____________________
Джонни поймал его — в обычной, гражданской одежде, без маски, способной его защитить — когда он забирал хот-дог, стоя у своей любимой тележки. — Ты вынудил меня это сделать, — сказал Джонни, всё еще в костюме Фантастической Четверки и с такими взъерошенными волосами, как будто недавно прочесывал их пальцами. Он схватил Питера за плечи и встряхнул. — Я хочу, чтобы ты знал: ты заставил меня это сделать. — Что? — спросил Питер, хватаясь за свой хот-дог, как за спасательный круг. — Я хотел сделать это в приватной обстановке, хотел сделать так, как делают все нормальные люди! — продолжал Джонни. — Я хотел всё обсудить! Разумно, не правда ли? Но ты не дал мне ни единого шанса! — Абсолютно сошедшая с ума знаменитость, которую я никогда в своей жизни раньше не видел, о чем ты? — требовательно спросил Питер прямо перед тем, как Джонни опустился перед ним на одно колено. Питер уронил хот-дог. Джонни схватил его за ладонь. — Нет, — произнес Питер еще раньше, чем его мозг сумел правильно обработать информацию: Джонни Шторм, стоящий на колене. Перед ним. — Питер Бенджамин Паркер, — начал Джонни, усиливая хватку на руке Питера до побелевших костяшек и повышая свой голос сильнее, чем требовалось. — Нет, — снова произнес Питер. — Окажешь ли ты мне честь, — продолжал Джонни, как будто ничего не слышал, его глаза сияли, и его голос становился всё громче и громче. Люди уже вовсю пялились. Люди пялились, и Джонни Шторм делал ему предложение прямо около его любимой тележки с хот-догами. — Прекрати, — взмолился Питер, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, прекрати говорить. Я тебе заплачу. Много заплачу. — Согласившись стать моим мужем, — закончил Джонни, практически крича, и аудитория вокруг них взорвалась, издавая визги и свист. Питер ненавидел туристов всем сердцем. — Я должен, — начал Питер, отчаяно ища отговорку, пока миллион прохожих захлёбывались от восторга и его любимый владелец тележки с хот-догами выдавил из себя слезу, — пойти и убиться об стену.____________________
Джонни, отдавая ему должное, немедленно унёс их обоих прочь от места, где была разыграна эта сцена, со скоростью и ловкостью человека, который не мог купить обычные джинсы, не засветившись при этом в очередной колонке со сплетнями. Это не заставило Питера чувствовать себя лучше. Всё казалось далеким, как будто принадлежало другому миру — миру, где Джонни никогда не делал ему предложение на глазах у миллионов туристов. Лучшему миру. — Мне нужен бумажный пакет, чтобы подышать, — сказал он. Руки Джонни почти пылали там, где касались тела Питера — одна, плотно лежащая на спине, и другая, обернутая вокруг предплечья. — Не вырви на меня, — шикнул Джонни. — Я говорил, я хотел сделать это в приват… — О, — выдохнул Питер, и это было подозрительно похоже на подступающую понемногу истерику, — ты хотел сделать мне предложение в приватной обстановке, спасибо тебе за это огромное, — он хотел, чтобы это звучало лучше, но не мог: ему казалось, что у него началась аллергия, желудок сжался. Его мутило. Джонни закатил глаза и затащил его в лифт в здании Бакстера. — Послушай, — произнес он, когда двери съехались. — Могу я просто… просто объясниться? Пожалуйста? Без возможности, что ты убьешь меня после этого? — У тебя двадцать секунд, — ответил Питер. — Время пошло. — Хорошо, — согласился Джонни, засовывая ладони в карманы и поднимая кверху глаза. — Похоже, ты не купишься на то, что я просто не могу прожить без твоего ослепительного присутствия в моей жизни ни единой секунды? Питер разрывался между тем, чтобы разразиться смехом, и тем, чтобы просунуть голову между колен и просто попытаться дышать, поэтому выбрал золотую середину и сказал: — О, ха-ха-ха, — и сполз по стене, закрывая лицо ладонями. — Да, хорошо, — произнес Джонни. Двери открылись и Джонни обернул ладони вокруг запястий Питера, осторожно выводя его из лифта. — Давай, дыши, ладно? Ты разрушишь все мои планы, если задохнешься. Если честно, Питер имел это в виду, как запасной план. — Пит, — вдруг сказал Джонни, — у меня есть проблема. — Да, потому что я собираюсь тебя задушить, — сказал Питер, подкрепляя слова соответствующими движениями в воздухе. Джонни запустил ладони в волосы: — Это произошло в Негативной Зоне, окей? — и на секунду сердце Питера перестало биться. — Мне нужно было выбраться, — продолжал Джонни. — Я должен был спасти свою семью, Пит. Мне нужны были союзники. Большинство шли на это, потому что хотели сбежать или затеять в качестве мести гигантскую кровавую бойню. Но некоторые хотели заключить сделку, дать обещания, и я… Может быть, я пообещал на ком-то жениться? — Я могу в это поверить, — произнес Питер, когда к нему наконец вернулась способность разговаривать. — На все сто процентов. Джонни вздохнул, запрокидывая назад голову и складывая пальцы в замок на шее. — Я не хочу инопланетного брака, Пит, — сказал он, глядя в потолок. — Правда. Шли месяцы, я подумал… Не знаю, я полагал, что они обо всём забудут, но они прислали мне что-то вроде памятки, и я уверен, что то место, откуда она была отправлена... возможно, в этом замешана вся королевская семья? И может, однажды я уже вляпался во всё это, но то время прошло. И согласно их законам действительно нет никакого способа как-то избежать этого до тех пор, пока я, цитирую, не выполню заключенное мной предварительное обязательство? И я просто… Я просто хотел домой, Пит, знаешь? Я бы сказал что угодно, чтобы попасть домой… — Факел, — перебил Питер, хватая его за плечи. Встряхнул — отчасти ради собственного морального удовлетворения, отчасти для того, чтобы привести его в чувство, но больше — больше, чем он сам хотел бы себе в этом признаться — для того, чтобы убедиться, что Джонни здесь, на Земле, вместе с ним, и он может чувствовать его, тёплого и живого, под своими ладонями. — Я всё понял, ладно? Я избавлю тебя от твоего жуткого космического брака с инопланетянами. Или инопланетянками. У Джонни хватило наглости сверкнуть улыбкой. — Ты мой спаситель, — произнес он. — Может, буквально. Кто знает, какая у них там атмосфера. Там вообще можно дышать? — Ты был должен начать с этой душещипательной истории, — заметил Питер. — Вместо того, чтобы падать на одно колено посреди Нью-Йорка. — Мне казалось, мой способ более романтичен, нет? — парировал Джонни с до раздражения идеальной улыбкой. — Потому что «Брошенный Человек-Факел Плачет на Публике», это ведь такой хороший заголовок, — сказал Питер, пошатываясь. — Ты бы не бросил меня, — ответил Джонни, крепко обхватив Питера за талию для обнимашек. — Ты любишь меня, приятель. — Это стокгольмский синдром. — Ты можешь развестись со мной, когда срок договора истечёт, — произнёс Джонни. — Эх, обещания, обещания, — пробормотал Питер. Джонни так резко отстранился, что стоило бы побеспокоиться за сохранность его позвоночника, но он всё равно сиял ярче, чем улыбка из рекламы Колгейт. — Хорошо! Давай сделаем это. Погнали жениться! — Боже мой, нет, подождите, — вдруг произнёс Питер, — я передумал, свадьба отменяется. Джонни его проигнорировал, обхватив Питера руками и снова притягивая его к себе для ещё одного затяжного объятия. Питер сдался — так было всегда, когда дело касалось Джонни — и устроил свой подбородок у него на плече. По крайней мере благодаря этой свадебной сделке он получит в личное пользование свою персональную грелку. — Это твой телефон вибрирует или нам уже стоит перейти к разговору о брачной ночи? — О, — выдохнул Джонни, отстраняясь, чтобы нащупать свой телефон. Гладкий, невероятно тонкий телефон Джонни заставил Питера подумать о своём собственном, значительно менее тонком и гладком телефоне, что, в свою очередь, заставило его вспомнить обо всех тех людях, которые смотрели на них, в то время как Джонни делал ему предложение, опустившись перед ним на колено. В его мозгу произошло короткое замыкание, секунда, и он уверен, что сумел упустить что-то важное, что-то еще, кроме умоляющих глаз Джонни и его громких слов, Питер Бенджамин Паркер, окажешь ли ты мне честь... — О, нет, — вдруг сказал он. — У этих туристов были камеры. — О, хэй, — произнес Джонни. — Мы в мировых трендах в твиттере.____________________
В следующий час Питер получил примерно сотню звонков. Он продолжал глупо пялиться на свой разрывающийся телефон, спрятав в ладонях голову, позволяя каждому звонку дойти до голосовой почты, как будто от этого они каким-то чудесным образом бы превратились в звонки, никак не относящиеся к тому чрезвычайно публичному, чрезвычайно ненастоящему предложению Джонни. — Питер, — начала тётя Мэй голосом обезумевшего человека, и Питер мог на мгновение выпасть из мира — о, нет, Господи, тётя Мэй — потому что когда он снова пришёл в себя, она уже говорила «помолвлены», и «мой сосед узнал всё раньше меня», и «знаешь, ты мог мне просто сказать», из-за чего в какой-то степени Питер и съехал с дивана, не зная, куда деть себя от стыда. — Питер, — произнёс Капитан Америка в следующем сообщении, а ведь еще секунду назад Питер думал, что дела не могут быть хуже. — Ты в новостях, и я не знаю, мне стоит поздравить тебя или начать спасительную операцию. Перезвони нам. Третье сообщение было от Кэрол и Джессики, которые дрались за телефон, чтобы посмеяться над ним в трубку. — Я знал это, — кричал Гарри в чётвертом сообщении, — Я знал это! В смысле, я думал, это будет Человек-Паук, но я знал! — ПАРКЕР! — заорал Джей Джона Джеймсон, и Питер успел увидеть вздувшуюся вену на его лбу, прежде чем Бэтти украла его телефон и прошипела: — Святые небеса, Джона, святые угодники, пожалуйста, подумай о своём кровяном давлении, Пит, Человек-Факел… — Питер, позвони своей тёте, — сурово произнёс Джон Джеймсон старший. — Питер, перезвони, — голос тети Мэй во втором сообщении от неё был ещё суровее. — Я собираюсь забиться в угол и умереть, — оповестил Питер в перерыве между звонками и сообщениями. — Круто, — прокричал Джонни из соседней комнаты. — Вдовцы сейчас в моде. Я куплю себе траурные очки, может, одну из этих небольших шляп. — Вау, Тигр, — пропела Мэри Джейн в самом последнем сообщении на сегодня, растягивая слова. — Вот это настоящий джекпот.____________________