Это ее соблазн

Стук копыт по каменистой дороге, ржание лошадей, треск колес, голоса, звуки музыки за окном и в особняке: все свидетельствовало о том, что гости уже прибывали на праздник. Эвелина Лидия Фэйн, юная Королева Прародителей, привыкшая отсиживаться в тени своей старшей сестры, скоро должна была выйти в зал к многочисленным гостям, которые собрались отпраздновать ее день рождения. И этот факт перестал тревожить ее за последние несколько лет. Хотя Иви все еще не привыкла к вниманию, направленному в ее сторону. Под этими взглядами хотелось съежиться, словно котенок перед большим псом. И даже присутствие Короля рядом почти не обнадеживали. Каждый раз преследовало чувство, что она находится под вечным прицелом: осуждения, сквернословия, слухи. Все, что было так ненавистно, по иронии судьбы крутилось вокруг нее, окружая и не давая выхода. Карла говорил, что такова судьба Королевы, бремя, которое Эвелина обязана была нести, как должное. Она всегда будет окружена этим. «Вы привыкнете, - повторял Карла, - вскоре не будете обращать на это внимание.»- так он ее, возможно, пытался утешить. И он был, в какой-то степени, прав – она перестала обращать на это внимание. Дико ненавидела, но понимала, что ничего не сможет сделать. Таково ее бремя, от которого не скрыться. Она погрузилась с головой в свои думы, стоя перед зеркалом и рассматривая на себе приталенное шелковое платье в пол без декольте, но с открытыми плечами. Иви постоянно поправляла белые кружевные края на предплечьях. Ей нравились расклешенные рукава, но туго стягивающий корсет все еще сильно напрягал. Завязанная на талии сбоку белая лента, что струилась до самого подола, вечно мешала, Иви ее задевала и тоже поправляла, желая убрать вовсе. Бордовый шелк удивительно гармонировал с белым кружевом. Словно это не парадное платье, а ночная рубашка. Оно было очень приятным на ощупь и красиво сидело. Конечно, оно было не в ее вкусе, но она не могла спорить с желаниями супруга. Не время. Внезапно она ощутила на талии чьи-то руки, от чего тут же сбросила их с себя. Развернувшись лицом к неизвестному, она только недоуменно захлопала глазами. Перед ней стоял Король, слегка ошеломленный такой наглостью. Иви тут же успокоилась, думая, что теперь может получить очередное наказание, придала спокойное выражение лицу и посмотрела на супруга. -Прошу прощения, Ваше величество. Но Вам стоило окликнуть меня прежде, чем коснуться. -Вы витаете в облаках, Эвелина. Настоятельно рекомендую Вам прекратить это. – строго, холодно и недовольно проговорил Прародитель, нахмурившись. Он просто проигнорировал то, что она ему сказала. На слова Карлы у нее не нашлось аргумента, кроме как: «Я не Ваша собственность», но он был недостоверным, ведь после свадьбы она как раз-таки и стала его собственностью, а потому не стала возражать. – пойдемте, гости собрались, чтобы поприветствовать Вас. Она молча кивнула ему, позволила себе взяться за его предплечье и элегантно сложила на нем ладони. Карла лишь взглянул на нее спокойно, а после направился с супругой на место проведения праздника. И до самой залы они шли молча. Но перед самой дверью, когда лакей собирался передать герольду, что король и королева пришли, Эвелина остановилась, попросила лакея подождать. -Эвелина? – спокойно позвал ее Карла, не удивленный ее поведением. Это было, как он считал, предсказуемо. - Что случилось? Вы плохо себя чувствуете? -Нет, - тихо отозвалась та и глубоко вдохнула, после шумно выдыхая. Он же в свою очередь не хотел терять времени, ведь каждая секунда была на счету, но взял ее ладонь, накрыл своей, молча подождал. -Не беспокойтесь, сегодня я не оставлю Вас одну. – казалось бы, он произнес это в своей привычной манере, утвердительно и спокойно, но она не верила ему. Если подумать, эти слова не должны были обнадеживать, ведь Король – первое создание, которого она должна остерегаться, но почему-то слова, словно сказанные в пустоту, прикосновение его холодной ладони, будто заставляли ее поверить, что все в самом деле будет хорошо. И она молча кивнула лакею, тот вошел, оповестил герольда. Вскоре за дверью все стихло. Зазвучали только духовые инструменты, а после них громкий голос: «Его Величество, Король Карла Тсукинами и Королева Эвелина Лидия Тсукинами». Иви замерла, отпуская край платья, которое до этого крепко сжимала в ладони. Двери медленно распахнулись, а в глаза ударил яркий, - как ей казалось после темных коридоров - свет, от чего девушка немного поморщилась, а после, вместе с супругом, направилась вглубь зала. Дверь закрылась за ними, а в помещении все еще держалось глубокое молчание. Все ждали слов Короля. И она тоже. Карла заговорил. Говорил недолго, но строго и четко. Хотя, могло показаться, что такой тон несочетаем с благодарностью и гостеприимным настроем, но никто не возразил. Не имел права. Он выказал свою благодарность присутствующим за то, что те прибыли на день рождения его «дорогой» супруги из самих провинций, предложил им чувствовать себя как дома. Только после речи Короля, когда он объявил скорое открытие бала, музыка вновь тихо заиграла с балконов, а Иви, идя с ним под руку, направилась блуждать по зале и знакомиться с прибывшими сословными представителями. Его Величество познакомил супругу с союзниками, которых она еще не знала, с простыми придворными и значимыми графами. И это казалось девушке дико утомительным. Она рано радовалась, думая, что самое сложное за сегодняшний день были ее занятия. Нет. Самое сложное для нее стало только одно – не уснуть во время хвастовства этих заурядных, меркантильных и бесхребетных личностей. Но Эвелина стойко терпела все это, даже улыбалась весьма естественно. Вы спросите, как ей это удается? А все было просто – она представляла вместо этих людей что угодно, что могло заставить ее улыбнуться. Это был совет от ее гувернера, который желал ей исключительно удачи на сегодняшнем балу. И, как казалось юной Королеве, Карла был доволен ее поведением. Продолжал гордо нарекать все тем же «Моя Королева…», иногда держал за талию, но делал это незаметно для других, продолжая оставаться все таким же невозмутимым и строгим Королем Прародителей. Нужно было держать при всех этих людях свою репутацию неизменной: появление у Короля супруги не должно было сделать его более открытым или лояльным, не должно затмить разум. Поэтому он, как обычно, держал себя воистину по-королевски. -Эвелина, познакомьтесь – внезапно начал Карла, когда к ним подошел очередной незнакомый ей мужчина, - это Герцог Генри Монтгомери третий, - спокойно говорил Король, хотя, обратив на него внимание, Иви увидела на мгновенье коснувшуюся его губ усмешку. И это ее насторожило. После, взглянув на графа, она также заметила, что тот был не очень рад присутствию Короля и вообще нахождению в этом месте. «Что это? – подумала про себя девушка, а на деле лишь скромно улыбнулась и кивнула гостю в качестве приветствия, - Что за странное чувство?.. И где же я слышала эту фамилию?» - задумалась та. -Рад встрече с Вами, Королева, - поклонившись проговорил мужчина, лукаво улыбаясь и, самовольно взяв ее за руку, галантно целуя тыльную сторону ладони. – Почту за честь знакомство с Вами и лично хотел бы поздравить с совершеннолетием, а также выказать свое крайнее уважение. – говорил он сладко, ласково, но за всем этим лоском она увидела не просто лицемерие, но и… ненависть. Крайнюю ненависть. Она аккуратно вырвала свою руку из его цепкой ладони. -Спасибо, Герцог Монтгомери, - немного строго произнесла Эвелина, вернувшись в прежнее положение. Судя по обращению и этой ненависти в его глазах, она поняла, что Герцог – еще один человек, которого ей нужно остерегаться, - я благодарна Вам за столь… искренние поздравления и появление здесь. -Верно, спасибо, герцог, - холодно произнес Карла. От тона его голоса по ее спине прошлись мурашки. – где же Ваша супруга? -Вон она, - указал в сторону кивком головы Монтгомери, - идет сюда. – с улыбкой на лице, но явной раздраженностью, что проявлялась в нервном дергании уголка его губ, произнес тот, пока Иви рассматривала его эмоции, пытаясь понять на кого направлена столь явная неприязнь Герцога. Точно ли на нее?.. И, продолжая улыбаться, Иви взглянула в сторону, куда указал мужчина. И крупно пожалела об этом. Прямо к ним надвигалась женщина. Та самая женщина, которую она видела так часто, заходящей в кабинет и иногда спальню супруга. Монтгомери. «Вот почему он с такой неприязнью смотрит на Карлу. Его жена любовница Короля… Значит мы с ним в одной лодке?..» Иви возненавидела эту фамилию также сильно, как свой новый титул. Ей не было больно от показательных измен мужа: он Король Прародителей, а она всего лишь его малолетняя супруга. Она просто не могла ему ничего сказать. И отнюдь не ревновала: Иви было обидно, что эта женщина присутствовала на ее дне рождения, что Карла вообще посмел пригласить эту семью. Этим он просто оскорблял ее, принижал достоинство, опускал морально. К горлу подкатил ком, она и не заметила, как улыбка сошла с ее лица. А эта женщина, увидев явную смену настроения Юной Королевы, лишь шире улыбнулась. Эвелина плотно сжала зубы, теперь в силах рассмотреть Миссис Монтгомери: высокая, стройная, с тонкой талией и броской внешностью, в вызывающем платье с глубоким декольте. Тут Иви машинально сравнила внешний вид этой женщины со своим, не найдя ни единого сходства и массу различий. Ей становилось все жарче, а ком, который она ощутила в горле при виде женщины, сошел на нет, оставляя после себя лишь неприятное чувство поражения. -Моя Королева! – радостно проговорила та, склонившись в реверансе и, примкнув к разговору резко, но так непринужденно, что она казалась невоспитанным ребенком рядом с Королевой. -Позвольте представить, - галантно проговорил Генри, - моя жена – Кларисса Монтгомери. Иви сначала молчала. Ее подташнивало. -Приветствую Вас на моем празднестве, - не меняя выражения лица проговорила виновница торжества, интонационно выделяя слово «моем». -Спасибо, Ваше величество, - Иви снова заметила наигранность за благодарностью, - за Ваше приглашение… -О, нет, что Вы. Благодарите моего дорогого мужа, - прервала ее тут же Королева, - этот праздник – его заслуга. -О, Мой Король, - в этот момент Эвелину передернуло от приторно-сладкого голоса герцогини, - Вы так дорожите своей супругой! Удивительно, что, обычно холодный и, позвольте заметить, замкнутый, Его величество, так сильно любит свою жену и проявляет свою привязанность! – Монтгомери говорила довольно дерзко, четко выговаривала каждое слово, будто пытаясь сразить Королеву в моральной битве. -Откуда же Вы так хорошо осведомлены о его истинной натуре? – с нескрываемой иронией произнесла Фэйн, от чего почувствовала на себе строгий взгляд Карлы. И не только за такой же дерзкий ответ, - Позвольте заметить, но вы не можете знать больше его жены в моем лице. Разве я не права? – продолжала вольничать Юная Королева, с упреком и явным чувством собственного превосходства смотря на жалкую герцогиню, которая оказалась повержена в этой схватке. И она видела, что ей нечем было ответить, не раскрыв связи с Королем, за что ее могли весьма весомо назвать распутной девкой люди, но говорили бы они так исключительно из воли Королевы, в ее защиту, а в остальном бы просто завидовали ей. Таков он – королевский двор. И она это знала. -Эвелина, - внезапно позвал ее Карла, - семья Монтгомери - первый наш союзник в прошедшей войне за место в мире. – заметил тот, немного склонившись к уху супруги и, положив ладонь на ее запястье, с силой сжав. Иви сцепила челюсти, чтобы не взвыть от боли. Со стороны казалось, что Король просто склонился к ней что-то рассказать, может просто сказать, что он любит ее?.. И только они двое, стоя в стороне от шума и гама, напротив союзников, знали, что этот разговор – всего лишь очередные угрозы в сторону Королевы, – не стоит дерзить тем, кто когда-то спас нас. -Вас, - тут же парировала Иви, делая акцент на том, что ее никто не спасал. Спасли лишь Прародителей и повергли ее отца в борьбе за уничтожение тех, кто мог погубить весь мир. И погубит, нужно лишь время… Ее все еще никто не спас. А она и больше не ждет. Тихий шепот был заглушен звуками кружащей вокруг музыки. И она считала, что Карла – ее защита?.. Он будет первым, кто захочет избавиться от навязчивого бельма на глазу в виде ненужной женщины. Она не значила для него ничего, а потому и избавиться от нее для Карлы не будет особой проблемой. Он отпустил ее руку, снова вернулся в прежнее положение, все также смотря на собеседников, будто ничего не произошло продолжил беседу с ними уже без участия супруги, она молча наблюдала за мерзкой улыбочкой Клариссы и тем, с какой королевской воспитанностью отвечает ей Карла. И если бы Эвелина не была настолько увлечена своей яростью, то наверняка заметила бы то, что Монтгомери Старший смотрит за этим с точно такими же эмоциями, хотя отмалчивается, но вставляет и свои реплики в столь бессмысленный диалог, суть которого она давно потеряла, погруженная в свои мысли. Но внезапно отовсюду послышались духовые инструменты, вырывая Юную Королеву из мыслей, прерывая светскую беседу и, обращая внимание всех гостей на главные двери залы. Спустя мгновение все смолкло, и герольд громко заявил: «Его Светлость мистер и миссис Дамиан и Хелен Фэйн»… Сердце Иви пропустило удар. Она с удивлением посмотрела на Короля, на что тот лишь мельком взглянул на нее в ответ, но ничего не сказал, все еще недовольный ее вольностями. Все было и так ясно. Вот о каких гостях говорил Шин этим утром в трапезной. Все молчали. Было видно, что Мистер и Миссис Фэйн, проходя по зале в поисках дочери, нервничают, ощущая, с какой ненавистью за ними наблюдают те, чьих детей и мужей безжалостно убивали их войска. Иви просто замерла от изумления. Она не видела родителей около трех лет и, о Боги, как они изменились за это время! Кожа стала бледней, приобрела серый оттенок и слегка обвисла. Глаза их потускнели, под ними появились большие синяки, говорящие о плохом сне. На висках отца она заметила седину, а волосы матери были уложены так, чтобы попытаться ее скрыть. Но ведь всего лишь три года прошло… -Ваше величество, - послышался со стороны голос Мистера Фэйна, - Мы с моей женой очень рады Вашему приглашению. -Не стоит благодарности. Я рад приветствовать Вас здесь в качестве родителей моей жены. Чувствуйте себя, как дома. – спокойно произнес Карла в ответ. Призвав музыкантов продолжать игру, Карла завершил разговор с Герцогом Монтгомери и его супругой кратким кивком, на что те лишь поклонились и скрылись в толпе. Но Эвелина заметила на себе полный злорадства и ненависти взгляд Миссис Монтгомери. Под гулкий шум музыки, Иви выругалась в полголоса, но слишком тихо, чтобы ее услышать. Она не видела родных три года. В данный момент ее сдерживали от горьких слез счастья и крепких объятий только правила этикета, а также присутствие Короля. Но, как оказалось, это еще не все и день только начался. Карла подошел к Мистеру Фэйну и сказал ему что-то, что Иви не услышала. Она только обеспокоенно взглянула на отца, но в тот же момент Король вернулся к ней и взял под руку. -Пора открывать бал, Эвелина. – спокойно произнес тот, отводя ее в сторону центра залы. Но она не была настроена на спокойный танец. -Вы не сказали мне. – отчеканила Иви с холодом в голосе, - Не сказали ничего. Ни того, что пригласили свою любовницу, ни того, что мои родители тоже стали гостями сегодняшнего бала. Вы устроили праздник и при этом пригласили всех, кого я не знаю и кого видеть бы не хотела. И сейчас меня интересует одно: почему? Что же я такого натворила, заслужив Вашу неблагосклонность? – спокойно, подражая ему самому она закончила. И Карла, судя по тому, как сжал ее ладонь, был недоволен. -Во-первых, - дойдя до середины залы он резким движением прижал супругу к себе ближе, - я не обязан отчитываться вам в своих действиях. Во-вторых… Заиграла музыка, заглушая разговор супругов. Мелодия вальса разливалась по зале тихим эхо. Обычно Иви повторяла про себя примитивное «Раз-два-три… Раз-два-три…», чтобы попасть в такт музыке, но сейчас она внимательно слушала, что говорил Карла, а потому иногда сбивалась с темпа, но быстро возвращалась в нужное русло. -…Это Ваша обязанность знать тех, кто здесь присутствует, хотите Вы того или нет. Приятны ли они Ее Величеству или отвратительны. Они приехали, чтобы выказать свое уважение Юной Королеве, которая ничего не понимает в делах королевства и становится целью всех, кто прибыл. - он крепче сжал ее ладонь, лежащую в его руке, от чего губы у нее неволей дрогнули, исказились всего на секунду, показывая, что ей больно, но в мгновение Иви вернула себе спокойное выражение лица. Она не должна показывать ему своих истинных эмоции, совсем не подобающих Королеве. – Вы обязаны были показать себя сильной и уверенной женщиной, а не легкодоступной девицей. Она не поняла о чем говорил ей Карла. Легкодоступная? То есть, ему показалось, что она с кем-то заигрывала? Но ведь это лютый вздор! Они не переставали кружить в просторной зале по кругу. Их движения становились все быстрее от нарастающего накала атмосферы между супругами. Музыканты, замечая это, стали нервно подыгрывать, ускоряя мелодию. Теперь уже не танцоры пытались попасть в такт музыке, а музыканты в ускоренный такт танцоров. Раз-два-три… Раз-два-три… -А в-третьих, моя дорогая Эвелина, - не унимался Карла, продолжая сжимать руку Иви. Пальцы ее уже посинели, а косточки стали хрустеть от давки. Она молчала, продолжая это терпеть, и лишь пытаясь поспеть за ним. – не смейте более вмешиваться во что-то, чего вам знать не дано. Для Вас этот бал важен лишь тем, что нужно познакомиться с придворными. И, не могу поспорить, Вы с этой задачей справлялись. Поэтому я предлагаю прекратить эту бессмысленную дискуссию. Она оглянулась. Этот танец в бешеном темпе буквально вскружил ей голову. Но она отчетливо видела, как за ними наблюдают ее родители и Монтгомери. Вторые явно понимали что происходило между Королем и Юной Королевой. Судя по всему, они искренне радовались этому. Точнее сказать радовалась, ведь от происходящего наслаждение получала исключительно Кларисса, а Генри наблюдал молча, в какой-то степени можно было сказать, что спокойно, но Иви видела в его взгляде подобие сочувствия. Он смотрел за тем, с каким трудом Иви «доживала» остальную часть танца и будто ощущал ее боль. Ей так казалось. Карла закружил ее в вальсе вновь, от чего начала гудеть голова, будто по ней стали бить тысячи маленьких молоточков, но в какой-то момент, взглянув на Мистера Монтгомери случайно, Эвелина заметила быстрое шевеление его губ: «You are stronger than this…»*. Она не смогла понять его слов, от чего в животе что-то затрепетало, будто предвещая что-то. Но она почему-то подумала, что он не бросил какую-то колкость или насмешку, а это были именно слова поддержки. Она не понимала почему, но ей так казалось и… Она хотела верить в это. Поэтому слова, которые ей не дано было услышать, дали ей какую-то силу продолжать борьбу. С собой, с супругом. Не мог же он говорить гадости, смотря на нее с явным сочувствием!.. Не мог ведь?.. Но несмотря ни на что она продолжала кружить в вальсе по зале, чувствуя себя уже более уверенной, что не стало незамеченным со стороны Карлы. Но на ее внезапную решимость он лишь усмехнулся, ничего не сказал, продолжая танец до момента, пока музыка не прекратилась. Но и после не отпускал ее, не давал уйти. Он взял ее под руку, а вырываться не было смысла – хотелось ей или нет, но он все еще Король и ее муж. Муж… как странно звучало это слово. Оно словно клеймо преследует ее уже вот три года. «Замужем» - слово еще страннее. Второе клеймо в ее жизни. Иви все никак не могла взять в толк, что теперь находится под несколькими замками неволи. Но некоторых подобные препятствия не останавливали… К примеру Карла не остановился перед фактом своей женитьбы, все равно завел себе любовницу. Именно «завел», словно животное, щенка, который вырос в взрослую суку, но он легко может от нее избавиться, если захочет. Так почему она не может завести себе такого же щеночка?.. Кобеля, который будет служить ей ради ночи в постели с хозяйкой… На самом деле она просто знает, что ее ждет, выбери она такой путь. Один из нескольких вариантов – смерть от руки самого супруга. Другой никак не лучше – смерть того человека. А она не хотела бы снова смотреть на смерть живого существа, кем бы оно не было. Ей хватило одного раза… От этих мыслей всплыли неприятные воспоминания: зеленые глаза с расширенными зрачками, мертвецкая бледная кожа, вспоротый живот, изодранное лицо, шепот… По бледной коже пробежали мурашки, пальцы скрутились рефлекторно, а на виске выступила испарина. Карла и это заметил, взглянул на нее спокойно, с толикой равнодушия, решив спросить у нее о состоянии. Ему не нужны были ее обмороки в таком месте. -Эвел… -Моя Королева, - перебил его подошедший со спины Герцог Монтгомери, от чего Карла не хмурился и не показывал того, как его разозлило это, потому что сейчас для него важнее всего было только две вещи, одна из которых - сильные союзники в лице семьи Монтгомери, которые требовались ему всегда. - вам нездоровится? – он появился внезапно, блеснув своими серыми глазами. Иви заметила этот блеск, но никак не могла понять что проскользнуло в его взгляде: беспокойство или все же игра на публику?.. Хотя, будь то игра, он бы непременно сказал это громче, чтобы все обратили внимание на его учтивый жест, но он произнес это тихо настолько, что его расслышали только Король и она сама. - Я в порядке, Герцог. Спасибо, что поинтересовались. Не беспокойтесь, все хорошо. – лишь с присущей ей улыбкой произнесла та. Эвелина положила ладонь поверх руки супруга, ощущая приятную прохладу, но сделала это, чтобы хоть как-то усмирить его злость, ведь ей не хотелось наблюдать за перепалкой Короля и его союзника. Хотя она не была уверена, что у нее получилось. Но на удивление Карла смолчал на такую дерзость, что обычно ему было не свойственно. -Тогда окажите мне честь, - Генри тем временем склонился в реверансе, протянул ей руку, ожидая ответа. Она не мешкала, а быстро взглянула на Карлу, не увидев в его глазах и намека на разрешение идти танцевать с другим мужчиной. К тому же этот самый мужчина мог сделать что угодно, а портить репутацию Юной Королевы слухами и сплетнями, которые впоследствии будут докучать и его репутации, не хотелось. Но разве она могла оставить выходки Короля во время танца без внимания? Нет, она устала молчать. -С превеликим удовольствием. – спокойно, с королевской грацией, она приняла руку Герцога, направляясь за ним, не оборачиваясь назад. Карла был поражен такой наглостью со стороны супруги. Она просто проигнорировала все его нежелание, сделала вид, будто не заметила, и согласилась на танец так легковерно! Гнев захлестнул его с головой. В лице же Карла не изменился, оставаясь все таким же равнодушно холодным, он наблюдал, как никчемный герцог самовольно повел ее в сторону танцующих, положил ладонь на ее лопатки, другой удерживая руку, притягивая к себе ближе. Что ж, игра началась… Игра дворцовых интриг и сплетен, в которой участвуют все без исключения. И она стала в этой игре жертвой, которую с этого момента не оставят в покое люди вокруг, которую готовы согнать с места, что она занимает. Словно они – охотники, а она – лесная лань. И Эвелина прекрасно понимала всю суть этой игры. Знала, что при таком раскладе стоит всегда держаться тени, не выходить из нее, чтобы остаться жить в спокойствии, но ей этого не позволили, выдернули на свет против ее воли. А она, точно крот, натыкалась на неприятности при свете, как на помехи. Но сейчас эти неприятности, через которые ей пришлось пройти, эти пытки и боль, сделали ее той, кто она теперь есть. Эвелина Лидия Фэйн. -Что ж, Моя Королева, - внезапно прервал молчание Монтгомери, -mortua martyrum valuable **. –с легкой улыбкой на губах, не отвлекаясь от танца и даже не сбиваясь с ритма, произнес тот, когда она уже успела несколько раз наступить ему на ботинки. Иви не смогла понять и слова из сказанного герцогом. Но очень хотела бы знать о чем он говорит. -Простите?.. -Быть королевой сложно, да? Особенно выдерживать спокойствие, даже когда твой муж разговаривает со своей любовницей прямо перед Вашим прекрасным носиком. – все с той же улыбкой произнес мужчина. Его темные глаза блеснули в свете огня свечей, будто неживые, искусственные, а она смотрела в них, но не могла понять что они выражают. И выражают ли хоть что-то вообще?... -Прекратите, герцог. Это не Ваше… -Не мое дело, говорите? – перебил ее тот резко. –Хотел бы Вам напомнить, что то, что касается Короля и моей жены, касается и меня, Моя Королева. Может я и не любил Клариссу, но моя гордость страдает от того, что Король решил прикрыть свою любовницу под моим именем. А Вас раздражает то, что он прилюдно любезничает с ней, ведь так? Эвелина молчала. -Я прав. Так давайте поможем друг другу, Моя Королева? – Генри улыбнулся ей мягко, утешающе. От этой улыбки становилось на душе тепло, исчезало все смятение от его слов. Не было чувства, что он смотрел ей в душу, будто вторгался в личное пространство, напротив. Теперь пазл в ее голове стал складываться, она стала понимать что происходило в самом начале между ним и Карлой. – Вы бы хотели отомстить Королю за публичные унижения? Она не переставала смотреть на него, вглядываясь в резкие черты лица. Генри Монтгомери можно было сравнить со своего рода эльфом: слегка выделенные скулы, прямой нос, большие глаза, тонкие губы. Внешностью он не был обделен, что не менее сильно располагало к себе. А то, что он хотел помочь ей отомстить, делало из него не только союзника Прародителей, но и того, кого она хотела. Ее кобель, которого нужно только выдрессировать. Он нравился ей с каждой минутой все больше. -Продолжайте, - она улыбнулась ему в ответ. Спокойно, приподняв уголки губ, не вызывающе, а по-королевски грациозно. -Наконец Вы улыбнулись, - усмехнулся он в тот момент, крепче прижал ее к себе, что заставило Иви смутиться, немного отпрянуть от него. -Дистанция, Герцог. – Давайте поговорим о делах позже? И насладимся этим танцем, пока он не закончился. –он перевел тему быстро, на что она только усмехнулась. Генри поднял голову, раскрутил Королеву в танце, замечая взгляд янтарных глаз. Сразу трех. Карла и Шин стояли рядом и наблюдали за ним. Они что-то подозревали. И он понимал это, а потому подвергался риску быть убитым. Но честь его семьи была дороже собственной жизни. - Если к этому моменту Вы не канете в забвение. -Почему Вы так считаете? -Потому что Шин шепчет. Шепчет что-то Карле. А это означает, что кого-то настигнут неприятности. Скорее всего Вас. -Вы так хотите этого? -Напротив. Я предупреждаю Вас. Будьте готовы ко всему. - музыка подходила к своей кульминации, от чего зал захлестнули аплодисменты в сторону музыкантов. За ними не было слышно почти ничего, но Генри смог расслышать. - Я буду ждать письма. Это было последнее, что она сказала перед уходом. Она кивнула ему в реверансе, благодаря за танец, и вернулась к Карле, который говорил с Шином о чем-то. Но стоило ему заметить приближающуюся супругу, как Карла сказал что-то брату и тот, взглянув на нее, лишь ехидно усмехнулся, бросив очередное колкое поздравление, после чего уходя. И Иви замечала, в какой ярости прибывал Карла. С виду, как обычно, он был спокоен, но пульсирующая на шее вена говорила сама за себя. Она боялась, но не собиралась этого показывать. -Приятно провели время? – холодно произнес Карла. -Весьма приятней, чем в Вашей компании. -Меня не интересует как Вам в моей компании, Эвелина. -Тогда не должно волновать и то, как я провожу время. Она понимала, что каждое ее слово выводило его из себя, будто бомбу замедленного действия. Видела, как он был готов задушить ее на глазах у всех, но держал себя в руках, несмотря ни на что. Но ей больше не хотелось терпеть что-то подобное. Не хотелось более молчать на каждое его словно и склонять голову, подобно ручной собачонке. Она раскрыла его планы, знает то, чего он хотел. Думал, что смог приручить, как зверька? Не стоило недооценивать ее. Все мучения, через которые ей пришлось пройти, эти воспоминания и сны выжгли все эмоции. Больше не существовало той Эвелины, которая пыталась видеть что-то хорошее в мелочах, больше не было надежды. Она не будет жить для кого-то. Она будет жить для себя и только. Ему придется с этим смириться, ведь она не собиралась отступать. И, судя по тому, как он на нее смотрел, тоже не планировал давать ей того, чего она хотела. А чего хотела Иви? Покинуть это место и оставить все в прошлом. И Карла знал это. Прекрасно знал, как она его ненавидит. Но он ведь тоже ее не обожает, ведь так? Но есть определенные границы. И она подобралась к ним непростительно близко, стояла на самом их краю, готовая перешагнуть. Но он станет ей преградой, не позволит сделать что-то непростительное. Пресечёт все это небольшое восстание на корню. Раз и навсегда. Если жестокость она терпит и стоит на своем, тогда может сломить ее иным образом? -Вы моя жена, Эвелина, и я… - он не успел договорить, она перебила его самым наглым образом. -Жена, но не возлюбленная. – холодно произнесла та, не отводя взгляда от его янтарных глаз. -А хотели бы ею быть? – нахмурился в ответ Карла. -Ни за что. Я буду искренне сочувствовать той женщине, на кого ляжет ваш взор. Или уже лег. – она спокойно намекнула на Клариссу, которая наверняка сейчас наблюдала за ними, стоящими совсем рядом, сверлящими друг друга взглядом. -В комнату, Эвелина. – зло процедил Карла, понимая, что еще хоть одно слово, и он готов был вгрызться ей в глотку, покончить со своими мучениями раз и навсегда, но он не мог так поступить, она была еще нужна. -Прекратите мне указывать! Карла схватил ее за предплечье, притянул к себе ближе. Она видела, что венка на его шее вздулась до невозможного, будто вот-вот взорвется. Карла был в неимоверной ярости и сейчас собрался сделать что-то непростительное. Что-то, что она никогда не сможет забыть также, как и тот день, который преследует ее… Сердце барабанило в ушах, она не слышала ничего кроме быстрого биения. Ей было очень страшно, а руки и ноги тряслись от парализующей ненависти и злобы. Карла видел, но был уверен, что это сломит ее. Он будет подавлять, пока она не сдастся, не будет выполнять его приказы послушно, как собачонка. Он приобнял ее за плечи, направляясь в темный уголок, чтобы оттуда переместиться в комнату. На мгновение Карла оглянул зал, но увидел на себе угрожающий взгляд Монтгомери. Но только равнодушно развернулся к нему спиной, после исчезая вместе с ней. Эвелина, уже будучи в своей комнате, но все еще удерживаемая Карлой, пыталась вырваться из его рук, брыкалась и дергалась, как только могла, но он приподнял ее над полом, от чего сопротивляться стало немного труднее. -Отпустите меня! Немедленно отпустите! – кричала та. -Заткнись. – рыкнул тогда Карла, взглянув на нее. Он отпустил ее и Иви с грохотом упала на землю, ощутив, как разболелась лодыжка, от чего тихо взвыла, схватившись за нее и сбрасывая с ног туфли. Но стоило ей приподнять голову, чтобы возмутиться столь нахальным поведением, как она тут же получила затрещину. Такую, что по комнате раздалось эхо шлепка, а Эвелина неволей повернула голову по инерции, схватившись за место удара. После она хотела подняться, посмотреть и плюнуть ему в лицо, но он опередил ее и помог встать. Схватив ее за шею, Карла медленно сжимал пальцы, поднимая ее над полом, словно тряпичную куклу, смотря на нее, как на ничтожество. Она узнала этот взгляд. Когда-то он также смотрел на вампира, которого убил Шин. И этот взгляд не сравнится ни с чем другим, ужасающим. По телу волной прошлась дрожь, она задыхалась, Карла видел это. Он ждал критической точки, после которой ей тяжело будет восстановиться. И, дождавшись, когда она посинеет от нехватки воздуха, а глаза ее начнут закатываться, и она про себя уже будет думать, что умрет так просто, отбросил ее на кровать. Она кашляла, отчаянно хватая воздух ртом, чувствуя, как болит в груди. Она уже понимала что ее ждет, уже знала к чему готовиться, но… Не хотела с этим мириться. Медленными шагами он направлялся к ней, пока она отчаянно пыталась подняться с кровати, возразить ему, показать, что она сильна и сможет выдержать что угодно. Но не могла, потому что была очень слаба. Карла, пока подходил к ней ближе, сбрасывал с себя атрибуты одежды, оставляя на себе лишь брюки и рубашку, а это означало, что ее опасения были верны. Эвелина отползла на другой край кровати, все еще не восстановив дыхание, она повернулась к нему спиной, хотела подняться, но не успела. Карла схватил ее за волосы, резким движением притянул к себе, повернув лицом, отбрасывая на кровать снова, отвесив очередную затрещину, перевернул ее на живот парой быстрых движений. -Твоя дерзость и неуважение, вот что тебя привело к этому, Эвелина, - он говорил нахмурившись, с металлом в голосе, от которого пробивала дрожь. Она хотела что-то сказать, но получалось только хрипеть, а потому слышно ее почти не было. В очередной попытке приподняться, Карла прервал ее, прижав голову к подушке, сжимая в кулаке волосы, а другой уже задирал подол платья. «Нет…» «Нет-нет-нет! Прекрати! Не смей!» Она была без сил на борьбу: беззащитная, слабая, подпитываемая только злостью и своей лютой ненавистью ко всему его существу. Она чувствовала, как он приподнял ее под бедра сзади, слышала шелест приспускаемой одежды, снова пытаясь что-то сделать, как-то сбросить его с себя, свободными руками убирая его руки от волос и тела, но он только резким и болезненным движением вошел, начиная непрерывные, до ужаса противные и болезненные движения. Она вскрикнула даже без голоса, пытаясь мотать головой из стороны в сторону, подняться или кричать, чтобы хоть кто-то услышал, чтобы хоть кто-нибудь помог, потому что она не могла себе помочь. -Остановись, Карла! Мне больно! – хрипящим голосом вопила Иви, вцепившись ногтями в его руку, царапая ее, на что слышала лишь неизменное. -Для тебя я - Господин. – в ответ шипел тот. Он вновь потянул ее за волосы на себя резко. Ее шея хрустнула, заболела. Это было той последней каплей, которую она пыталась выдержать, думала, что если не заплачет, то победит. Но она заплакала. Было слишком больно, чтобы держать себя в руках. Она кричала и плакала, все же проиграв ему. Во всех смыслах. Но ведь это неудивительно. Он – Прародитель, старшая кровь, а она - всего лишь поверженный и униженный человек. Поэтому она не сдерживала слез более, плакала, но не звала о помощи. Никто не сможет помочь. Не пойдет против него. От каждого его толчка расходилась по всему телу, отдавалась в каждой конечности, чертова боль. От нее пальцы немели, ноги отнимались, а внизу живота будто что-то разрывалось, отдаваясь в теле тупыми ударами. Карла, несмотря ни на что, впился в ее плечо, не прекращая движений. Но он не пил кровь. Прародители в ней не нуждались. Это было просто очередной пыткой. Каждый раз, с каждым толчком, он сильнее клыками впивался в ее плоть, а когда считал достаточной глубину раны, кусал в другое место, разрывая все больше кожи, позволяя крови течь по ее плечам, груди, не позволяя себе задевать артерии, чтобы она не умерла. Он предпочитал ранить ее, но не убить. Умрет – начнется война. Предводитель людей не оставит смерть любимой дочурки безнаказанной. На алом платье почти не было видно следов крови, она просто протекала ниже тонкими струйками, оставаясь на темных простынях еще более темными пятнами... - Хватит! – сквозь боль и слезы, глотая их, она понимала, что теряет сознание. И, о Господи, он прекратил! Наконец остановился, закончил ее мучения, словно этого и ждал. Выпрямился, но не поднимался. Он повернул ее теперь к себе лицом, оглядывая: измученную, поверженную, пустую, но не сломленную. Карла смотрел в ее глаза, где читался прямой вызов. Она не боялась. Ей было больно, но она его не боялась, что он прекрасно видел. И не простит такого бесстрашия. -Когда ты поймешь, что у тебя нет власти надо мной? – голос, что так ласкал слух, был спокойный, размеренный и четкий, притягательный. Но она знала кого слушает. Терпение и расчетливость… - Что ты не имеешь права на голос, – Карла взял ее под бедра, притянул к себе, крепко ухватился за ее талию одной рукой, а другой, опираясь на матрац кровати, навис над ней, - что ты всего лишь человек, чья жизнь в моих руках. Ты обязана действовать данными тебе клише. И, если тебе дорога твоя жизнь, то ты будешь им следовать. -А если нет? Что тогда? Убьете меня? – не отводя взгляда уверенно говорила та, - Я в Вашей власти, вы в праве это сделать, стоит лишь уличить в измене, а доказательства подстроить. Но Вы не можете, потому что без жены пошатнется власть. И все, что вы сейчас можете, это укрепить ее наследником. -Ты стала умнее, Эвелина, бесспорно. Но это не значит ничего. Может сейчас я не убью тебя. Но незаменимых не существует, запомни это, Эвелина. Он вновь одарил ее холодным, пронизывающим насквозь взглядом, произнес последние слова стальным голосом, чтобы напугать ее еще больше, но она не испугалась, а поняла, что попала своими словами в самое «яблочко», что разозлило его. Карла же поднялся с кровати, поправил одежду, накинул на плечи пиджак и обмотал шею шарфом, закрывая кровавые пятна на рубашке, покидая ее и направляясь в свои покои, чтобы сменить одежду, позвать ей лекаря и вернуться к празднующим, оповестить ее родителей, чтобы проваливали, потому что больше он не позволит им увидеться. А Иви лежала еще какое-то время в собственной крови, чувствуя, как она еще стекает по плечам, окрашивая постель в сплошное темное пятно. Смотря в одну точку и ощущая тягучую боль внизу живота, которая не покидала ее, она все больше понимала, что была невероятно глупа. Эвелина представить себе не могла как ей пришла в голову мысль, что в этом месте она будет жить счастливо с Королем? С тем, кто покушался на ее семью и народ, кто спокойно убивает любого, ослушавшегося его слова, кто готов на все, ради власти. Вот истинный лик того, за кого она вышла замуж. Карла Тсукинами. Прародитель и ее муж. Правитель и враг.