Прости меня

Когда в сердцах кричишь «ненавижу!», значит, внутри ещё громчe кричишь «люблю!».

      На город уже давно опустились сумерки, когда в меру укутанный тёплыми вещами парень выбежал из здания. Его переполняли смешанные чувства, порой хотелось ударить по чему-то очень большому, разбив костяшки в кровь, либо просто закричать, вложив в это всё то дерьмо, которое он испытал за последние несколько недель. Чёртовы репетиции, чёртовы стресс и бессонница. Иногда просто хотелось шагнуть в окно, лишь бы не видеть всех этих угнетающих проблем. И всё бы ничего, но ссора с лучшим другом принесла душевному состоянию Арсения ещё больший ущерб. Если с повседневными проблемами можно было ещё как-то справиться, то c этим инцидентом — нет. Это уже выше его сил, ведь просить прощения Арс и не собирался, не такой уж характер, да и Антон навряд ли простил бы его. А если и сжалится, то будет напоминать Попову об этом всю его жизнь, если не забудет припомнить ещё и на смертном одре.       А всё из-за чего? Из-за простого пустяка. Так, жалкой заморочки, на которую обращать внимание и не следовало бы совсем, но вот Шаст, видимо, посчитал обратное.       — Всего лишь, — тихо прошептал Арсений, приоткрыв рот и выпустив пару облачков прозрачного пара в воздух, которые растворились в нём спустя секунду.       Если так подумать, то в этой ссоре нет по-настоящему виноватых и невиновных. Да, проблем всегда куча, особенно в это время года, когда даже погода не радует глаз. Очень трудно порой держать себя в руках и не на ком не сорваться. Но бывают в жизни и такие ситуации, когда один совсем немного вышел за рамки обычных действий, а второй ответил ему тем же. Это мелочи, из-за такого даже и не ссорятся.       В данном случае даже первопричину вспоминать будет странно и неловко. Просто два родных друг другу человека сорвались друг на друге и никто из них не хотел мириться первым. Может, гордость, а может, и уверенность в своей правоте. Тут уже трудно разобраться.       Рвано вздохнув, Арсений замирает на месте, когда до его плеча дотрагивается чужая рука, громко сопит, словно загнанный боевой бык, и оборачивается, сделав лицо самое озлобленное и страшное, на которое только был способен. Оборачивается и видит перед собой Антона, его рассеянную улыбку и светящиеся восторгом глаза. Ох, как красиво он сейчас выглядит… Настолько, что вместо нескольких грубых слов хочется толкнуть его в плечо и обнять совсем не по-дружески, но нет. Это было бы слишком просто, ведь Арсений — актёр, и должен придерживаться своей роли. Запереть всё тепло, то, которое он испытывает к этому человеку, на замок и выкинуть в самые чёрные и потаённые углы разума.       — Арсений, ну ты чего так быстро убежал? — удивленно спросил Антон, глядя на друга, словно тот — маленькое дитя, которое убежало из-под опеки из-за какой-то ерунды. — Я тебя еле догнал! — чуть обвинительно произнес парень, смотря в голубые глаза напротив. Он искренне не понимал, почему тот так стремительно убежал из здания.       — Антон? — полуспросил Арсений, поворачиваясь всем телом к приятелю.       Попов морщится, делая вид, что совсем не рад видеться с другом, слишком уж больно его ударили. И морально, и физически. Сердце сжималось при виде широкой улыбки Антона, как будто несколько часов назад ничего не произошло, и на душе становилось ещё больнее.       Арсений едва заметно кривит губы, когда Антон шутит. У него хорошее настроение, значит, забыл, но вот Арсу совсем не до шуток. Хотелось врезать, сильно. Или может, просто уткнуться в чью-то широкую грудь и выплакаться. И никто их не увидит, не услышит.       — Шутишь, да? — тихо спросил Попов, подняв безразличный взгляд на собеседника. — А вот у меня, например, совсем нет настроения шутить. Может, ты забыл, что я с тобой не разговариваю, поэтому просто уйди.       Арсений опускает голову, сильнее кутаясь в вязаный тёмный шарф, и тихо что-то бормочет, успокаивая себя. Где-то далеко внутри какой-то голос шептал ему: «Нет, не надо. Не делай этого, потом сам же будешь страдать». И видимо, он был настолько глубоко, что Арсений не слышал, или только делал вид.       — Слушай, слушай, — Антон подбежал к Арсу и схватил за плечи. Встряхнул и по-дружески ударил его в плечо, — я правда хочу извиниться. Может, по мне это и не видно, но, если честно, мне без тебя… Ну, знаешь, типо плохо.       — Ты прав. По тебе и не скажешь, — огрызнулся Арсений, скидывая с плеча широкую ладонь приятеля. — Улыбаешься, смеёшься… Хорошо живёшь, да.       — Боже, Арс, неужели так сложно простить меня? — вдруг взвился Антон. Признаться, надоело постоянно прыгать «на двух лапках» перед… приятелем (после того случая они уже не любовники) и вымаливать у него треклятое прощение. А всё из-за чего? Из-за дня рождения Димки Позова. Да-да, вроде ничего необычного, а взгляды Шастуна и Попова на то, как лучше устроить праздник, не сошлись от слова совсем.       Дерьмо.       Арсений остановился — кажется, у Антона появился шанс. Его взгляд был всё так же направлен в пол. Краем глаза заметил, как Антон снова вышел вперёд, что-то протараторил, как всегда, в своём репертуаре, и осторожно сжал ладони Арсения своими лапищами. Арсений не подавал виду, держался до последнего, лишь раз глянув на парня.       Его лицо было необычайно серьёзным. Даже страшно стало. Арсений сделал шажок назад.       — А знаешь, — Шастун помолчал секунду, — знаешь что? Иди в пень, Попов. Ты уже заколебал меня!       Антон сдался. Его нервы уже не выдерживали натиска холодного и непоколебимого ворчуна Арсения, и он полностью разделял их «мнение»:       — Это твоё «ой, я ледяной прынц, никто не растопит моё сердце», «я такой великий и недоступный» как чужая сеть вайфая! А знаешь что, к любому вайфаю есть пароль. И у тебя он несложный. Два простых слова: «пошёл нахер».       Антон показательно зажал ладони Арсения, на миг приблизился к его ошарашенному лицу, наконец подавив желание поцеловать его приоткрытый рот, и отпустил, больно дёрнув.       Шастун прошёл мимо Арсения, сильно задев его плечом. Опустил голову и выше поднял тёплый воротник своего тулупа. Ему уже всё равно, надоело. Рано или поздно это должно было случиться. Мировая ссора из-за пустяка. Но вот только почему так холодно? Нет, не физически, ведь ветер уже давно перестал дуть и снежинки ровным полотном ложились на уже образовавшиеся сугробы. Холодно морально. Как будто лезвием по сердцу провели — ужасное ощущение.       Единственное, что Антон знал наверняка, так это то, что теперь уж точно не он прибежит извиняться первым.       Арсений стоял, спокойно провожая Антона взглядом. Его лицо не выражало больше никаких эмоций. Обычно этот парень вызывал у Арса чувства гордости и верности. Обычно они оба улыбались друг другу, крепко прижимаясь. Обычно они не ссорились. Силуэт Шастуна расстворился где-то в ночной темноте одной из улиц Москвы, а Арсений стоял с неопределёнными мыслями в голове.       Пожимал заложенное в руку обручальное кольцо. Самое простое, без особых заморочек. Арсений уже догадался, когда Антон вернул ему фамильное отцовское кольцо. Оно было очень ценным для Попова, и его ещё никогда не возвращали владельцу. А сейчас… оставалось надеяться, что Антон просто перебесится.       Арсений оторвался от разглядывания кольца и тяжело вздохнул:       — Прости?