Епископ Хемунд

Исторический прототип Епископ Хемунд — реальное историческое лицо, однако известно о нем настолько мало, что это даже не существенно. Хемунд стал епископом Шерборна между 867 и 868 годом. Погиб в в битве при Мардене в марте 871 года. О нем сообщает Англосаксонская хроника: Примерно через два месяца после этого [битвы при Басинге — прим.], король Этеред и Алфред, его брат, сражались с армией при Мардене. Она была разделена на два отряда; и они обратили в бегство оба, радуясь победе в течение некоторой части дня; и там были большие потери с обеих сторон; но даны остались хозяевами поля боя; и там был убит епископ Хемунд со многими другими добрыми людьми. Хемунд почитается как святой Римской католической церковью. Собственно, все. Был епископ, нет епископа. Таким образом, все, что объединяет сериального и исторического епископа, это имя и участие в битве с викингами. По сути это оригинальный персонаж, лишь весьма условно опирающийся на свой исторический прототип. Собственно, как и все в «Викингах». Роль в сюжете После смерти основного персонажа всегда сложно удержать внимание зрителя. Выход тут только один — дать новых персонажей, не уступающих в харизме прежним, и не снижать накала сюжета. На мой взгляд, создатели «Викингов» вполне справились с этой непростой задачей. После смерти Рагнара сюжет концентрируется вокруг его жены Лагерты, которая полюбилась зрителям с первого сезона пока не начала блядовать и отрезать всем подряд яйца, и оставшихся в живых сыновей Рагнара — Бьерна, Уббе, Хвитсерка и Ивара. Самым сильным и запоминающимся из сыновей Рагнара вышел, конечно же, Ивар. Это противоречивый персонаж, с кучей даже не скрываемых комплексов, зачатками психопатической личности и болезненным восприятием мира. При этом Ивар умен, храбр, постоянно борется со своим увечьем и не смотря ни на что является сильным воином. Глубины образу придает горячая любовь к матери, теплая признательность к Флоки и преданность к отцу, так как это по сути единственные люди, которые воспринимали Ивара полноценным и помогали ему. Такому персонажу нужен был такой же сильный и сложный антагонист и им-то как раз и стал епископ Хемунд. Если верить режиссеру, Хемунд появился буквально так. Где-то в конце четвертого сезона сценаристы вдруг поняли, что их последний интересный персонаж-англосакс только что вскрыл себе вены, его старший сын тупой, как дерево, а названый внук вообще какой-то блаженный, хоть и будущий Альфред Великий. Словом, нужен был сильный персонаж. Как рассказывает Херст: «Я обратился к нашему историку-консультанту с вопросом, кто бы мог представлять и вести англосаксов в бой в этот момент, и услышал в ответ: „А почему бы не епископ-воитель?“ Это были предшественники тамплиеров, глубоко верующие воины, которые могли дослужиться до сана епископа. Когда мы нашли в исторических материалах епископа Хемунда, именно такую историческую фигуру, у нас появился англосаксонский воитель, который теоретически мог противостоять Ивару, Бьерну и другим викингам». Личность Далее персонажа-функцию требовалось превратить в персонажа. С этой задачей блестяще справился актер Джонатан Рис-Майерс, уже сыгравший во множестве исторических эпиков. Среди его работ роли в фильмах «Тит», «Лев зимой», «Александр» и, конечно, главная роль в сериале «Тюдоры». Примечательно, что Майерс практически всегда играет эгоистичных ублюдков с напрочь ампутированной эмпатией. Да, даже в гребаной семейной мелодраме «Август Раш». [ненависть] В «Тюдорах» Рис-Майерс меня люто бесил, ибо превратил короля Генриха VIII в истеричного, неуравновешенного говнюка, который сам себе устраивает проблемы, постоянно находится под чьим-то влиянием, потом психует и устраивает истерики в стиле «это все вы виноваты». Ужасно раздражал, почти как Джоффри в «Игре престолов». [/ненависть] Но в «Викингах» этот черт на своем месте, приходится признать. Итак, сериальный Хемунд — истово верующий христианин, погрязший в страстях и не слишком преуспевший в борьбе с ними. В первой своей сцене он читает поминальную проповедь по покойному Ордлафу (кто это?), а в следующей — пердолит его вдову. Тогда же мы видим крупным планом меч Хемунда (нет, не этот) с выгравированной на нем надписью ANANYZАРАTA. Эта надпись породила немало фанатских разборок на тему, что сие означает. До конца, собственно, так и не понятно, но с инквизицией никак не связано; наиболее вероятно, это зашифрованная аббревиатура какой-то латинской фразы примерно означающей «Христос победит смерть, приняв крещение от Иоанна» или «да будет проклят дьявол во крещение от Иоанна». В позднее Средневековье превращается в магическую фразу-оберег и периодически встречается на артефактах и манускриптах. Кстати, такой меч был у короля Восточной Англии Эдмунда Мученика. Так что не удивляйтесь, если няшку Риса-Майерса по итогу истыкают стрелами, привязав к дереву. С Эдмундом поступили именно так. Уже в пятом сезоне мы видим Хемунда занимающимся самоистязанием после очередного совокупления, что слегка отдает стереотипными фанатиками в представлении атеиста. Ну да ладно, Хемунд у нас — неоднозначный герой. Однако стоит ему оказаться в бою, как мы понимаем, где он действительно раскрывается. Хемунд — это прежде всего воин, а потом уже все остальное. Его, правда, один раз пробивает на попытку распропагандировать Ивару пользу христианства, но это довольно быстро сходит на нет, едва он слышит ответное заманчивое предложение. Кроме обязательного для каждого воина в мире «Викингов» режима берсерка, Хемунд демонстрирует и способности к тактике. Не вполне ясно, снятся ли ему пророческие сны или это элемент его воздействия на окружающих, но ему принадлежит план заморить викингов голодом за стенами Йорка, который срывается из-за, во-первых, нетерпения Этельвульфа, во-вторых, из-за ответного хитрого плана (тм) Ивара. В той же сцене с королем Этельвульфом видно, как охота Хемунду перетянуть одеяло на себя. Этельвульф довольно жестко ставит его на место, и Хемунд смиряется и становится на колени, впрочем, Этельвульфа это не обманывает. Сын Рагнара? После финала четвертого сезона и до выхода пятого версия, что Хемунд — сын Рагнара, была одной из самых популярных фанатских теорий. Но тут надо объяснить. В третьем сезоне нам представляют ребенка по имени Магнус, которого родила больная на голову королева-нимфоманка Квентрид, по ее словам, от Рагнара. В этом качестве после смерти матери ребенок живет при дворе короля Эгберта лет до двенадцати, пока попавший в плен Рагнар не сообщает, что не спал с королевой Квентрид. Вскоре после этого Магнуса сливают из сериала в буквальном и переносном смысле выставляя из дворца на мороз. При этом вопрос, был ли Магнус сыном Рагнара или нет, остается открытым. Что дано: Рагнар и Квентрид могли зачать ребенка. Что в общем не отменяет того, что Квентрид спала со всеми подряд. Версия, что Хемунд — это подросший Магнус, происходит от того, что данный персонаж вводится резко и без предыстории, в самом конце сезона. Он не связан ни с какими другими персонажами, в его образе есть явное противоречие между его саном, его поведением и мечом на заднем плане. С другой стороны, зрителям было не понятно, какой временной промежуток разделяет последние сцены Эгберта и первые сцены Хемунда. Учитывая, что «Викинги» подобным грешат, многие решили, что прошло лет десять-пятнадцать и перед нами подросший Магнус, сменивший имя по какой-то причине. Однако затем режиссер дал ряд интервью, в которых представил Хемунда как нового самостоятельного персонажа, имеющего реальный исторический прототип. В первой серии пятого сезона становится понятно, что никакого временного разрыва между смертью Эгберта и появлением Хемунда не было. — /? — /! Начиная с пятой серии пятого сезона Хемунд начинает взаимодействовать с Иваром. И, черт побери, они друг другу отлично подходят. Два неуравновешанных фанатика с более или менее выраженными садистски-агрессивными замашками и какими-никакими способностями к тактике и стратегии. Они встречаются в первой битве за Йорк, обмениваются многозначительными взглядами и разделяются. Во время второй битвы за Йорк Ивар наблюдает за сражающимся в окружении Хемундом и, когда под тем убивают лошадь, приказывает остановить сражение и привести епископу своего коня. Бой продолжается и Хемунда берут в плен. А мы все знаем, чем такое заканчивается в мире шиппинга. Между склонным к откровенности Иваром (да, вот такой вот он, просто посчитайте, сколько было сцен, в которых он прямо заявляет о себе, своих мыслях, чувствах и мотивах) и Хемундом происходит несколько задушевных разговоров, по итогам которых выясняется, что Ивар запал восхищается Хемундом за его воинские навыки и волю к победе и сам хотел бы быть похожим на него. Лишившись всех близких людей (в начале сезона Флоки уплывает к неведомым ебеням) и оказавшись в кругу сомнительных и неверных друзей, бросив вызов братьям, Ивар нуждается в союзнике и склоняет Хемунда на свою сторону. К слову, это было не сложно, Ивар безошибочно определил, что такого гордого и истового человека ни в коем случае нельзя ставить перед выбором между его верой и жизнью и что одними угрозами от него ничего не добьешься. Поэтому Ивар предлагает епископу то, от чего тот не может отказаться — возможность сражаться и убивать язычников. И Хемунд, посидев пару серий у столба и помолившись, в конце концов — во многом, кстати, под влиянием инстинктов — принимает предложение сражаться на стороне Ивара. И как будто всего перечисленного шипперам было недостаточно, сценаристы даруют нам напрочь гомоэротичную сцену в седьмой серии. Я, разумеется, о разговоре про луну: — Луна — это женщина. Но не из тех, кому можно доверять. Коварная женщина, которая сводит с ума мужчин. Она обещает им свою любовь и разные услуги. А потом передумывает и изменяет, уходит с кем-то еще… Я хочу верить в тебя. Я хочу верить, что в этом мире есть человек, который никогда не лжет, не изменяет, не идет на компромисс. Который всегда открыт. — Я такой человек, Ивар. Ты можешь верить в меня. И да, на этом моменте они уже называют друг друга по именам, пройдя путь от конфессиональных эпитетов «христианин/язычник» в самом начале к игнорированию обращений в диалоге за шахматами, и затем — к личным именам. Может сложиться впечатление, что Ивар, как папка, завел себе домашнего христианина, но тут история совершенно другая, чем у Рагнара с Этельстаном. Ни о какой искренней дружбе между Иваром и Хемундом говорить не приходится по причине твердолобой религиозности и (чего уж стесняться) редкостной мразотности обоих персонажей. Однако, думаю, складыванию очевидного пейринга это нисколько не помешает. /В конце концов, кто знает, может у Ивара только с женщинами не получается?/