Исполнение желаний

Жизнь была прекрасна. Все вокруг тоже казалось восхитительным. Возможно, в этом виноваты были горы разноцветных таблеточек, валяющиеся где ни попадя, или стремительно идущий в гору его маленький, но нелегальный бизнес, или то, что все планы осуществлялись своим чередом, и свои доверенные люди теперь были даже в Дозоре. Или новенькая рабыня: гордая, молодая и непокорная. И красивая, что для Дофламинго, успевшего давно пресытиться любой красотой, было ценно двойне. Ее не портил даже огромный, пересекающий все лицо через переносицу застарелый шрам, или просто его представление о красоте были слегка извращенными – без разницы. Он сразу приметил ее для себя, когда осматривал свежую партию рабов на аукционе: хрупкое изящное тело, крупная грудь с темными нежными сосками, черные блестящие волосы и шрам во все лицо. Дофламинго взял ее себе сразу. Сначала он пытался по-хорошему, но девушка чуть не сбежала, и пришлось приковать ее к батарее за руку, чтобы можно было спокойно оставлять ее в своих апартаментах в одиночестве. Через пару месяцев вид обнаженного тела ему надоел, и он притащил ей гору каких-то дорогущих тканей и мехов на выбор – мех девушке понравился больше. Она сидела, закутавшись в шубу, и только одну руку прижимала к батарее. Они даже иногда разговаривали после того, как Дофламинго заканчивал ее трахать. Со временем она расслабилась и рассказала, что хочет стать пираткой. Дофламинго, кончено, ржал как конь над этими ее мечтами, но предполагал, что когда-то и она ему надоест, как надоедает все вокруг, и тогда он отпустит девушку на свободу – не перепродавать же ее после себя. Подобные мысли его коробили. Пожалуй, единственным, кто ему до сих пор не приелся за годы знакомства, был Бартоломью Кума, и ему одному Дофламинго не мог отказать ни в чем. Поэтому, когда тот попросил оставить его вместе со странным приятелем-трансвеститом в одной комнате с рабыней, Дофламинго не стал спорить. Ему все равно как раз пора было уходить – с новой партией товара привезли несколько Дьявольских фруктов, и как раз за них Дофламинго надеялся срубить большой куш. Ключ от наручников он, конечно, не оставил: если Кума и его дружок хотели трахаться, надо было предупреждать сразу. Дофламинго было хорошо. Все в очередной раз прошло отлично, поэтому, когда он влетел по лестнице наверх, к себе, и увидел залитый кровищей светлый пол, валяющуюся у батареи отрубленную тонкую кисть и Куму, бесстрастно сидящего в кресле со скрещенными на широкой груди руками, Дофламинго даже расстроился слегка. Хоть он и собирался отпустить девчонку, но пока она не успела надоесть. Еще сильнее он расстроился, когда узнал, что эта пронырливая сучка без руки украла и сожрала один из его фруктов, а после этого на глазах у изумленной публики превратилась в песок и исчезла. О том, что девушка больше не девушка и что пиратом она все-таки стала, Дофламинго узнал через несколько месяцев, увидев мужское правильное лицо, пересеченное знакомым шрамом через переносицу, на листовках с надписью «Разыскивается». Теперь ее звали сэр Крокодайл, на месте отрубленной руки красовался массивный золотой крюк, но меха она любила по-прежнему. Тогда Дофламинго подумал, хихикая про себя, что и он тоже умеет исполнять мечты, и жизнь снова была прекрасна.