until the harvest

Я часто люблю наблюдать за тем, как Антон спит. Слишком часто, слишком глубоко, проваливаясь в ледяной океан сновидений. Я уверен, что на утро он ничего не вспомнит, потому что травмированный мозг не способен воспроизвести яркие картинки, которые бы напоминали о наличии сна. Но это не важно, потому что я знаю точно — он спит. Спит, обняв подушку, на животе, вдыхая запах моего геля для душа, что впитался в хлопковую ткань. Я люблю наблюдать за ним, устроившись на подоконнике, изредка поглядывая в окно, контролируя рассвет. Как только его обжигающе-красные лучи коснутся моей небритой щеки, я тут же зановешиваю плотные шторы и укладываюсь рядом с Тони, не решаясь обнять, потому что ни к чему это. Соскальзываю с высокого подоконника, стараясь не шуметь и медленно опускаюсь на низкий диван, небрежно заправленный синей простынью. Ложусь на спину и спокойно выдыхаю, пытаясь вспомнить, какой сегодня день. Двадцать восьмое февраля. Завтра весна, которая принесет с собой тепло, согреющее наши промерзшие тела. Так сильно не хватало солнца. Так сильно не хватало сна. Закрываю воспаленные веки и ощущаю онемение пальцев. Тихий шепот, пробирающий насквозь. — Ты снова не спал всю ночь? — Антон улыбается сквозь сон и поворачивается ко мне, устраиваясь головой на плече. Опять не спал всю зиму. Опять не спал всю жизнь. Опять, опять и опять. — Ты же знаешь, что я жду весны. — Знаю… — Антон утыкается носом мне в шею и я могу абсолютно точно определить грань между тем, где кончается здравый смысл и наступает полное онемение всех конечностей. Бесконтрольно ныряю с головой в омут памяти, пытаясь найти там смысл. Пытаясь найти там Тони. Сонного, расслабленного, спокойного. Мне нужно точно знать, что до завтра он не проснется и тогда уже отдавать себя в лапы тьмы. Вылетать в тропосферу, заполненную пустотой и холодом. Пристегнись, Игорь. Солнце. Яркое солнце, что освещает путь в этом нелегком путешествии на край света. На край сознания. На тот самый край, который отделяет реальность от сна. п р о с н и с ь Земля как на ладони, но мне мало. Мне нужен весь космос. Мне нужен весь космос Антона. Под сухими губами чувствуется обжигаюшая плоть. Чувствуются связки, трескающиеся под зубами. Под влажными ладонями перекатываются мышцы, а подушечки пальцев скользят по неровностям облаков, где рождаются звезды. галактики. чёрные дыры. В его зрачках расстворяются кометы. Ледяные радужки приковывают взгляд. Это Андромеда, что сливается с Млечным путем. Впечатываюсь со всей силы в покусанные губы, пытаясь нащупать реальность. Пытаясь нащупать себя, но под ладонями накаченая грудь и твердые соски, которые еще недавно обводил мой язык. глубже. сильнее. громче. Антон что-то говорит, но я не слушаю. Я плыву в невесомости, навстречу весне, которая пробивается сквозь шторы. Влажное и мокрое море между нами. Раскрываю глаза, неуверенно опуская взгляд. — Прости… — шепчу я ему на ухо, пытаясь восстановить дыхание. Антон качает головой, проводя пальцами по вязкой сперме, мягко улыбаясь. — До весны, Игорь, до весны… не буди меня. пожалуйста.