39 килограммов конфет

- Это было самое лучшее время в моей жизни! – довольно уверенно сказал Масаки, улыбаясь во все свои 32 и покачиваясь на стуле от нетерпения. Казу улыбнулся в ответ, и прыгнул на его коленки, обвивая шею руками. Рассказывали они постоянно перебивая друг друга. Когда наступил апрель, Казу был ошарашен новостью Масаки – старший поступил в школу, которая находится очень близко к его дому. Ко всему прочему, он узнал, что этот план зрел у Масаки еще до того, как выяснилось, что они будут жить вместе. Родители были очень недовольны. Чтобы избежать ненужных разговоров, он решил не говорить им, что не подал документы в ту элитную школу, что рекомендовала мама. Масаки разъяснил все тем, что в школу, которую поступил, идет очень много его одноклассников, и вообще, он чувствует себя не совсем комфортно с элитой. Эта отговорка подействовала на родителей как «тогда ладно, он ведь еще подросток», а про Казу они и думать забыли, что весьма радовало Масаки. Так же ему удалось наболтать, якобы живет в общежитии. Сам же, получив комнату, договорился с соседом о том, что он будет платить за нее, и чтобы тот не позволял заселить другого школьника. Сосед был только рад – ведь он будет жить один в комнате. А Масаки появлялся изредка, когда родители уж очень хотели его навестить. Проблем не было вообще, и потому Масаки и Казу переживали самый лучший период своей жизни. Они вставали по утрам в объятиях друг друга, довольно мурлыча. Казу всегда вставал первым, чтобы приготовить завтрак, а Масаки в это время прибирался в комнате. Потом они шли в душ вместе, и обычно это сопровождалось небольшим ублажением друг друга – они все-таки подростки, и скрыть возбуждение становилось все сложнее и сложнее. Полностью удовлетворенные, они шли на кухню кушать. Когда настроение было о обоих, Казу садился на коленки к Масаки, и так они завтракали, часто кормя друг друга. В школу они не ходили редко. Опаздывали тоже редко. У Казу был заключительный год – ему необходимо было постараться. Когда они возвращались, Казу приходил раньше, и успевал что-нибудь состряпать, а иногда готовил сюрпризы типа «омлет с сердечком» или «печеньки со вкусом любви». Масаки из школы всегда очень спешил, зная, что дома его уже ждет Казу, и довольно прыгал на младшего, когда тот открывал дверь. Вечером Масаки пытался помочь Казу с уроками, расправляясь со своими, и, конечно же, младший часто пытался увильнуть, и засесть за приставку или тетрис. Масаки пытался объяснить, что это последний год, и нужно готовиться, на что тот отвечал, что на уроках очень хорошо все запоминает, так что ему не нужно делать домашнее задание. Однако, это не убеждало старшего, и он периодически нависал над играющим Казу, проверяя его тетрадки. Младший нередко называл его «мамочкой», но не зло, а в шутку, и как-то даже мило это получалось с его слов. Невозможно было не заметить большую перемену в Масаки, когда наступило лето. Он настолько расслабился, как будто отпустил себя – до этого его все-таки очень сильно держали проблемы с родителями, со своим обманом, но теперь он как будто забил на все и сказал себе «будь что будет». Он слишком часто дурачился. Когда оказывался на полу, все время катался по нему, как колбаса, и Казу иногда ловил его, чтобы напрыгнуть сверху. Теперь старший часто присоединялся к приставке, но все время проигрывал в силу опыта Казу. Младший довольно смеялся над ним, но старшего это не расстраивало, и он всегда начинал сначала. Казу будто открывал нового Масаки, и был доволен до ушей. Ему, конечно, все равно, какой он – каким бы не был, он все равно будет любить его, но такой Масаки ему нравился больше всего. Он сам считал, и говорил не раз, что проблемы всегда были и будут, и нужно пытаться жить с ними, а не видеть их, как врагов. Конечно же, нужно пытаться их решать, но они не должны портить тебе жизнь. Кажется, эти слова дошли до Масаки, и теперь он был более, чем беззаботный. Однако вместе с этим, старший стал более неаккуратен и все время что-нибудь да забывал. Однажды он забыл выключить воду в ванной, когда она набиралась, за что получил большой нагоняй. Теперь старшим в их маленькой семье был Казу – и Масаки это ничуть не смущало. Со слов старшего, Казу тоже очень менялся. Не так кардинально, а как-то по-тихому, как может только он. Младший становился более мягким, заботливым, а когда издевался над Масаки, то всегда по-доброму. Его форма любви стала еще более совершенной, он любил теперь открыто, и вряд ли дома возможно было увидеть его маску. Весь выходной месяц парочка провела дома, смотря фильмы и играя в приставку. Масаки полюбил новую позу для игры – Казу ложился на живот, а он сверху. Это часто заканчивалось тем, что он ласкал младшего, но этот исход нравился им обоим. А когда пришла осень, похолодание застало их врасплох. Казу начал провожать Масаки до школы, потому что ему это нравилось, тем более их школы находились в пяти минутах друг от друга. Самый любимый момент Масаки, это когда в холод его согревают почему-то теплые руки в перчатках, а когда они доходили до развилки, Казу довольно поворачивался к нему и брал руками за лицо, притягивая для теплого поцелуя. Поцелуй всегда был коротким, но губы Казу всегда, всегда были теплыми. Они стояли еще немного впритык, согревая друг друга теплым дыханием, потом Казу обнимал его как можно крепче, не желая расставаться. Они всегда молчали в такие моменты, пытаясь объяснить все без слов, и им это хорошо удавалось почти всегда. А когда Казу приходилось отстраниться, он обязательно проверял все пуговицы, спрашивал, ничего ли Масаки не забыл, и неохотно шел дальше. Те два часа, что Казу ждал Масаки дома после школы, с каждым разом проходили все медленнее и медленнее – Казу не хватало Масаки все больше и больше. Однажды Масаки пришел домой и заявил, что его взяли в бейсбольный клуб. Его счастью не было предела, потому что он не раз говорил о том, как мечтает стать бейсболистом, и Казу его только поддерживал. Младший боялся, что теперь они будут меньше проводить время вместе, однако этого не случилось. Масаки не было дома лишних два часа, но их Казу решил тратить на подготовку к экзаменам, так что они пролетали незаметно, а когда старший возвращался, он был все еще таким же, как раньше. И ничего не менялось, и вряд ли когда-либо изменится. Однако Казу чувствовал, что скоро придет время, когда райская жизнь закончится.