No explanations/ Без объяснений

«Ведь перед лицом истинной любви не сдаются, даже если объект твоей любви умоляет тебя об этом…» Чак Басс Причина. Он должен узнать ее, чтобы окончательно не сойти с ума. Чтобы не утратить последние крупицы того, что удерживало его на плаву все это время после аварии. Чтобы понять, почему Блэр сделала это. Почему она поступила так с ним, с ними, с их будущим. Чак не мог представить, что могло так повлиять на нее. Заставить ее отказаться от всего, за что они так долго сражались, после всего через что они прошли, что пережили. Он снова и снова прокручивал в голове их разговор в лимузине за несколько минут до аварии, что стала началом конца. Каждое слово, каждый взгляд, выражение лица — все до мельчайших деталей воскресало в его сознании. Блэр сказала, что хочет провести с ним остаток жизни, она планировала их будущее и выглядела счастливой. И это делало счастливым его тоже. Понимания правильности происходящего и щемящее чувство нежности (столь несвойственной ему по отношению ко всем кроме нее) рождались внутри и захлестывали его с головой. Он мог с уверенностью сказать, что ее присутствие вызывало в нем эти метаморфозы. Блэр Уолдорф делала его лучше. Рядом с ней он сам хотел этого. Хотел стать лучше, ведь она заслуживала хорошего мужчину рядом с собой. Она заслуживала лучшего. Когда Чак говорил, что будет любить ее ребенка, он правда имел это в виду. Потому что в нем или в ней была бы часть Блэр. Этого для него было достаточно, чтобы полюбить малыша. На собственном примере он убедился, что кровные узы ничто по сравнению с настоящей бескорыстной любовью родителя. От Лили он получил то, что ему никогда не мог или не хотел дать Барт — заботу и поддержку, в которой нуждались все дети независимо от возраста. И он верил, что сможет дать это ребенку Блэр. Их ребенку. Он понимал, что это будет нелегко, ему придется ещё ко многому привыкнуть и ещё не раз рисковать, и бороться за свое счастье. По сути, это всегда, с самого начала, было частью их с Блэр отношений. Это то что делало их Чаком и Блэр. Блэр и Чаком. И оно всегда того стоило. Риск всегда оправдывал себя. У него ни разу не возникало сожаления о том, что произошло тогда в лимузине после Виктролы. Даже несмотря на то, что тогда она ещё была девушкой его лучшего друга. От воспоминаний о той ночи по его позвоночнику вверх до затылка пробежала лёгкая дрожь. Хоть это и случилось несколько лет назад, в его памяти все отложилось так четко, что он помнил каждый момент того вечера. Боже, да он не сможет забыть его, даже если захочет. Впервые с нее спала маска Снежной Королевы, уступив место той Блэр, что жаждала выхода все время до этого. Конечно, он знал, что вся ее холодность напускная, но увидеть ее такой воочию было… потрясающе. Манящая, порочная, соблазнительная незнакомка, с тягучими плавными движениями — это так противоречило тщательно выверенному образу Мисс Идеальности. В одном они были похожи — обе версии Блэр нравились ему, но все же эта была более… темной, притягивающей. На сцене Виктролы, когда она осталась в одной лишь атласной комбинации, которая подчеркивала женственные изгибы ее фигуры и притягивала взгляды всех представителей мужского пола; с горящими от возбуждения глазами, в которых читался вызов и неподдельное наслаждение моментом; с разметавшимися по плечам шелковистыми волосами цвета горячего шоколада — она выглядела божественно. На ее фоне все танцовщицы казались жалкими неумехами. В тот момент он думал, какой же Нейт идиот, что не смог увидеть в ней ее настоящую. Но любые мысли вымело из его головы, когда она выгнула изящную спину и присела, впиваясь в него взглядом и торжествующе улыбаясь, мысленно говоря ему, как же он заблуждался на ее счёт, когда подумал, что она не сможет выйти туда. Погрузившись в воспоминания, Чак закрыл глаза и застонал от досады —под веками тут же заплясал ее образ, словно все происходило вчера. Эта девчонка, чёрт, что с ним делала эта девчонка. Она сводила его с ума, одна лишь мысль о ней, даже в такой момент пробуждала в нем, искушенном мужчине, иступленное первобытное желание. Тогда, в лимузине после шоу, он сказал чистую правду — она была потрясающей там на сцене. Она первая потянулась к нему и через секунду ее губы накрыли его, сначала робко и несмело, а потом глубже, откровенней. И он, Чак Басс, никогда не отказывающийся от того, что само шло в руки, впервые в жизни проявил благородство, спросив ее, уверена ли она. Ещё тогда он понимал, что Блэр не одна из, она другая. Но когда через секунду она вновь поцеловала его, он напрочь утратил возможность соображать и отдался на волю желанию, которое зародилось в момент, когда она поднялась на сцену. И чёрт, ее тело. При всем желании он бы не смог описать настолько она прекрасна. Белоснежная, мягкая, матовая кожа, которой хочется касаться. Тонкая талия, кажущаяся ещё меньше на контрасте с округлыми бедрами. Аккуратная грудь, что идеально помещается в его ладонях. Хрупкие запястья, миниатюрные ладошки и ступни. Лебединая шея, которая стала его личным фетишем. Шелковистые локоны, всегда тщательно уложенные, а в тот день свободно обрамляющие лицо, волнами спадая на плечи. Вся она — от мизинцев на ногах и до макушки — восхитительно красивая, создавала вид хрупкого и миниатюрного цветка, но он знал, что за этим скрывается. Какой огонь бушует у нее внутри. Она самая сильная девушка, которую Чак встречал. Он никогда в своей жизни не жалел, что рискнул тогда, несколько лет назад и сказал ей заветные три слова. Единственное, о чем он жалел, так это то, что не сделал этого раньше. Чак Басс, человек берущий от жизни все, живущий одним днем, мастер по плетению интриг и заговоров, попался в свою же ловушку. Заигрался. Позволил почувствовать себе то, чего никогда на ожидал ощутить. Стал заложником собственных чувств и страхов. Кто бы мог подумать, что Чак Басс окажется трусом. Ему понадобился целый год, чтобы осознать, чего, а точнее кого, он действительно хочет. И когда, Чак наконец сказал Блэр те три слова, он мог поклясться, что никогда не чувствовал себя счастливее. В тот вечер, сидя в машине, которая везла их в новое будущее и слушая радостное щебетание Блэр, он ни о чем не жалел. А потом он проснулся в больничной палате и боль стала его единственным спутником. Сначала физическая, потом, в сто раз более сильная — разбитого сердца. Она сопровождала его, куда бы он ни шел, что бы ни делал. Он цеплялся за нее, ведь боль — единственное, что у него осталось с тех пор, как Блэр стала игнорировать его. Она вычеркнула его из своей жизни, словно его никогда и не существовало. Будто он пустое место. Сколько бы он не звонил, сколько бы не искал встречи — все напрасно. Она так яро и упорно пыталась доказать, что все кончено, что порой Чак даже терял надежду. Но в конечном итоге, на каждое действие есть противодействие. С той же силой, с которой она ударилась в отрицание и пыталась все забыть, он хотел узнать причину. «То, что мы не можем быть вместе, не значит, что я не люблю тебя», — сказанная ею фраза до сих пор эхом звучала в ушах. Когда она произнесла ее, в его памяти вспыхнул момент из больницы, которого он раньше не помнил. То же самое она сказала, стоя возле него, перед тем как он пришел в сознание, обнаружив лишь пустую палату и легкий аромат Шанель, который он никогда ни с чем не спутает. Сколько бы ни пытался, Чак не мог понять значение этой фразы. Если она любит его, как и сказала, то что может быть настолько сильным, чтобы держать их порознь? Если это не интрижка с Дэном и не чувства к Луи, то что же это? Глубоко вздохнув, Чак резко подошел к столу и наполнил опустевший стакан виски. Как ни странно, в этот раз алкоголь не туманил мозги, мешая мыслить трезво, а лишь помог расставить все на свои места. Неважно когда: завтра, послезавтра, через неделю; не имеет значения, что ему придется сделать для этого, какие методы задействовать, в конце концов он узнает причину поведения Блэр. И устранит ее. Потому что любовь не исчезает просто так, она не испаряется. Блэр всегда боролась за их счастье, даже тогда, когда он опускал руки. Теперь пришла его очередь, и в этот раз он не сдастся. В конце концов, он добьется счастливого конца для них двоих, ведь Чак Басс всегда получает свое.