке:       — Вот, вот. Не вложили бы они столько много энергии вокруг и внутри себя, то… может, ещё продолжили бы секс. Сейчас они расслабляются от её перенасыщения и не чувствуют срочности в проверке детей.       Насчёт этого Арчи согласился. Он предполагал, что взгляд давно его не обманывает, и посчитал, что парочка, от физиологического кайфа «расплывшаяся» на диване, выглядела куда спокойней обычного. И всё же уровень потенциальной энергии, которой они пользовались для невыносимо ярких ощущений общей страсти, был низок и нуждался в подпитке. Чтобы довести «силу» и мягко протекающее взаимодействие общего единения чувств до управляемого уровня, достаточно было лишь небольшого временного отрезка. Даже взвешенные, правильные действия друг с другом и детьми могли способствовать этому.       Ну, а секс, кто бы сомневался, являлся наиболее эффективным и до беспамятства приятным способом сохранения и резкого дополнения энергии до полного контроля. Конечно же, помимо укрепления брака и удовлетворения плотской потребности. Соитие, в зависимости от его степени, могло избавить от переизбытка и освобождало сознание от неуместного, лишнего стресса. Он допускался в виде отрицательного заряда к положительному для большей эффективности не простого, но и не сложного метода, где ярко наблюдается, как два становятся одним целым лишь с помощи не фальшивой, но истинной страсти. В то же время, к счастью, у них есть среднее количество общих интересов, помимо сексуального. Для того, чтобы становиться «одним» как можно чаще, они развивали много других интересов, поступая обоюдно. И стараясь в итоге принимать какое-либо увлечение любимым как лично для себя, так и для обоих.       Сейчас, если бы Малларды продолжили секс-терапию, то легли бы спать очень поздно. И тогда был бы шанс у шестерых членов семьи убедить Дрейка остаться с ними завтра. Летучие мыши и паук хорошо знали о сделке между Джоселин и её названной, и всё же родной, матерью. Ни она, ни Моргана, ни прочие способные мыслить существа в доме не хотели рисковать Дрейком завтра, в его одиночном патруле Сент-Канара. Конечно, не было конкретной причины о беспокойстве насчёт него, все они выглядели субъективно и неправдоподобно. Однако именно тогда стоит обращать внимание на осторожность и напоминать себе об этом, пока подрастал недавно родившийся маг. Джесс не была им, но всё же носила цепочку заклинаний, как все в семье, кроме Ланчпеда и трёх плутов. Таким образом возникала сильная связь и ощущалась её важность между родителями и младшим братиком.       До этого дня уточка переживала за своего папу целую неделю, видя перед собой, что он оставался твёрд в своих возражениях принимать кого-либо с ним на патрулирование вместо лётчика. Поэтому Моргана договорилась с ней, что если он пойдёт, то и она вместе с ним, хоть это был крайний случай. Скорее всего, Плащ будет совсем не в настроении заниматься своим призванием. А может, дуясь, скоротает время в бункере перед кипой нераскрытых дел и изучая их. Но это как никак лучше их разбора методами частного сыска, а вследствие, угрозы жизни.       Бывает, что Дрейку его призвание порой видится увлекательной, с головой завлекающей игрой, где шах и мат могут нагрянуть нечаянно и очень неожиданно. Селезень, носивший маску для принятия участия, рассчитывая выступать в роли ведущего или примеряя на себя роль короля на шахматной доске, наслаждался своей работой, хоть и в отношение своей безумно красивой жены не настолько сильно, как раньше. Он любил оценивать свои действия, не говоря о случавшихся работать с ним различных напарниках, во время раскрытия дела и после него. Плащ не считал эти чувства, а также случавшийся переизбыток собственной гордости в некотором роде большой помехой для испытывавшей его удачу работы, так как давно умел трезво оценивать своё положение и ремесло.       Да, мститель родного города всё ещё очень чувствителен к презентабельности своей репутации. И ненавидел то, что кто-либо мог бросить на неё кромешную тень в виде недоверия, лжи, клеветы, очень редко случавшихся попыток его упразднения. Будь то касалось это его одиночной работы с напарником, или в компании Уток правосудия, где Дрейк ещё был лидером. Всё это Плаща жутко бесит, но обдуманные и трезво взвешенные дела говорят гораздо лучше миллиона оправдательных слов в его случае. Так что… если нынешний план матери, дающей фору любым девушкам, с прекрасной душой и не менее восхитительным телом без права на реванш, и неусидчивой, смелой для своего возраста дочери, с которой поведёшься — жди приключения на оперённую пятую точку, едва заговоришь с ней, сработает… то Дрейк останется со своими любимыми до той поры, пока Ланчпед не вернётся. И это наилучший исход.       Арчи протяжно пропустил воздуха из своей паучьей пасти без клешней и подбежал к собственной полке недалеко, ожидая развития событий. Пока, едва не упёршись в стену, он хотел вначале, проще говоря, побездельничать, в итоге стал раздумывать над уговорами Дрейка всё же пойти навстречу Джесс и Моргане, да остаться с ними и маленьким Джастином. Если первоначальный, всё же лукавый и бесстыжий, план не сработает.

***

      На обрамлённом в готическом стиле циферблате виднелось три часа утра, когда чета Маллард проснулась. Позевав да потянувшись, они без неохоты встали, чтобы проверить детей. Это было действительно нужно. Вначале частично одевшись, они поднялись по лестнице и, заглянув в каждую детскую, они увидели, что Джесс и Джастин спят сном младенца. И неважно, что один из них таковым является. Затем направились в свою спальню и там сразу снова полностью разделись. Похоже, Моргана оставила её незапертой за всё время, помимо укладки ребят, бурное времяпровождение.       Она с соблазнением подозвала Плаща лечь на матрас постели. Он же, будто безвольный раб, не думал ослушаться её, и от этих мыслей о мнимом, но таком чувственном бесправии чуть сам не оставил дверь открытой. Каждый был бы рад примерять на себя такую роль, если речь шла о физиологически пламенном обмене взаимных чувств. Дрейк не стал исключением, хоть поначалу в совместной жизни комплексовал по разным причинам от обязательного применения мужской силы и решительности в одной кровати с женой, пока она хотела его, да и он её тоже. Когда мститель просторно расположился на кровати, ведьмочка сразу же пресекла его расслабленность, чуть надавив ему промеж ног своим носочком… и села, согнув ноги в колене. Пока она натирала себя тем же самым ароматическим маслом, пыталась наклониться к его уху, жаждавшему очередной порции словесной лести, чтобы с жарким дыханием, проникающим внутрь ушной раковины, прошептать ему затравочку:       — Итак, дорогой мой Плащик… на чём мы остановились, а? Оу, вспомнила… мы не закончили обниматься!       Лунный свет из окна, обуявший счастливых собой и друг другом крепко связанных любовников, был отличным дополнением к их продолжениям признаний и страстных игр. Перья у обоих светились довольно ярко, и всё же у неё ярче. Сейчас, вовсю расслабленный и спокойный, Дрейк всё равно околдован ею, так как своим будто расписным видом Моргана подавляла его лишние напряжения моментально. Просто лежа и не шевелясь, он понял, от чего колдовской плен захватил его на этот раз. Ошеломляющая Плаща агрессивная секс-атака своей спутницы жизни, и очень чувственное рычание от собственного довольства с уверенностью в собственной победе, лишали селезня дара речи будто на долгие сроки. И дело не в том, что она, пока с похотью чистой любви глубоко целовала его в клюв, не давала ему сказать и слова. Он ведь и рад молчать да наслаждаться ею, верно?       — Скажу тебе, мой милый рыцарь этого города, что я уважаю твой выбор. И твоё слово будет для нас важным, решающим… Ох, однако я могу и в данный момент хочу на время отучить тебя от созданных тобой критериев важных и второстепенных дел, ты уж прости меня… Я ведь могу заставить тебя рыдать у меня на коленях, и если будешь упрямиться… нет, этого не будет. Итак, завтра ты остаёшься дома со всеми нами, пока Зак не вернётся. Да будет так, мой Плащик.       Непослушный, хитрый взгляд читался на лице Морганы, пока она пользовалась своим сильным даром сколько ни для своей с Джесс прихоти, но гораздо более ради его безопасности.       — Хотя, большой мальчишка, играющий в героя… беспечно думающий, что все эти авантюры — всего лишь стойкое увлечение для тебя… о, или даже увеселение! Твоё нутро неудержимо, ах! С другой стороны, ты можешь просить меня пойти с тобой… Как же это мило, только представь… снова будешь ценой своей жизни защищать меня, да? Ну ещё бы иначе… я пойду с тобой завтра вечером, когда помогу Джесс собраться в школу с приготовленным мной для неё завтраком. И также принесу тебе завтрак в постель к тому моменту, как ты проснёшься. Что скажешь, мой герой? Ты ведь прекрасно понимаешь, что я при желании могу быть куда более упёртой, чем ты и Чёрный воин вместе взятые…       Рассчитывая, что всё идёт по плану, она впилась губами с ещё более жадным, обжигающим поцелуем. И, разорвав, пока Дрейк частично не был в сознании, колдунья от нахлынувшего шкодливого экстаза откинула голову назад, сглотнув слюны от своего невероятного выступления, ожидая ответа и чувствуя расшалившийся пульс. Селезень всё ещё выглядел ошеломлённым, даже тогда, когда незадачливо переводил дыхание и пытался понять, что с ним такое произошло.       Сила его характера и воли, однако, помогли ему обдумывать свои мысли, проходя сквозь эмоциональный и физический беспорядки. Он понял, что Моргана предлагала ему карт-бланш и над своим, и над его телом. Нервные окончания будто загорелись в нём, нужда друг в друге переступила на новый, более сильный и яркий уровень. Мститель был явно не против более буйных красок их очень продолжительного любовного танца с различными номерами и приёмами… Но с осторожностью в голосе спросил ненасытную жёнушку, внимательно смотря ей в её глаза, в которых будто виднелись лучи светящихся сапфиров:       — Так, подожди, пожалуйста, Морги. Я хочу, чтобы ты поняла меня. Мой выбор — это безумно страстная любовь, которую я чувствую к самой великолепной женщине на планете и хочу дарить её ей всю эту тёмную на исполнения сексуальных желаний ночь. Но я с, пусть и странной, но радостью позволю той же самой, между тем невероятно чувственной, сладкой, пьянящей мозг женщине, похожую на которую не найти нигде и никогда, закручивать мои разнесчастные извилины, пока не попрошу её остановиться. Когда начну умолять об этом, я тебя искренне прошу — отговори меня. Не позволь моей некстати пробуждающейся слабохарактерности выйти наружу во время нашей ночи любви, ты ведь можешь…       Для большей убедительности своих слов, Дрейк ещё более сосредоточил взгляд на своей распутной обольстительнице, между её миленьких овальных грудей. Пока она… пусть и поняла, что не сумела полностью овладеть его разумом через поток невидимой заклинательной энергии… но с наивысшим чувством любви опустилась к нему и стала пошло заигрывать пальцами по всему его телу, также оставляя небольшие полосы слюнок от своих губ, докуда могла дотянуться клювом. Он же крепко схватил её за плечи и, чтобы самому стать ведущим в общей спальне, сам подарил ей сочный поцелуй с языком. А после блуждания игриво прошептал ведьмочке на ушко:       — Мы оба победим, мы оба достойны себя и друг друга. Давай сейчас, с тобой… будем опасны как большущий пожар, чудище моей мечты!

***

      На утро Джоселин была разбужена им, одетым как горожанин, по-домашнему. Дрейк, пока открывал дверь, бережно держал Джастина на своих руках, чтобы отнести его на завтрак. Селезень незадачливо стукнулся головой об неё, раз уж родной малыш по своей беззаботности порой дёргал его перья выше уровня плеч, в зоне досягаемости. Джесс, желавшая узнать результат сделки с Морганой, не спешила начинать с этого. Но в любом случае оживилась, видя отца у себя.       — Лучше бы тебе поскорее проснуться, детка. На завтрак у нас будут «плавающие» в молоке вафли и фруктовые коктейли. Ну, а после, как обещал, мы с тобой пойдём в бункер за файлами дел для игры в Преступление и наказание. Твоя мама, параллельно своим обязанностям на сегодня, будет с нами, так сказать, в деле весь этот день. И даже до завтрашнего утра, это уж как выносливость нам диктовать будет. А начнём мы с «Гангстерского гольфа». Лично мне нравится такой план. Как думаешь, дочка?       Поняв, что сработало, уточка от всё же искреннего удивления и восторга поспешила встать с кровати. Краем глаза заметила хлопающих крыльями с удвоенной силой летучих мышей, тащивших на лапках корзины с грязными и порванными простынями, наволочками, чем-то ещё таким… для связывания, но того мало. Ик со Сквиком, таки вспотевшие, то и дело из-за противовеса раскачивали тары с содержимым из текстильных атрибутов для сна, волею случая вовсю использованных для плотских утех, пока пытались донести всё это до стиральной машины, лишь бы не уронить. Завидев такое, Джоселин заметно усмехнулась, но старалась обратиться к любимому папочке с почтением.       — Итак… Мама выиграла, правильно?       Дрейк в определённой мере даже стал рад случившейся с ним столь милой ламповой афере. И хорошо, что от самых дорогих женщин в его жизни. Он покраснел и, позёвывая, приобнял дочь за плечо, дабы направиться на кухню также вместе с ней. Только выйдя из её комнаты, герой своего города хохотнул на выдавший её с поличным вопрос, при этом сказав последние слова перед завтраком без какой-либо доли обиды или непонимания. Но наоборот, даже с ещё большей гордостью за них обеих… И самое главное — остроумной и стильной гордостью, из-за которой он захочет ещё больше видеться и проводить как можно больше времени с теми, кто любит его за его настоящего.       — В этот раз, Джесс, нам всем очень повезло. Мы все оказались в выигрыше, и это прекрасно.

Именем моим они изгоняют бесов. Они заговорят на новых языках, они возьмут змей. Если они выпьют смертельный яд, не повредит он им. Они возложат руки на больных, и они исцелятся. Змея — единственная, кого привели в святилище. И только одержимые Святым духом, Святой душою… говорят прямо с апостолом.