***
Пришлось поменять наволочки, так как они были почти насквозь мокрые из-за слёз и холодного пота. После этого мне нужно было идти в душ, но я не могла. Не хотела оставаться одна, запирать дверь, отделяя себя от Джареда, рядом с которым мне становилось спокойнее. Боялась, что тот силуэт снова придёт и протянет ко мне свои длинные пальцы. Я не хочу больше чувствовать этого. Ни одно звено из этой цепочки леденящего ужаса: ни силуэт, ни странные звуки, ни давление на грудную клетку, ни странное, обволакивающее ощущение приближения смерти. Хотела бы я вымыть произошедшее из своей памяти отбеливателем. Мне уже не привыкать терять воспоминания. — Ты можешь не запирать дверь, я просто немного прикрою её, — Джаред вышел из ванной и осторожно прикрыл дверь так, что оставалась лишь небольшая щёлочка, через которую я всё ещё видела его, — вот так. Если что-то произойдёт, зови. Последнее он сказал так, будто был уверен в том, что ничего больше не произойдёт. Сказал просто на всякий случай. Чтобы мне было спокойнее. А меня по-прежнему не покидало ощущение, что тот человек всё ещё где-то здесь, наблюдает за мной, и стоит мне остаться одной — он тут же покажет себя вновь. Дождавшись моего кивка, Джаред отошёл от двери, чтобы я могла принять душ. Я сняла с себя его футболку — одну из тех, что он давал мне, когда мы убирались — в которой я спала этой ночью, кинула её в стиральную машинку вместе с нижним бельем и запустила на самую простую стирку. Джаред показал мне, как это делать, когда мы разбирались в комнате. Подумал, это может мне пригодится, раз уж будем жить вместе какое-то время. Я настроила воду и залезла в ванную, встав под тёплый напор душа. Только я успела спокойно выдохнуть, как до моего слуха донеслось дребезжание начавшей стирать машинки. Дыхание спёрло тут же. Я вытянулась, уже даже не ощущая каплей воды на своей кожи, абстрагировалась от всего вокруг, сконцентрировавшись на уже знакомом звуке. Казалось, он снова в моей голове. Пульсирует в висках, рвётся из глубины наружу, нарастает волной. Я схватилась за голову, но звук не стих. Оперлась о стенку, медленно соскользнула по ней на холодную поверхность ванной. Обхватила колени, полностью сжавшись. На грудную клетку снова что-то давило. Ты накручиваешь себя. Это просто стиральная машинка, Алиса. Ты запустила её сама. Никакого жужжания пчёл не появится, никакого покалывания, никакого человека-тени. Это был лишь кошмар. Ты переутомилась. Собственный внутренний голос, пытающийся успокоить, не помогал. Я понимала, что всё это уже прошло, это позади, нужно забыть об этом. Рядом Джаред, консульство разбирается с моей личностью, врачи разбираются с моим состоянием. Всё же в порядке, нет? Крепче обхватив колени, я уткнулась в них лицом и, не сдержавшись, вновь заплакала.***
Неизвестно, сколько я просидела под душем. Когда я проснулась, как выяснилось позже, уже было утро и довольно-таки светло, но из-за тёмных штор казалось, что это глубокая ночь. Так что, когда я вышла из ванной комнаты, невозможно было понять, сколько времени прошло: всё также светло, ничего не изменилось. Моя одежда сушилась, и мне было нечего надеть, так что пришлось закутаться в один из белых халатов, висящих рядом с умывальником. Конечно, он был сильно велик мне, но если закатать рукава и потуже затянуть пояс, всё относительно неплохо. Я прошла по коридору к гостиной и осторожно заглянула в неё: Джаред сидел в одном из кресел, задумчиво смотрел в пустое пространство перед собой. Его взгляд был уставшим, а поза довольно напряжённой — спина прямая, руки лежат на подлокотниках. Весёлая, безмятежная атмосфера вчерашнего дня испарилась так, будто её и не было. Я снова почувствовала себя в этой квартире безмерно чужой. Я не знала, стоило ли говорить что-либо, чтобы привлечь его внимание. Да если и заговорить с ним — о чём? Произошло что-то странное, и Джаред, кажется, понимал, что именно. Или, возможно, это всё был глупый сон, а я сейчас выставляю себя идиоткой, переживая из-за него. Пройдя вглубь гостиной, я опустилась на диван. Джаред сначала даже не заметил меня, и я смогла рассмотреть его профиль: на лицо слегка спадали пряди волос, не убранные шапкой на этот раз, взгляд серьёзный, задумчивый. У него была мелкая щетина, которую я вчера не замечала, потому что совсем не обращала внимания на мелочи. Таким пасмурным я его ещё не видела за эти дни. Сперва я не двигалась, сидела, подобно камню, надеясь не потревожить мысли Джареда, но затем упёрлась локтем в подлокотник и устало опустила на ладонь голову. Он тут же повернулся. Ожил. Вскочил с кресла и пересел на диван, рядом со мной. У меня в голове был миллион вопросов, на самом деле. Накопила их, пока сидела под горячим напором в душе. А с какого начинать — понятия не имею. — Почему ты был в комнате? — задала самый неуместный вопрос из всего списка, пожалуй. Какая вообще разница, почему он сидел там? Напротив, это к лучшему, что он сидел рядом, когда я наконец освободилась от странного оцепенения. Я бы не хотела проснуться абсолютно одна. — Я просто хотел проверить спишь ли ты, — сделал маленькую паузу, даже не смотрел на меня, — и увидел, что ты плачешь, ты была напугана. Потом ты проснулась и… — Что это было, Джаред? Я не знаю, почему перебила его. Он говорил так медленно, размеренно. Как обычно, чтобы мне было понятнее. Но сейчас мне хотелось понять всё как можно быстрее, разобраться со всем этим сразу, отпустить собственные мысли и вернуться к вчерашней атмосфере. Он поднял на меня взгляд, и я встретилась с его глазами. Знакома с ним уже несколько дней и всё никак не могу понять, какого они цвета. Серого, зелёного, голубого… всё сразу. В них бы только и смотреть всю жизнь, но сейчас в них отражалось такое напряжение, что я не выдержала и сама отвела взгляд. — Это выглядит так, будто ты знаешь, что происходит. Джаред невесело усмехнулся. — Всё, что ты видела — это был не сон. Ты не спала. Всё внутри меня непроизвольно напряглось. Даже затаила дыхание. Хотела дождаться, пока он продолжит, чтобы не перебивать, но он всё не продолжал. Губы пересохли. — То есть это была реальность? — Нет. Это были галлюцинации, — выждал паузу. Как будто наводил драматизма. Мне и без того было не по себе. — Это был сонный паралич. Я легонько нахмурилась. Выжидающе смотрела на него, снова ожидая продолжения. Чисто теоретически, легко догадаться, что такое сонный паралич — это, должно быть, когда во время сна твоё тело парализуется. Но ведь хотелось бы знать больше. Из-за чего это происходит? Почему это случилось со мной? Почему Джаред знает об этом? — Я бы объяснил тебе, что это, но будет проще прочитать. Он взял ноутбук с кофейного столика, который уж был включён. Открыл переводчик в браузере и ввёл слово «сонный паралич» на английском, переводя на русский. Скопировал русскую версию словосочетания и вставил в поисковую строку. Всё точно так же, как делала я, когда искала информацию о нём. Тогда я готова была со стыда сгореть из-за того, что он увидел это, но теперь мне было это абсолютно равнодушно, словно произошло это в другой жизни. Да и благодаря этому он теперь может мне найти нужную статью на русском. В итоге он открыл страницу в википедии. Положил ноутбук ко мне на колени, а сам встал, ушёл в сторону кухни, оставив меня наедине с потоком новой информации. Со́нный парали́ч — состояние, когда паралич мышц наступает до засыпания, или же пробуждение происходит до его спада. Отлично, теперь я знаю определение. Только оно ничего толком не объясняет. Это переходное состояние между бодрствованием и сном, характеризующееся мышечной атонией (мышечная слабость). Оно часто сопровождается жуткими и необычно сильными галлюцинациями (например, сторонним объектом в помещении), на которые человек не способен реагировать из-за паралича, и физическими беспокойствами. Сторонний объект в помещении. Как-то непонятное существо, нависшее надо мной. Информация о том, что это лишь галлюцинация, и встречается нередко, должна была успокоить меня, но я только больше напряглась, выпрямившись. Спина слегка ныла. Джаред появился в поле периферического зрения, и я повернула голову, отвлекшись от статьи — он протягивал мне кружку чая, над которой струился лёгкий дым. Я благодарна кивнула и поставила чай рядом с собой на тумбочку. — Я позвоню врачу, — предупредил он и, не дождавшись моей реакции, снова покинул гостиную. И я продолжила. Читала я как-то невнимательно, обрывками, скользила взглядом лишь по самым важным фразам, почти не моргая. …Наиболее предрасположены к сонному параличу оказались психиатрические больные… …Провоцировать сонный паралич может также интоксикация (в частности алкоголем), гипокалиемия, некоторые лекарственные препараты… паралич неприятен, но, по современным представлениям, безвреден… Вторая и наиболее распространённая форма сонного паралича возникает при пробуждении. Она сопровождается такими симптомами как ощущение безрассудного страха (боязнь смерти, впадания в летаргический сон, кошмары и аудитивные галлюцинации чьего-то голоса, присутствия вблизи посторонней, враждебной сущности), удушья и нехватки воздуха, дезориентация в пространстве… учащение сердцебиения… чаще всего такой паралич наступает при сне на спине. Отлично. Больше не буду спать на спине. Никогда в жизни. Поверить не могу, что кто-то переживает подобное регулярно, я один единственный раз ещё надолго запомню, и теперь всегда перед сном буду думать о том, не произойдёт ли это снова. Сонный паралич при пробуждении нередок у людей от 12 до 30 лет, но почти не встречается вне этой возрастной категории. Теперь я знаю хотя бы приблизительные границы своего возраста. Сомневаюсь, правда, что мне двенадцать, скорее ближе ко второй границе, ближе к тридцати. Я почитала ещё немного и узнала, что, к примеру, ощущение смерти — вполне нормальное явление, странные звуки и тому подобное — тоже. Всё это были просто игры уставшего от стресса организма. Видимо, это было напоминание, чтобы я не забывала о том, в каком состоянии нахожусь. У меня ведь амнезия, да ещё и с не особо приятными симптомами вроде усталости, боли в голове и мышцах, внезапных приступов воспоминаний. А вчера я почти не обращала внимания на всё это, и мозг подумал, что пора бы немного напомнить мне обо всём, чтобы я не расслаблялась. Да уж, расслабишься теперь. Закрыв википедию, я прислушалась к голосу Джареда, говорящего по телефону в коридоре. Пытаться разобрать его речь даже смысла нет. Как обычно, очень быстро, периодически будто бы проглатывая слова. Иногда кажется немыслимым, как они друг друга могут понимать вообще. Откинув голову на спинку дивана, я прикрыла глаза. Лёгкая боль пульсировала в висках, а в мышцы слегка ломило, как при температуре. Теперь от позабытых симптомов никуда не деться. Мне почему-то очень захотелось спать, как будто всю эту ночь я не лежала в кровати, а пила крепкий горький кофе кружками и делала всё угодно, но только не спала. Занималась упражнениями, пробежала километр, прочла стопку книг… не знаю. Не было ощущения, будто я спала хотя бы час. Очередные шутки организма, видимо. Потребовалась всего минута, прежде чем меня полностью одолела вязкая сонливость, и я задремала. Что странно, проснулась я уже не в сидячем положении, как засыпала. Я лежала на боку, растянувшись по длине всего дивана, а под моей головой была подушка. На кофейном столе находился закрытый, выключенный ноутбук, который прежде был у меня на коленях, перед тем как я задремала. Шелест страниц откуда-то из кухни оповестил меня о том, что Джаред здесь, рядом. Я не стала показывать, что уже проснулась. Несколько раз моргнула, пытаясь прогнать сонливость, и, легонько повернув голову, убедилась, не съехал ли халат. Спать в халате — так себе идея. Особенно, если он абсолютно не подходит по размеру. К моему счастью, он нигде не задрался, лишь оголил правую ногу, лежащую почти у самого края. Незаметно я подправила подол, чтобы, если я вдруг повернусь как-то не так, ничего не задралось. Мне же пришлось надеть его на голое тело из-за недостатка одежды, додумалась тоже. Колыхнувшаяся в голове мысль заставила меня напрячься, перевернувшись на спину. Если я проснулась в лежачем положении, да ещё и с подушкой, то очевидно, что Джаред в очередной раз позаботился о моём удобстве, не лунатила же я. А это значит, что, пока он помогал мне сменить позу во время сна, халат мог съехать, задраться. В абсолютно любом месте. Но он же не стал бы меня рассматривать, верно? Это же Джаред, боже. Я не могу судить о его характере, я знаю его только несколько дней, но мне он кажется порядочным, вечно пытающимся помочь и чрезвычайно совестливым. Ну не стал бы он... О чём я вообще думаю? Нет, серьёзно, я уже начинаю сомневаться в том, что мне не двенадцать. Я нахожусь в чужой для меня стране, не зная толком языка, не зная всю свою жизнь, и думаю о том, что, если бы у меня задрался халат, не смотрел бы на меня мужчина, приютивший меня. Какие же это всё глупости. А к щекам всё равно прилила кровь. Я села на край дивана и тяжело вздохнула. Интересно, что сказал врач? Джаред сидел ко мне спиной, за круглым кухонным столом. Кажется, перед ним лежала книга, судя по недавнему шелесту страниц и по тому, как он склонил голову. Осанка идеальна, плечи расправлены, и я непроизвольно вспомнила, как цеплялась за них, сжимая в дрожащих руках ткань его футболки, и утыкалась лицом в его шею, чувствуя его тепло. Врач. Нужно переключить на него. Мне уже начало не нравиться расставление приоритетов в моей голове. Тихо поднявшись с дивана, я босиком прошла к столу на кухне и села напротив Джареда. Он тут же поднял голову и едва заметно улыбнулся, ободряюще и уже привычно приветливо. — Привет, — тихо сказал он, и я кивнула. Уже виделись. В Америке так принято — здороваться по несколько раз за день? — Ты говорил с врачом? — сразу поинтересовалась я, хотя прекрасно знала, что говорил. Просто первый вопрос, пришедший в голову. Джаред кивнул, закрывая книгу. Я взглянула на обложку ради интереса, но название перевести не смогла, а по рисунку на ней никак бы не смогла определить — книга была однотонная, в тёмно-зелёном цвете. Да и не важно это. Я почти не дышала, сцепила пальцы замком и выжидающе смотрела на него. Все глупые мысли, забивающие мою голову, мгновенно растворились. — Он сказал, что это нормальная стрессовая реакция. И они почти закончили с твоими анализами, так что врач отправит результаты мне вечером. Облегчённый выдох. Я даже немного ссутулилась, расслабившись. Скоро станет известно, что со мной происходит. А жуткая ситуация утром — лишь следствие стресса. Всё наладится. — А что я должна делать, чтобы избежать другого сонного паралича? Джаред поджал губы, на несколько секунд задумавшись. — Много спать, иметь строгий <…> сна, — я не разобрала, какое слово он сказал, но, могу предположить, это было слово режим? Да и не суть, — не спать на спине, правильно питаться, заниматься спортом… Кстати, завтра будем ездить на велосипеде тогда, может быть, это поможет. Он перечислил то, что нужно делать, словно заучивал это. Словно слишком хорошо знаком. Да и как можно не догадаться, что это уже происходило с ним, если он был так спокоен и рассудителен, когда это произошло со мной? — Ты чувствовал сонный паралич раньше? — поинтересовалась аккуратно, внимательно следя за выражением его лица. Лишь бы не задеть его как-либо. Его лицо никак не изменилось, но во взгляде я увидела что-то настолько тоскливое и серое, что я даже усомнилась, в глаза Джареда ли я смотрю. — Или чувствуешь его сейчас? — Чувствовал, — сделал акцент на том, что это было раньше, сейчас уже нет. Я потупила взгляд. — Когда был в депрессии, это происходило снова и снова. Депрессия. Джаред был в депрессии. И ощущал сонный паралич постоянно. Как вообще можно не свихнуться, чувствуя подобное каждый раз, когда просыпаешься? Я снова вгляделась в черты его лица, будто увидела нового, незнакомого мне человека. Ни за что бы ни догадалась, что он мог быть в депрессии. Настолько оптимистичный, весёлый, лёгкий в общении человек, и при этом быть… чёрт. Это казалось таким невозможным. Но он же преодолел это, верно? И чтобы говорить, рассказывать об этом, нужно быть невероятно сильным. Узнаю о нём всё больше и больше. Мой взгляд, должно быть, и так выражал сочувствие, но мне так хотелось хоть что-нибудь сказать, помочь, поддержать. Произнести хоть что-то. Главное, не расспрашивать, не сделать хуже. И прежде чем я успела хотя бы подумать, я протянула руку и едва ощутимо коснулась пальцами его ладони. Его кожа была горячей, почти пылала, что сильно контрастировало с моими холодными, немного бледными пальцами. Он поднял на меня глаза, в которых читалась сначала растерянность, а затем — благодарность. Не знаю, за что он благодарил меня, но от этого взгляда мне стало в разы спокойнее, тепло будто обволокло меня, и я ободряюще улыбнулась.***
Остаток дня прошёл незаметно. Мы продолжили разбирать комнату, хоть сегодня я и чувствовала себя в разы хуже, чем вчера. Мышцы немного ныли, а голова начинала болеть при резких движениях. До конца всё убрать мы там не смогли — некоторые коробки и пакеты было попросту некуда девать, поэтому мы оставили их в углу, где они особо не мешались, но, так или иначе, теперь эта комната действительно походила на спальню. Несмотря на то, что теперь в комнате было светло, а рядом находился Джаред, я всё равно находилась в необъяснимом напряжении. Появлялось ощущение, будто сейчас вот-вот снова появится пчелиное жужжание, дребезжание машинки, покалывание или, что ещё хуже, то существо. Но ничего из этого так и не появилось, а я всё никак не могла успокоиться. Всё повторяла себе, что это были галлюцинации, и пока я бодрствую, ничего не повторится снова, но режим параноика уже был неизбежно включён. Когда мы с чувством выполненного долга покинули спальню, Джаред спросил у меня, может ли он почитать книгу. Понятия не имею, зачем спрашивать разрешения о таком в собственной квартире, но, может быть, он не хотел, чтобы я скучала одна. Тем не менее, я всё равно дала согласие и решила поучить английский на том сайте, который он однажды открывал мне раньше. Мысли всё равно были заняты не изучением языка. Во время уборки атмосфера была совсем другой, не как вчера. И дело тут не только в случившемся со мной сонном параличе и неожиданно выяснившейся у Джареда когда-то депрессии. Когда я смотрела на его шею, сразу вспоминала о том, как, заплаканная, я касалась щекой его кожи, обдающей жаром; когда я смотрела на его руки, сразу вспоминала прикосновение своих пальцев его ладони. И почему-то очень сильно хотелось снова взглянуть в его глаза. Моя одежда уже давно высохла, поэтому теперь я находилась в джинсах и футболке, а не в халате, и могла спокойно скрестить ноги по-турецки для удобства. Ноутбук находился на моих ногах, слегка перегреваясь, отчего меня обдавало лёгким теплом. Вскоре я осознала, что совершенно не вникаю в изучение английского. Читаю объясняющую статью, думая, что всё поняла, нажимаю на кнопку «пройти тестирование» и отвечаю абсолютно невпопад, делая глупые ошибки, которых можно было бы избежать, прочитав чуточку внимательнее. Внезапно послышалось дребезжание. Не стиральной машины, к счастью. Скорее, какого-нибудь принтера. Я убрала ноутбук с колен, положила его рядом с собой на диван и встала на ноги, пытаясь понять, откуда идёт звук. Источником звука оказался чёрного цвета факс, стоящий на одном из комодов. Джаред тоже услышал его и, оторвавшись от книги, поднял голову. — Серьёзно? Факс? — изумлённо подняла брови, искренне удивившись. — У тебя же есть Интернет. — Иногда я отключаю интернет, — объяснил он, вставая из-за стола, за которым читал, — и тогда факс — единственный способ связи. Это же какой силой воли нужно обладать, чтобы в двадцать первом веке добровольно отключать интернет? Хотя многим это было бы полезно, мне кажется. Джаред подошёл к комоду и взял лист, на котором чернилами пропечатался какой-то текст. — Это твои результаты, — предупредил он, прежде чем начать читать. Я выпрямила спину, напрягшись. Затаила дыхание, заламывая пальцы от ожидания. Сейчас выяснится, что со мной такое. Почему у меня амнезия и почему я в таком состоянии. Это не отменит того, что я буду продолжать жить в неведении, что со мной случилось, но это станет ответами хоть на несколько вопросов из тысячи. Джаред читал мучительно долго. Его взгляд был серьёзен, напряжён. Глаза быстро бегали по напечатанному тексту, и где-то к концу он слегка нахмурился, сводя брови. Наконец, он опустил лист, отводя взгляд. Провёл рукой по лицу, будто пытаясь прийти в себя после прочитанного. — Что происходит, Джаред? — тихо спросила я, и на его имени мой голос дрогнул. Даже сердце, кажется перестало биться. Он посмотрел мне в глаза, поджал губы. Было видно, он не знал, как сказать о том, что там написано. Какие слова подобрать. Воздух почти что звенел от напряжения. Мне уже хотелось просто вырвать этот чёртов листок из его рук и прочесть самой, пусть я и поняла бы лишь обрывки. Но даже если бы я всё же решила сделать именно так, ноги бы меня подвели: я чувствовала, как они наливаются свинцом, и я не сделала бы и шага. Наконец, он шумно наполнил лёгкие воздухом, чтобы ответить на выдохе. — Они нашли в твоей крови наркотики.