Эта квартира насквозь пропахла сигаретным дымом. Серые обшарпанные стены их родной двуспалки. Теперь уже только его.
Спросите у Олега, что он потерял в тот летний день, если вам повезёт, то он ответит, что потерял друга, брата…
Только вот будет ли это правдой?
С Ромой не было легко, он пил, курил, мог уйти на несколько дней из дома, но тогда Олег знал, что он точно вернется. И тот возвращался. И сейчас так хочется верить, что Он ушёл в очередной запой, что вот-вот может раздаться звонок и хриплый угашенный голос скажет «Олеж, я дома, купи что-нибудь пожрать, а то я с голоду подыхаю». Но не скажет и Савченко это знает, он всё видел своими глазами. Он видел, как грузили тело в мешок, как у гроба рыдали родители, видел это неестественно бледное лицо, видел как комок земли, брошенный на крышку гроба его дрожащей рукой, разбился об лакированную поверхность.
Олегу понадобилось больше недели чтобы вновь заставить себя переступить порог этой квартиры. Если быть точным, то девять дней. Девять дней он убеждал себя, что ничего страшного нет. И вот сейчас он чувствует, как с каждым поворотом ключа его сердце падает всё глубже куда-то в бездну.
Этот запах, его не выветрить: сигаретный дым, горький шлейф парфюма и тоска, да, именно тоска – она ощущается в воздухе, сигаретным пеплом забивает горло и легкие, скрипит на зубах. В первые несколько секунд на Олега накатывает волна паники, ему хочется выскочить за порог и никогда больше сюда не входить. Слишком больно, но он не может по другому. Всё это время проведённое вне квартиры не было и ночи чтобы Олег нормально спал – каждую ночь ему снился Рома, такой, каким он запомнился при жизни. Из раза в раз, изо сна в сон тот просил одного – вернуться.
На крючке у зеркала висит знакомая бейсболка, на полочке рядом запасная связка ключей с брелком-поросёнком и полупустая пачка сигарет, тех самых вишнёвых, приторно-сладких, после которых поцелуи отдавали Доктором Пеппером.
Да, те самые поцелуи в прихожей, когда разумом понимаешь, что нужно запереть дверь и перебраться хотя бы в гостиную, но сил нет и в воздухе буквально сыпятся искры от вашего общего напряжения, когда нет сил не стонать от вкуса вишни с горечью табака и металлическими нотками крови.
***
- Слушай, а если меня не будет? - Ромка улыбается тепло и открыто, только вот в глазах буря.
- Ты чего, ёбу дал? - Олег поднимает голову с его груди и пристально смотри, - В смысле не будет?
- Да в самом прямом, - затягивается и выпускает кольца дыма, - Вот умру и не будет меня, а что с тобой будет?
Савченко уже полностью садится и с опаской смотрит на парня, не находя ответа на вопрос.
Молчание затягивается, Рома курит и смотрит в потолок, шарит в поисках руки Олега, находит и переплетает пальцы.
- Отомри, - хрипло выдыхает наконец, - Я просто по фану спросил, ты же знаешь, я бессмертный.
***
Он глотает этот горько-сладкий дым, оперевшись на перекрытия балкона, мнет в руках злосчастную пачку и вспоминает. Уже нет сил отгораживаться, да, нет ни сил, ни желания. Фильтр обжигает пальцы и только это возвращает Олега в реальность, совсем не больно, он знает, ведь есть с чем сравнить.
Тут же на балконе находится початая бутылка виски, припрятанная когда-то на чёрный день.
Пьёт прям из горла и не чувствует вкуса, провожает взглядом уходящее за горизонт солнце, сидя на бетонном полу.
Последние искры раскалённого диска тонут в ночной мгле и Олег скорее чувствует, чем слышит шаги за спиной. Считает вдохи и выдохи, чувствует как каменеет всё тело и не находит сил оглянуться на вошедшего
- Чего встал как не родной? - парень с замиранием вслушивается в наступившую тишину.
- Сигаретой угостишь? - звучит совсем рядом до боли знакомый голос, а следом чуть мягче, - Ты вернулся.
- Как и обещал, - улыбается уголками губ, когда Ромка садится рядом и забирает из онемевших пальцев пачку, - Ты надолго?
- Навсегда, Олег, навсегда...
