Лекарство от кошмаров

Микадо Наги был уже слишком взрослым для того, чтобы спать в обнимку с игрушками и, тем более, делить с кем-то кровать. Он находил двуспальные кровати крайне дискомфортными и ненадежными (ведь на вторую половину в любой момент мог ворваться незваный гость-лунатик по имени Шион) и был рад, что в общежитии в его комнате стояла односпальная кровать. И он совершенно не боялся темноты и монстров под кроватью, не пугали его и зловещие сны. Зачастую Наги почти сразу осознавал, что спит, поэтому нашествие гигантских змей и смертельный метеоритный дождь тут же прекращались, и мальчик запускал новый, более спокойный сюжет сна, перевернувшись на другой бок. Но одна ночь стала достаточно ощутимым исключением. Тот сон оказался на удивление реалистичным, в нем отсутствовали привычные элементы абсурдности. Впервые за долгое время Наги не понимал, что спит. Темная, почти что непроглядно-черная комната, стены в которой были обезображены потеками крови. Тяжелое дыхание у уха, хриплый, торжествующий смех. Страх, пронзающий каждую мельчайшую частичку тела. Такой отчетливый запах смерти, что наполнил закрытое пространство. — Ван... Ямато... Он почти не слышал свой голос. Неверящий шепот, наполненный отчаянной болью, был единственным, на что хватало его сил в тот момент. — Кира... Эй...джи... Хотелось кричать, но его так сильно душили страх и слезы, что ничего, кроме хрипов, не слетало с губ. Вид мертвых тел друзей и приставленное к горлу ледяное лезвие ножа заставляли Наги оцепенеть, напрочь отключили способность здраво мыслить, и все, что он мог делать — в немой мольбе смотреть на Эйичи, сильно раненного, но еще живого, в отличие от тех, чьи имена с трудом выдавил из себя раннее мальчик. — Эйичи... Эйичи кричал что-то. Наги не мог его расслышать — уши были так сильно заложены, словно в них налили воды, которая уже не могла вытечь обратно. Мальчику казалось, что он вот-вот упадет в обморок - глухой, охрипший и ослепший от пелены слез, что затянула его глаза. Тогда он точно умрет. Мафиози вонзят в его обмякшее тело нож и Наги даже не успеет ни с кем попрощаться... — Оставьте меня и бегите! Голос вдруг прорезался — и тут же шею сильнее царапнуло острое лезвие. Не важно. Он не хотел больше видеть, как из-за него умирают, один за другим, члены его семьи. Не хотел принимать столько жертв, его жизнь никак не может стоить шесть жизней его дорогих и любимых людей, нет, нет... Эйичи бросился вперед, прямо на того, кто держал Наги в заложниках, но был атакован другим мафиози. Лидер повалился на пол и мальчика сильнее бросило в дрожь. Его уже буквально колотило от истерики, все, чего он хотел в тот момент — чтобы все кончилось, чтобы эти ужасные люди ушли, оставили в живых хотя бы... — Шион... Шион!!! Он кричал так громко, истошно, что даже глухая стена из воды в его ушах не мешала отчетливо услышать собственный крик. Шион застыл на месте, по всей видимости, так же сильно оцепенев от ужаса и боли, как и Наги. Но даже когда к нему подступили сзади и накинули на шею веревку, Шион не отвел взгляд от Наги. — Борись за свою жизнь, идиот!!! — кричал мальчик, брыкаясь, чувствуя, как больно бьют его по ногам. Было тяжело, но он не сдавался. — Убейте меня, но оставьте его в живых! Он ни в чем не виноват! Ни в чем!!! Наги отчетливо видел, как сначала его лучший друг широко распахнул глаза, а затем... а затем улыбнулся. И Наги смог прочитать по его губам такое простое, но искреннее «спасибо». В такое время, в такой ситуации... Этот глупый Шион... Но более ничего не было сказано. У Наги на это не хватило времени. Прозвучал оглушительный выстрел, который словно выбил преграду в ушах мальчика и вернул ему способность слышать. Способность, которая ему была уже ни к чему. Ведь все было кончено... Собственный крик, отдавшийся резким звоном в ушах, заставил пробудиться. Мигом сев на кровати, Наги пустым взглядом уставился на платяной шкаф, подсвеченный лунным светом. Мальчик не сразу понял, что плачет. Зато, когда осознание этого факта пришло к нему, он подтянул к себе коленки, и, уткнувшись в них лбом, горько, очень горько заплакал. Это было так странно. Наги считал, что уже давно перерос тот возраст, когда плохие сны доводят детей до слез, но оказалось, что это не так. Ему было стыдно перед самим собой за это, но остановиться было уже не в его силах. Он плакал, плакал, вцепившись пальцами в собственные волосы и комкая, больно дергая их, заставляя себя, наконец, проснуться и опомниться. Вот только лица близких людей, на которых застыли мертвенно-белые маски смерти, невозможно было с легкостью выкинуть из памяти. Мысль о том, что его друзья могут однажды умереть впервые посетила Наги и от нее было так безумно тяжело и больно, что слезы не останавливались, а текли с утроенной силой. «Как ребенок», — чуть успокоившись, Наги опустился обратно на покрывало и начал мысленно корить себя за такую неприемлемую реакцию на глупый сон. «Спи». Однако, Морфей не спешил возвращаться за опечаленным и взволнованным ребенком. Ни через пятнадцать, ни через тридцать минут Наги так и не заснул. ... Он искренне не понимал, какого черта ноги действовали сами по себе, с каждым шагом все больше сокращая расстояние между ним и комнатой Шиона. Почему именно Шион? Он мог прийти к Эйджи, тот обязательно укутал бы его в плед, напоил теплым молоком и рассказал бы что-нибудь миленькое на ночь. Нет, почему он вообще решил, что ворваться к кому-то в комнату посреди ночи и пожаловаться на плохой сон — это адекватное решение?! Но ноги отказывались слушаться и продолжали делать один шаг за другим. Уже приоткрыв дверь, мальчик остановился на пороге комнаты Амакусы Шиона. Пара секунд сомнений, нерешительности — и Наги бесшумно проник в комнату, прикрывая за собой дверь. Еще пара секунд, и он уже куда более решительно скользнул под одеяло к спящему парню. Шион отреагировал далеко не сразу. Поначалу Наги даже порадовался, что не разбудил друга. По крайней мере, он хотел верить в то, что тот спит — Шион, как и всегда, зарылся в одеяло, лица его видно не было. Но вскоре одеяло мягко зашуршало и чуть погодя из-под него показалась растрепанная пушистая макушка, а следом выглянуло озадаченное и явно сильно удивленное лицо Шиона. — Наги?.. Сказать, что Шион удивился — не сказать ничего. Сон его зачастую был чутким, а уж когда он ощутил рядом с собой такое знакомое и любимое тепло Наги, то тут уже сами звезды велели ему проснуться. Было сложно поверить в то, что любимый друг сам пришел к нему полежать... Такое случалось крайне редко, и всегда инициатором был Шион. А Наги в таких случаях жаловался, что ему неудобно, жарко и называл еще ряд причин, почему им не следует спать вместе, правда, эффекта эти слова не вызывали никакого. Теперь же... ситуация была из разряда крайне экстренных. — Что-то случилось, Наги?.. — Ничего не случилось! Спи давай! На голову Шиона опустилась рука мальчика и ощутимо надавила на нее, явно пытаясь затолкать парня обратно под одеяло. Шион, конечно же, не поддался. — Амакуса не уснет, пока не узнает причину столь позднего визита Наги... — Я просто так захотел! Спи уже! Желания слушаться не было. Шион нежно перехватил руку Наги и притянул к себе, прижимая к груди. Его пальцы осторожно переплелись с пальчиками друга, аккуратно поглаживали их, успокаивая. Шион любил теплые и нежные пальчики Наги... равно, как и его всего. Тем, что выдало Наги, стали его неестественно блестевшие в лунном свете глаза. Это стало тревожным знаком для Амакусы. Его маленькое сокровище плакало. — Почему ты плакал, Наги? — игнорируя недовольное бурчание и попытки освободить руку, спросил Шион. — Наги видел плохие сны?.. — Ничего я не плакал! — возмутился в ответ мальчик, но взгляд отвел, выдавая себя еще больше. Шион не хотел давить на Наги и силой заставлять рассказывать о причине, вызвавшей столь бурную реакцию, поэтому он притих, лишь молча поглаживая большим пальцем теплые ладошки мальчика. Оба парня притихли. И хоть близость и тепло Наги имели усыпляющий эффект, Шион не смел уснуть, пока не убедится, что с его любимым человеком все в порядке. А тот, в свою очередь, молча лежал, низко опустив голову, так, чтобы его лица не было видно. И все-таки в какой-то момент идеальная тишина ночи вновь была нарушена. — Шион... Хэвенс всегда будут рядом? Можно сказать, что этот вопрос застал Амакусу врасплох. Неужели переживания Наги были связаны с тем, что группа его бросит? — Амакуса и сам не раз задавался этим вопросом... — издалека начал он свой ответ и тут же почувствовал, как его пальцы с силой сжимают. — ... Но то было лишь поначалу. Теперь же звезды с уверенностью говорят Амакусе, что Хэвенс будут рядом вечно... — Вечно? — с плохо скрываемой надеждой в голосе переспросил Наги. — И... И ты тоже... вечно? Это было так не похоже на привычно уверенного и слегка ехидного Наги. В тот момент он напоминал брошенного котенка, который отчаянно ищет источник тепла и изо всех сил хочет верить, что все будет в порядке, и он снова будет нужен, его вновь будут любить. — И Амакуса. Особенно Амакуса. — уточнил Шион, и почувствовал прилив радости, стоило ему ощутить, как Наги так доверчиво пододвигается ближе к нему. — Амакуса всегда будет рядом с Наги... Пока сам Наги не решит, что Амакуса более не нужен... — Не решу! — уверенно возразил мальчик, поднимая, наконец, голову, и смотря Шиону прямо в глаза. — Обещай мне, что все это правда. Поклянись! — Но на чем должен поклясться Амакуса, Наги?.. — чуть растерянно переспросил юноша. — Не важно на чем, просто скажи это! Шион кивнул. — Амакуса клянется, что всегда будет рядом с Наги. И никогда его не бросит. И никому не даст в обиду... Он видел, как на лице мальчика расцвела улыбка, слышал, как тот вздохнул с облегчением. — Хорошо, я тебе поверю. И только попробуй нарушить обещание! Моя месть будет страшной!!! Явно не желая показывать, что он действительно рад словам Шиона, Наги тут же переключился на свою привычную тактику запугивания и унижения. Не будь Амакуса столь сдержанным, он бы засмеялся, искренне умиляясь от его любимого Наги. Вместо этого Шион молча заключил его в объятия. Пара тихих протестов для «галочки» — и мальчик успокоился. — Теперь Наги будет хорошо спать? — Посмотрим. Не думай, что я как ребенок — поверю в твои слова и тут же отключусь! Едва уловимо улыбаясь, Шион поднес свободную руку к волосам Наги и зарылся в них пальцами. Мягкие, пушистые, такие приятные на ощупь... касаться их было невероятно сильным удовольствием. Поглаживая их, Шион, конечно, в первую очередь старался успокоить и усыпить Наги, но и на него самого такое действие оказывало снотворный эффект. — Ты обещал... — послышался уже сонный голос откуда-то из объятий. Улыбнувшись чуть шире, Шион кивнул и сам прикрыл глаза. — Амакуса сдержит свое обещание, во что бы то ни стало. Было так тепло, так уютно... и Шион чувствовал себя самым счастливым на свете. Пускай для кого-то подобное могло показаться обыденностью, пустяком, но он находил в этом истинное счастье. Особенно, если Наги чувствует то же самое. Совсем скоро послышалось мирное посапывание. Осторожно опустив голову, Шион увидел, что беспокойство и тревоги отступили, и на лице его дорогого друга осталось только умиротворение. Наги улыбался во сне. Теперь и Шион мог расслабиться и погрузиться в таинственное и манящее царство снов. Он не уйдет слишком далеко, чтобы иметь возможность в любой момент спасти Наги от кошмаров. Но этого и не потребовалось. Благодаря своему теплому лекарству от кошмаров, остаток ночи Наги видел только хорошие сны.