*****
Дерек не один раз участвовал в операциях под прикрытием. Он внедрялся в уличные банды и даже порой кривлялся, подражая их речи. Но никогда не красил брови и глаза! А все для того, чтобы сойти за неформала — рокера или гота, один хрен разберет. До квартиры они добирались окольными путями. Из пригорода шли пешком, затем на окраине города сели на автобус, затем вышли и проехали пару остановок на маршрутке, затем прошли пешком… Дерек надеялся, что они все-таки замели следы и смогли затеряться среди сотен тысяч жителей Нью-Луксора. Квартирка, которую им сняла Хатхор, не отличалась огромными размерами. Хотя и крошечной не была — трехкомнатной, включая просторный зал. На кухне стоял набитый доверху всякой всячиной холодильник. В зале Дерек нашел доску и несколько фишек. Отлично, сможет вести расследование как в старые добрые времена: помечая связи и проводя линии между событиями. — А еще тут теплая вода есть! — сообщила из ванны Эмма. — Можешь умыться, красавчик. Она буквально прочитала его мысли. Захлопнув дверцу холодильника, Дерек направился в ванную. — А ты, если проголодалась, можешь заглянуть на кухню, — сообщил он. Они столкнулись в проеме. Эмма с шумом втянула воздух, а затем обвила руки на его шее. — Нет, красавчик, мой голод простая пища не утолит. Мне нужна духовная, — игриво произнесла она, отступая на шаг назад и затаскивая его в ванную. Дерек сразу же наткнулся на свою страшную рожу, отразившуюся в зеркале. С побеленным лицом и черными кругами вокруг глаз он выглядел страшнее пугала от ворон. Хорошо, что не стал губы ничем мазать, фу-фу-фу. А вот Эмма… она была дико хороша. Черные тени со стрелками, очерченные брови и угольная помада вкупе с естественной бледностью превращали ее в очень красивую девушку-вамп. В черном платье до пола, открывавшем только плечи и шею, она смотрелась экстравагантно. И очень женственно. Спортивная одежда и впрямь делала ее еще большей чудачкой. Эмма проследила за его реакцией. И улыбнулась. — Ты тоже находишь нас классной парой? — спросила она. — Да, ты классная девчонка, — кивнул Дерек. — Это так трогательно… добрые глаза, какие добрые глаза, я просто тону в них… Эмма одним пальцем повернула его подбородок к себе, а затем впилась в губы отчаянным поцелуем. Она искала одобрения, искала поддержки, искала защиты, искала понимания… Дерека никто так не целовал. Он ощутил в голове вихрь эмоций, которыми с ним делилась Эмма. Она делилась страхами и переживаниями, рассчитывая на взаимность. И Дерек ответил. Поначалу нерешительно, а затем все более и более страстно, вкладывая в эмоции то, что чувствовал он сам. Эмма ему нравилась. Она пережила страшный кошмар, к которому не была готова. Да и никто не мог быть готовым к такому… Но она была сильной, она боролась со своими страхами. И этим нравилась Дереку. Он хотел бы узнать ее лучше. Хотел бы узнать, какой она была до той заварушки в лаборатории. Сильные ученые могут помешаться от большого ума, но это не тот случай. Эмма была обычной девчонкой, с которой случилась трагедия — только и всего. Он не знал, как к этому относиться, его приучили спасать людей, а не лезть им в душу. И уж точно не пытаться починить. Но этот поцелуй поменял многое. Дерек раньше не чувствовал людей, разве что Кэсси. Он был несколько не от мира сего, эмоции его почти не трогали. Он боялся дать слабину, боялся пасть духом. Потому старался не привязываться. А вот Эмма была сплошным клубком эмоций, вырвавшихся из-под контроля после падения империи рассудка. — Я люблю тебя, — Дерек со многими девчонками встречался, но заветных слов так и не услышал. Слышать их от Эммы было вдвойне удивительно. — Но ты же и правда это знал, красавчик? Дерек провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Эмма зажмурилась и замурчала, словно довольный кот. — Я бы хотел, чтобы ты была со мной откровенна, — признался Дерек. — Я люблю правду. Ты же расскажешь мне о том, какой была до лаборатории? — Расскажу. Но сначала мне надо помыться. В месте, где меня держали, нормы гигиены соблюдались только в день проверки, — Эмма чмокнула его в щечку, а затем легонько толкнула в грудь, прося оставить ее одну. Дерек взял с нее слово, а затем довольный и спокойный вышел из ванны. Но стоило ему захлопнуть дверь, как из ванной послышался веселый смех Эммы. Не заглушаемый журчаньем воды, вполне отчетливый. — Да-а-а? Кейтлин, так ты водила шашни с Робби, но так долго не могла ему признаться? Ах, ты еще и с другими шашни водила? Вот непостоянная девка! — засмеялась в голос Эмма. — А я вот счастлива. Мой хороший Дерек обратил на меня внимание. Ви, ты меня так понимаешь! Поначалу Дерек забеспокоился, хотел даже ворваться к Эмме (что, он голых девушек никогда в жизни не видел?), но быстро передумал. Возможно, Эмма разговаривала не сама с собой, не с мифическими голосами в голове… Дерек достал список детей, который ему вручила Хатхор. Имена, которые произносила Эмма, казались ему знакомыми. И неспроста. Он прочел список Детей Исиды, ставших Богом-Машиной, бегло, особо не вчитываясь. Зато теперь перечитал список не раз, чтобы всех запомнить. Кейтлин, Ви, Робеспьер — эти дети разговаривали с Эммой. — Она вовсе не сумасшедшая, она разговаривает с Богом-Машиной! — воскликнул Дерек, радуясь такой хорошей новости. Дерек плюхнулся на кресло и закинул ногу на ногу. Он ведь с самого начала знал, что Эмма не тронулась умом. Она была слишком собранной, слишком умной, слишком спокойной, чтобы лишиться рассудка. А то, что она слышала Бога-Машину, люди приняли за сумасшествие. Зато он знает правду. Теперь знает. И поможет Эмме понять, что она — не изгой, не больная. — Алло-алло, радио Бог-Машина, вас не слышно! Я погружаюсь на волну Ванна ФМ, там вас не слышно! — произнесла Эмма, открывая кран. Дерек не смог удержаться от улыбки. Опять она дурачится… Все потому, что смех помогает пережить ужасы прошлого. Дерек раньше не задумывался, что чувствуют люди, которых он спасает. Теперь он видел последствия. Теперь он понимал, почему Бог-Машина так хотел очистить мир от этой скверны. Только она не желала оставаться в забвении, то и дело проявлялась в человеческой сущности… Наверное, полностью ее искоренить невозможно. Если существует добро, то где-то в темноте всегда таится зло.*****
Том был еще большим сторонником конспирации, чем Хатхор. Он все время боялся, что за ним придут налоговики. Или еще какие люди. Статус депутата — весомый аргумент, но и на депутатов время от времени находили управу. А Кэсси даже не знала, в какие игры он играет, раз все время боится за свою шкуру. А, может, Том и не делал ничего противозаконного, а боялся подставы. Высокий статус дарует большую нервозность. Потому Том многие вещи оформлял на Кэсси. Как и свою квартиру, которую получил от государства. Кэсси никогда не продавала свою родную халупу, будто чувствовала, что укромный уголок ей понадобится. Квартира Тома ей по-настоящему никогда не принадлежала. Да она и не претендовала. Хотя хотела сделать ее уютной. Местом, где можно отрешиться от всемирных проблем и немного отдохнуть. Увы, их с Томом взгляды серьезно различались. Она ушла в порыве возмущения, услышав в свой адрес нелицеприятные слова. Но Кэсси могла задвинуть гордость на дальнюю полку. Теперь разговор касался не только жизни миллионов, но и его жизни. А своя жизнь почти во всех случаях ценнее любой другой. Кэсси позвонила в замок несколько раз. Она подставила свое лицо камере, надеясь, что Том увидит ее. Что он дома. И что за ним еще не пришли. Слишком много факторов должно было совпасть, но на сей раз надежды Кэсси оправдались. За дверью послышалось шарканье тапочек. И вскоре замки оказались снятыми, дверной замок щелкнул, а на пороге возникло сильно опухшее лицо Тома. — Ты что, пил? — испуганно выпалила Кэсси. — Мы отмечали проведение нового проекта. Я получил премию, — Том нахмурил брови. — Но это было несколько дней назад. И не тебе меня учить. Шатаешься неизвестно где. — Нам нужно поговорить. Впусти меня. Кэсси научилась требовательному тону у Дерека. Она не собиралась отступать, пока Том ее не выслушает. И депутат все-таки сдался и сделала пару шагов назад, пропуская ее в свою обитель. Кэсси уверенным шагом проследовала в гостиную и ахнула. Том быстро превратил их квартирку в холостяцкую берлогу. Ремни, галстуки, трусы и носки были разбросаны по полу, креслам, дивану. Равно как и кучи газетных вырезок, пустые банки из-под пива и чипсов. На столе красовалось засохшее коричневое пятно от пролитого кофе. — Вот только не читай мораль. И не напоминай об этом твоем вирусе, — скривился Том. — Я пришла говорить не о нем. Тебе угрожает смертельная опасность, — Кэсси беспокоилась о столь беспечном человеке. — Просто тебя отшил этот твой Дерек. Вечно сующийся туда, куда лезть не следует. Кэсси вновь заставила розы пустить шипы. Они могли бы препираться вечно. — А ты пробовал меня отыскать, когда я телефон отключила и покинула сеть? Волновался ли ты обо мне, думал ли? — Кэсси начала закипать. — А вот Дерек — да. Он узнал, что ты в беде. И, как видишь, я пришла предупредить тебя, спасти тебе жизнь, хоть он и был против. А ты… такой неблагодарный! Том внезапно закричал. Но не от боли, а, скорее, от испуга. Его тело подхватил поток воздуха и поднял к потолку. — Ты что делаешь? — завопил он. — А ну быстро поставь меня на ноги! — Как скажешь, дружок, — Кэсси махнула рукой, и Том рухнул на пол. Заскулив, словно побитая собака, он ухватился за коленку, потер ее, а лишь затем приподнялся. В его глазах Кэсси видела недоверие. Но не удивление. — Это ты сделала? — больше всего Том удивился не тому, что взмыл в воздух, а тому, что даром обладала она. — Ты видел такое раньше, — догадалась Кэсси. Том сжал пальцы в кулак, а затем распрямил. На ладони сияло небольшое подрагивающее пламя. — Я думал, что один такой, — признался Том. — А в первый раз думал, что это галлюцинация. Тогда я спалил яичницу. — Не только я владею способностью. Еще Эмма Хэмпшир. И Дерек. У нас у всех подозрительно похожие биографии — мы все сироты. Но мы отыскали маму… Том отшатнулся, словно его битой огрели по голове. — Нет, не говори ни слова. Что это за пионеротряд, обладающий силами, нарушающими законы физики? — скептично наморщил лоб Том. — За нами охотятся плохие люди. И даже не думай, что депутатская корка тебя защитит. Они поймают нас всех, воткнут иголки под кожу, будут изучать на операционном столе, — рисовала мрачные перспективы Кэсси. — Если только прежде не убьют. — Почему это не защитит? — Потому, что эти люди попали во власть. Том саркастично рассмеялся. В этом был весь он — отрицающий очевидное, даже находясь в шаге от пропасти. — Они во власти? — скептично ухмыльнулся Том. — Да. Кто по-твоему настолько могущественный, что смог создать целую сеть лабораторий? Кто решил синтезировать вирус в огромных количествах? И кто нанял людей, посулив им такие богатства, что они переступили через законы Бога-Машины? Эти люди далеко не простаки. И не только люди на них работают. — Что ты несешь? — Том закатил глаза. — Способность совсем крышу тебе сорвала? — Я говорю правду. На них работают люди с головами шакала. Анубиты. И они преследуют нас. И эти люди… Том заткнул ей рот ладонью. Он моментально преобразился, помрачнел, стал серьезнее. Бравада мигом испарилась. Она затронула слишком важную тему… — Ты несешь много бреда, но… возможно, твои слова нужно трактовать не буквально, — Том убрал руку от ее рта. — Я ведь где-то видел таких людей, только это была гербовая фигура. Том быстрым шагом направился к беспорядочно валявшимся папкам. На ходу он подобрал свой портфель и кинул Кэсси. — Поройся, там где-то должны быть подходящие бумаги, — произнес Том, собирая листы. Удача была на стороне Кэсси. Третья папка красовалась гербом, расположившимся точно по центру. На гербе были изображены два анубита с мечами-серпами, а под ними помещалась каллиграфическая надпись «Папирус». — Что это за «Папирус»? — Кэсси помахала папкой перед носом Тома. — Это фирма, которая попала в список налоговых льгот на этот год. Ума не приложу, почему. Обычно в список льготников попадает малый бизнес, а у «Папируса» выручка просто впечатляет. Я еще готовил об этом доклад… — Том забрал папку, нахмурился и повернулся к Кэсси. — Точно, а теперь они хотят свести со мной счеты. Это влиятельные люди. Саммерс говорил, что они делали темные дела и что они давали взятки, чтобы пролоббировать свои решения. — Мои слова больше не кажутся тебе сумасшедшими, — заметила Кэсси. Том кивнул и вытащил из шкафа дорожную сумку. — Пришла пора совершить побег, — кивнул он. — Ты прости меня… за мой тон. Уже хоть что-то. Дело сдвинулось с места. Кэсси была рада этому. А еще слова Хатхор оказались пророческими. Каждому из них была уготована своя роль в истории. Из них действительно могла получиться хорошая команда.*****
За окном медленно таял день. Сумерки смыли акварель дневных красок, но не позаботились о флуоресценции ночи. Хатхор неподвижно сидела на последней ступеньке в ожидании гостя. Она не знала, насколько долгим будет ожидание. Враги не дремали, они выслеживали их каждую секунду. Просто выбирали момент, чтобы ударить внезапнее. У нее было все — любимые дети, предназначение. Даже власть и крыло под боком любимой сестрицы. Но их заставили отступить в тень. Люди решили забрать бразды правления, а потом забрали и остальное. Забрали ее любимых деток. Темно-серая машина подкатила к дому, шурша шинами. Хатхор встрепенулась, выпрямилась. Дверца открылась лишь со стороны водителя. Они подослали одного. Ее мальчика. — Арчи, — с трудом удержалась от слез Хатхор. — Мой мальчик… — Где Хат-Хор? — произнес пухленький парнишка, буравивший ее непроницаемо-стальным взглядом. — Здесь, перед тобой. Арчи несколько поник. Он посмотрел по сторонам, а потом сделал пару неуверенных шагов. — Мама? — неуверенно спросил он. — Это правда ты? — Да, это я, сынок, — Хатхор выставила руки в стороны. И Арчи подбежал к ней, позволяя заключить себя в ее объятия. Он даже расплакался, залил слезами ее грудь и шею. Арчи всегда был сентиментальным. Они стояли как вкопанные несколько долгих минут, а затем Арчи отстранился. — Они мне не говорили, где ты. Они меня обманывали, все они, — Арчи так разволновался, что достал из кармана ингалятор. Сделав несколько глубоких вдохов, он успокоился. — Все были против меня. Против нас с тобой, мама. Но они мне обещали встречу с тобой. Только они были моими друзьями. Да, порой друзей не выбирают. А что мог сделать он, растерянный и потерявшийся по жизни мальчик? Над ним ставили опыты, его учили меткой стрельбе. Однажды его оставили в лесу одного, дав охотничьего пса и ружье с двумя патронами. Через месяц они вернулись за ним. Лес был полон капканов и ловушек, а костер было видно за версту. Арчи научился выживать в этом мире. Но они научили его не тому. Она знала об этом, но ничего не могла поделать. Приблизилась бы хоть на метр — ее бы разорвали в клочья анубиты. А он, девятилетний мальчик, стал их экспериментом по созданию профессионального убийцы, не знавшего пощады. Для этого нужно было вложить всего лишь одну простую мысль в его голову… — Я очень жалею, что многого не дала тебе… — произнесла Хатхор, попытавшись соприкоснуться лбами. Но Арчи вырвался из ее объятий. — Я этого не понимаю. Я в растерянности. Объясни, мама. Мне говорили, что ты предала меня, что ты бросила меня, грудного младенца, умирать. — Тебе было четыре, когда они отняли тебя у меня, — еле слышно произнесла Хатхор. — Я хочу тебе верить, но… тебя не было со мной все эти годы. Я искал тебя, разве ты не видела знаки, которые я оставлял? — Убийство — не лучший метод. Арчи лишь усмехнулся. Будто он не верил в то, что делал. Или же не видел разницы. — Я лишал жизни, а не убивал. Бог-Машина искоренил все самое темное в людях. Я не могу убивать, это просто невозможно, — пожал плечами он. — К тому же, Бог-Машина искоренил и само зло. Его больше не существует. А это значит, что любые поступки — они хорошие. Вот и мои тоже, ведь я нашел тебя после долгих лет поисков! Хатхор давно не чувствовала себя такой… опустошенной. И ошеломленной. Арчи был непосредственным мальчиком, еще дитя, в отличие от Дерека и Кэсси. Просто на таком уровне развития он был особенно удобен Анубису. Арчи впитывал в себя любую информацию как губка, а фильтровать его не научили. Анубис любил путать мысли. Любил выдавать черное за белое, и наоборот. Он преклонялся смерти, хотя стремился к жизни. И эти противоречия вложил в голову бедняги-Арчи. — Все не так просто, малыш, — ласково произнесла Хатхор. — Существуют и добро, и зло. Они существовали всегда, и даже Бог-Машина не в состоянии объединить их в единое целое. Добро и зло — две противоречивые вещи, которые идут рука об руку. Я очень жалею, что в свое время не оказалась рядом, не подсказала… — О чем ты, мама? — Арчи подошел поближе, положил руки ей на плечи, заглянул в глаза. — О том, что ты натворил жутких дел. Что ты совершал плохие поступки. И даже не знал, что их можно совершить… Бог-Машина хотел сделать мир лучше, справедливее. А получился мир, в котором черное и белое смешались. Мир, в котором не существует понятий о добре и зле, мир без морали. Арчи сунул руку во внутренний карман плаща. — Так они обманули меня, мама? Что ж, они за это заплатят. Обещаю, я искуплю ошибки прошлого, — произнес Арчи, вытаскивая на свет пистолет. — А потом мы останемся вдвоем, и нам никто не будет нужен. Но Хатхор не могла допустить очередных убийств. Ее мальчик был потерян навсегда… Она раскинула руки. С кончиков пальцев сорвались розовые искорки, закружились вихрем, сели на нос, брови и уши Арчи. Он пару раз моргнул, а затем посмотрел на нее влюбленными глазами. — Прости меня, мальчик мой, — слезы скатились двумя дорожками к подбородку. Резким движением Хатхор свернула шею Арчи. Ее сын мешком рухнул на землю. Хатхор накрыла его тело своим и зарыдала глухо, протяжно, надрывно. Они лишили ее мальчика будущего. Сделали хладнокровным убийцей. Отняли у нее, чтобы сделать смертоносным оружием. Опасным для всех окружающих. Готовым убивать ради нее, но Хатхор такие жертвы не были нужны. Она оплакивала Арчи и идеальный мир, который много лет назад разрушил Анубис. Она возвращалась к мыслям об аморальном обществе и понимала, что ничего не смогла бы изменить. Слишком многое было упущено изначально. Они были полны амбиций, наивности, светлых идеалов. И даже не догадывались, во что выльются их мечты. Хатхор и Исиде власть не была нужна. Они считали себя неуязвимыми. И больно поплатились за самонадеянность. Вытерев слезы, Хатхор встала. Она отнесла тело Арчи в дом, уложила на диван и прикрыла глаза, а затем прошла на кухню, пустила газ и оставила горящую газовую горелку неподалеку от плиты. Ей придется жить с тяжким грузом на сердце. Но она справится. Больше чудовищ Анубис не породит. И больше никого у нее не отнимет. Когда дом разлетелся на мелкие щепки, пришел черед автомобиля. Меньше всего Хатхор хотела разрушать, но ее загнали в угол. Она избавилась от улик, и погребальный дым потянулся к небесам от развалин пустого дома. Мир и вправду стал серым. Она растворилась в потоке теней, словно преступница, чтобы вернуться к выжившим детям.