Человек, которого ты ненавидел

Снейп корчился от боли - ему не привыкать, но даже для него боль была сильной. После своей смерти он, разумеется, не мог никому показаться на глаза. Да и если б показался, его вряд ли кто-то узнал. Только по ночам, завернувшись в плащ с капюшоном, он выходил подышать холодным свежим воздухом родного Лондона. Подышать, побродить, пособирать газеты, чтобы узнать последние новости... Колдовать Снейп тоже не мог, точнее, он не мог позволить себя обнаружить. А магия могла привлечь чье-то внимание. Да и палочки у него не было. Снейп листал страницы грязной газетенки, жадно разглядывая знакомые лица. Поттер миловидно красовался на главной странице Ежедневного пророка, рядом с ним стояла беременная Джинни Уизли уже пятым по счету ребенком. Впрочем, как и все Уизли, привычно позлорадствовал про себя Снейп. Костлявые пальцы коснулись молодого лица аврора: без очков Поттер был еще больше похож на Джеймса - неуместная целеустремленность билась в темно-зеленых глазах, стремление завоевывать вершины небес. Северус невольно вспомнил, как столкнулся с ним на первом курсе: учебники полетели в разные стороны, он сам благополучно распластался на полу. А Джеймс навис над ним, разглядывая с нескрываемым любопытством, как будто это был не Снейп, а новый неизученный вид насекомого. Что-то странное было в той встрече, что больше не повторилось никогда. Больше Джеймс на него так не смотрел. И сейчас, глядя на Гарри, Северус видел Джеймса, того, которого запечатлел в своей памяти навсегда. Он оставил себе это воспоминание, отделив его от остальных. Днем бывший профессор школы Хогвардс прятался в подвале старой заброшенной стройки, пугая случайно забредающих туда бомжей. Не пугался только жуткого вида пес, судя по всему потерянный своими непутевыми хозяевами. - Ну, что ж,- проворчал Снейп, сверля пса глазами, - если тебе и впрямь больше некуда идти... Пес радостно взвизгнул, от чего у Северуса зазвенело в ушах, и он пожалел, что под рукой не оказалось ни палочки, ни хотя бы камня, чтобы прикончить мерзкую дворнягу. Впрочем, он и сам теперь был мерзкой дворнягой.